— Всегда на твоей, — произносит Эрик с улыбкой, а затем по его лицу проходит какая-то секундная боль, но он отряхивает голову, словно сбрасывает ее с себя. Я не успеваю ничего спросить, сзади слышатся шаги Даниила.

— Привет, Эрик. — протягивает руку моему принцу датскому и хитро улыбается. — Хотел сюрприз ей сделать с Покахонтас, а по итогу оказался злым негодяем.

— Привет, Даниил. Она скоро отойдет. — как врач о своей старой душевнобольной пациентке спокойно отвечает Эрик, и я стреляю в него огнем из глаз.

— У меня на флешке есть и другие фильмы, — предлагает Темнейший, когда мы втроем заходим в комнату и подходит к телевизору. — Если есть желание, можем посмотреть. — он отворачивается к нам спиной и начинает открывать мышкой свой файл с подборкой картин.

Лицо принца дасткого, напоминающее безмятежный луч нежного весеннего солнца начинает терять цвет и покрывается трескучим морозом. Глаза, превратившись в колкий лед кромсают мои простыни. Он же сам их мне одобрял…

— Все нормально? — шепотом уточняю, делая к нему пару шагов.

— Отлично! — громко говорит он, разрезая нежданно возникшую духоту. — Мне без разницы. — широко улыбается. — И пойду заварю чай! Тот твой крутой успокоительный. Кто-нибудь еще хочет?

— Я буду не против. — поворачивает голову Даниил.

— Отлично! — Эрик кивает и выходит из комнаты.

Дарт, закончив с выбором следующей киноленты, встает и, притянув меня к себе, наклоняется к губам.

— Я думал, мы будем вдвоем…

— Индюк тоже думал… — хмыкает и собирается поцеловать, но я закрываю его рот и отодвигаюсь. — Извини. Не при Эрике. — мой друг никогда не позволял себе с Арпине лишено при мне, и я тоже не собираюсь.

— Понял. — кивает Даниил.

Посиделки втроем проходят лучше, чем я только могла себе вообразить. Эрик с кухни возвращается не только с чаем, но и с огромным мешком отличного настроения и демонстрирует свои поразительные способности по владению русским языком. Рассказывает остроумные истории, заразительно смеется сам, заряжая все вокруг светлой энергетикой, и у них с Даниилом завязывается увлекательная и живая беседа, а я, наконец забываю про вертихвостку предательницу Покахонтас, наслаждаюсь ароматным чаем и поедаю вкусный оладушек. Внутренне ликую, что эти двое нашли общий язык, но к счастью, рыдать от умиления желания не возникает.

Через пару часов Эрику что-то присылает тетя Софа и он спешит откланяться. Они с Дартом крепко пожимают друг другу руки, и я встаю провожать друга. А когда он выходит, то выхожу вместе с ним и следую за принцем до самой лестницы.

— Спасибо, что приехал. Я прекратила думать над тем, каким способом убить создателей Покахонтас.

— Самое главное, что тебе лучше. — он успел спуститься на пару ступеней и теперь смотрит на меня снизу-вверх.

— Не воспользуешься лифтом?

— Нет. Хочу пройтись.

Мы стоим на лестнице пару коротких и долгих минут. Я не спешу возвращаться обратно, а он не спешит идти дальше. Смотрит так, словно пытается выкопать из моих глаз алмазы, но натыкается лишь на золу.

— Если хочешь, я могу остаться. — рваным вихрем произносит он и я вижу, как его рука сжимает перила лестницы. Он словно не уверен сам. Или беспокоится, что соглашусь на его предложение? В его взгляде я вижу потерявшихся тушканчиков…

Нет, слишком эгоистично по отношению к ним обоим просить об этом…

— Да нет. — с фальшивым безразличием отмахиваюсь. — Зачем. Иди спокойно по своим делам.

Он кивает и хочет уйти, когда я наконец решаюсь:

— Эрик… можешь кое-что для меня сделать? — и, если не согласишься, ничего страшного — хочется добавить мне.

— Говори.

— Ты не мог бы пригласить мою сестру на свидание?

— Твою сестру? — друг щурится и внезапно мне становится холодно. Это все скачки температуры моего организма в первый день красных революционеров.

— Да, Настю. Я ей обещала однажды, что помогу устроить с тобой свидание, если ты будешь свободен.

— Ты обещала сестре свидание со мной. — не спрашивает, всего лишь бесцветным эхом повторяет мои слова. И в том, как именно он их произносит есть что-то неправильное. Терпкое. Жалящее.

— Да.

— Не проблема. — кивает и по выражению лица невозможно прочесть ни одной буквы. Он стоит близко, но сейчас до него невозможно дотянуться рукой. Невозможно. — Организую.

— Спасибо.

— В лучшем виде. — с усмешкой добавляет принц датский и, кивнув, стремительно удаляется вниз по лестнице.

В свою квартиру я возвращаюсь с ощущением странного груза, который мне привязали к ногам, а грудная клетка будто подвергается атаке воронов. Снова эти тупые месячные. Дарт с улыбкой встречает меня и поднимает на руки.

— У тебя классный друг. — искренне произносит Темнейшество.

— Поэтому он мой. — усмехаюсь я и тише прошу. — Поцелуй меня, пожалуйста.

Ему не нужно повторять. Он находит мои губы и прижимается ко мне. Заносит в комнату, кладет на кровать и, не прекращая поцелуй, накрывает меня своим телом. И мне хорошо. Да, тело отвечает на его прикосновения. Да, мне хорошо.

— Все в порядке? — отодвигаясь, уточняет Даниил. — Ты вся дрожишь…

— Это из-за месячных. — тихо шепчу я и тянусь к нему сама.

Просто целуй меня. Без вопросов. Да, вот так. Сильнее. Жестче. Неистово. Сотри своим языком тот необъяснимый испуг, который пустил во мне корни… Заставь меня своими прикосновениями перестать слышать те пьяные слова… Те его пьяные слова так манящие все тропы внутри меня…

Глава 25

Слова стеснение и робость неведомы правой руке Дарта, шустро крадущейся под мою футболку для проведения исследовательских работ. Кожа живота подвергается инопланетной пальпации, умелой и успешной, в то время как рот Темнейшего решает, что неплохо бы вместе с поцелуем забрать весь мой воздух, а для забавы ради прихватить ещё и голос.

Стоит его ладони начать вероломное движение вверх к покорению горных вершин, как мне с трудом удаётся оторваться от губ захватчика и произнести глухое: — Подожди…

C самого начала нашего с Дартом страстного фехтования языками, мое тело и разум перешли в фазу ожесточённой борьбы. Голос Эрика, который я пытаюсь запихнуть в шумоизолятор, оказывается редким видом коварного вируса, хитро меняющим свои хвосты и преобразующим все тёмные комнаты глушилки в радиорубки. И ни одна кнопка по уменьшению звука не срабатывает. Управление подчинено речевому контролю принца… Чем сильнее я пытаюсь постанывать под телом Дарта, тем громче медовый голос обещает трахнуть меня в самых разных позах. Чтоб тебя, Рафикович!

Стараясь не думать о темной лесной тропинке, тянущейся от пупка принца ниже — почему гребанный Экибастуз, я вообще об этом думаю? — я принимаю самое верное решение — при первом удобном случае съездить к другу и убить его несколько раз разными способами за такую редкостную и изощренную подставу! Специально мне всю романтику портит и никак не уберётся из мыслей! Ещё запретить слово «трахаться» в нашем с Эриком лексиконе. Табуировать. За каждое нарушение будет получать штраф! Проклятья самого сочного языка Ники Тумановой!

— Не переживай. — уверяет меня Темнейший, а его рука под майкой пытается прикинутся спящим глупышом.

Не переживать? Голос принца и к нему добрался? Через слюну пересёк границу? Но Даниила столь ничтожные мелочи не волнуют? Или…

— Ты же про шрамы? — уточняет Вейдер и гипнотизирует взглядом.

Шрамы! Точно! Они сегодня совершенно вылетели из головы… Красные революционеры перевели все крупные планы на себя.

— Шрамы… — повторяю за ним и жду.

Ход Темнейшего. Сейчас его ответ — это увлекательная викторина. Что выберет звёздный захватчик? А. Не переживай. Они ничего не изменят в моем к тебе отношении. Б. Мы всегда сможем удалить их лазером. Готов все оплатить. С. Покажешь их наконец?

Но Дарт произносит совсем другое: — Я знаю, что у тебя их нет. — и доказывает мне — зевать около зла нельзя. Рот открывай — муха залетай…