Пока я вёл войну против Вселенских Мракуз, я не раз слышал Зов Вечности. Происходило это так: В какой-то момент я вдруг ощущал непреодолимое желание лечь и, совершенно ничего не делая, ничего не думая, слушать непередаваемо прекрасную музыку Вечности, которая затапливала собой всё сознание. Отдельные струны этой музыки сплетались в световые потоки, которые начинали образовывать Коридор. Не вставая со своей постели, я начинал лететь по этому Коридору к какому-то необычайно яркому свету в конце его. Свет этот был в тысячи раз сильнее самого мощного квазара и манил немыслимо огромной эрэс-энергией, которая была настолько желанной, что хотелось непременно ускорить свой полёт к ней. И я начинал ускоряться. За световыми стенками Коридора галактики размазывались в световые полосы, делая его более ощутимым. Но как бы быстро я не летел, свет в конце Коридора не приближался. Возникало понимание, что для того, чтобы его достигнуть, надо сделать правильный выбор. Выбор заключался в том, что необходимо было проанализировать всю свою жизнь и решить, всё ли от меня зависящее я сделал, чтобы иметь право уйти из жизни. Размышлять можно было целую вечность. Иногда мне казалось, что я уже сделал достаточно и имею право на Вечность. Тогда мой полёт по Коридору ускорялся. Когда же я задумывался над тем, что ещё не в полной мере исполнил заявленную Вселенским Мессией задачу по воскрешению Вселенной, скорость моего полёта замедлялась почти до полной остановки. Так, то ускоряясь, то замедляясь, я летел по Коридору, пока не принимал окончательного решения. Каким бы прекрасным не казался мне Зов Вечности, я каждый раз принимал решение, что мне надо вернуться. В первый раз я должен был обеспечить решение проблем в разных мирах с помощью эрэсов, которые уже решили все свои проблемы и могли помочь другим. Во второй раз я понял, что ещё не в полной мере обеспечил обмен информацией между галактиками Вселенной, и мне надо было заняться восстановлением нейро-коридоров. Потом надо было решать проблемы с погибающими галактиками и не дать Мракузам высосать из них остатки энергии, направив их к внутренней оболочке Вселенной, стекая по которой они могли попасть в Чёрные Дыры. Ещё надо было разобраться с теми восьмьюдесятью процентами вселенской массы, которая была представлена Тёмной Материей и Тёмной Энергией и являлась основной в теле Вселенной. А в последний раз я понял, что мне просто необходимо посмотреть вокруг “глазами” самой Вселенной. Каждый раз, когда я принимал решение о возвращении к жизни, вселенская музыка прекращалась, Зов Вечности замолкал, световой Коридор сворачивался в точку, втягиваясь в один из нейронов моего мозга, а я “просыпался” на своей постели почти в тот же момент времени, в который услышал Зов. Нехотя, через силу и большое желание вернуться в Коридор, чтобы снова услышать вселенскую музыку, я поднимался и снова принимался за свою миссию. Каждый раз в моём мозгу возникали новые идеи по решению стоящих передо мной задач. Каждый раз я самооплодотворялся и снова был готов жить тысячу лет. И каждый раз вместе со мной отказывалась от Зова Вечности и моя сестра Айлира. Шли тысячелетия, сотни тысяч лет. Ушли в Вечность не только мои сёстры и братья, но и их дети, внуки, правнуки. Уходили мои жёны, дети и правнуки, а также потомки и близкие Айлиры. Сотни раз полностью менялся состав Команды Вселенского Мессии, но всегда рядом со мной оставалась Айлира…

Всего за четыре выдоха Вселенной я почти полностью излечил её от Паразитов. Проснувшаяся Вселенная сама поглотила оставшихся и впервые за многие миллиарды и миллиарды лет “открыла глаза”, выйдя из комы. В это время я был в открытом космосе неподалёку от своей Галактики Зельсин-цок-Нанэ. Я смотрел на транслирующий Кристалл, установленный в центре Общего Зала корабля, и любовался разворачивающейся среди непроглядной черноты космоса родной Галактикой. Айлира перебирала информационные Кристаллы, нёсшие в себе информацию о нашей последней экспедиции. Вдруг я почувствовал, как Вселенная “открыла глаза”. Это было похоже на озарение или на нырок в тот свет, который всегда так манил в световом Коридоре на пути к Вечности. То, что я увидел то ли внутренним зрением, то ли эрэс-озарением, то ли ещё непонятно чем, было похоже на… Трудно описать то, что человеческому описанию не поддаётся, то, что нельзя ни увидеть, ни почувствовать, ни измерить… Наша Вселенная была не одна. Она была окружена морем любви, радости и ещё невесть чего прекрасного, источаемого множеством подобных нашей Вселенных… И они начали между собой общаться. О чём? Не знаю… Я снова услышал прекрасную музыку Зова Вечности. Наконец, задача Вселенского Мессии была выполнена, я разбудил Вселенную! Я радостно ринулся по коридору, но… А как же остальные Вселенные? Неужели мне надо было только разбудить одну из них? Неужели мне не интересно узнать смысла их общения и вообще существования? Неужели я остановлюсь на этом? А может, стоит выйти из Вселенной в то невообразимо прекрасное и радостное пространство, в котором они живут? Может, я должен ещё что-то узнать, понять, исследовать?... И я вернулся. Айлира сидела на полу Общего зала, уложив мою голову к себе на колени. – Ох, напугал! – Воскликнула она, когда я раскрыл свои глаза. – Что с тобой случилось? – Не со мной. – Ответил я. – Со Вселенной. Она проснулась. – Значит, мы теперь свободны? – Осторожно спросила Айлира. – Нет. Нам предстоит выйти из Вселенной. – Куда? – Во что-то в миллиарды раз прекраснейшее, чем Зов Вечности. В мир, где живут миллиарды Вселенных. – А они нас примут? Ведь мы такие маленькие. Мы меньше даже любой из планет, меньше галактик и галактических скоплений. Разве Вселенные смогут нас заметить? – Они уже заметили и ждут. – Уверенно ответил я. – Но зачем?! – Вот выйдем, и узнаем! Курс к Верхней Чёрной Дыре! – Приказал я. – Но ведь там вход в Сердце! – Не только. Там также и выход из Вселенной. Она нас выпустит!

1