Литмир - Электронная Библиотека

Другое заблуждение в этом контексте заключается в том, что в ретроспективе, возможно через год или через 50 лет, ценность таких бизнес-идей оценивается как низкая, потому что большинство инноваций по прошествии достаточного времени кажутся банальными и устаревшими благодаря более совершенным и новым инновациям. Те, кто неправильно понимает предпринимательское творчество, не понимают, что лучшие бизнес-идеи отличает не столько технический гений, сколько то, что они первыми выходят на рынок с идеей и оказываются действительно актуальными для людей.

Сегодня в «Эткер груп» работают более 30 000 человек, а объем продаж составляет миллиарды. Компания была основана в 1891 г., а десять лет спустя Август Эткер подал патент на разрыхлитель для выпечки (пекарский порошок), который сделал его одним из самых богатых людей в Германии. Позже Эткер неоднократно говорил: «В большинстве случаев хорошая идея – это все, что нужно, чтобы сделать человека»[66]. Причем «хорошая идея» даже не обязательно должна быть собственным творением предпринимателя. Эткер не изобрел пекарский порошок, но у него первого появились гениальные идеи о том, как его можно улучшить и, главное, превратить в продукт, который удовлетворит потребности миллионов людей.

Брайан Актон и Ян Кум изобрели Вотсап и в 2014 г. продали его компании «Фейсбук» за 19 млрд долл. Сейчас два миллиарда человек по всему миру используют Вотсап не только для отправки сообщений и файлов, но и для бесплатных телефонных звонков. Благодаря своей инновационной идее два основателя Вотсап сколотили состояние в 13 млрд долл. Они стали богатыми благодаря своей идее. Усилилось ли неравенство из-за того, что теперь стало на два мультимиллиардера больше? Безусловно. Но повредило ли это кому-нибудь, кроме, возможно, поставщиков дорогих телефонных тарифных планов?

Идеи и время их появления имеют решающее значение, и даже неважно, сам ли предприниматель разработал эту идею. Многие успешные бизнесмены, будь то Сэм Уолтон из «Уолмарт», Стив Джобс из «Эппл» или Билл Гейтс из «Майкрософт», не разрабатывали свои ключевые бизнес-идеи сами, а брали их у других. И наоборот, многие изобретатели, например кока-колы или операционной системы, позже названной MS-DOS, не стали богатыми благодаря своим инновациям. Разбогатели те, у кого были гениальные идеи о том, как эти изобретения можно превратить в новые продукты, удовлетворяющие потребности многих людей в конкретный момент времени. Очевидно, что вопрос о том, как долго или как упорно работают эти предприниматели, не имеет смысла. Многие люди стараются не меньше, а может быть, даже больше и работают столько же или дольше, но не становятся богатыми.

А что можно сказать о топ-менеджерах, работающих в крупных компаниях? Их высокие зарплаты подвергаются серьезной критике со стороны противников капитализма, зачастую даже больше, чем доходы предпринимателей (обычно гораздо более высокие). Это происходит в основном потому, что данные о зарплатах руководителей нередко находятся в открытом доступе. Любой желающий может узнать, сколько зарабатывает генеральный директор компании, ценные бумаги которой обращаются на бирже, в то время как с предпринимателями дело обстоит, как правило, иначе. Кроме того, многие люди (даже те, кто симпатизирует капитализму) относятся к менеджерам высшего звена с меньшим уважением, чем к предпринимателям.

Зарплаты менеджеров часто так высоки, потому что они определяются принципами спроса и предложения на очень узком рынке руководителей высшего звена – сравнимом с рынком ведущих спортсменов, где часто оперируют еще более высокими суммами. Тем не менее проведенный по моему заказу опрос в одиннадцати странах показал, что большинство людей считают, что руководители высшего звена не заслуживают своих высоких зарплат. Я был заинтригован и захотел узнать, почему столь много людей так думают.

Мои опросы показали, что 63 % немцев считают неуместным, чтобы менеджеры зарабатывали более чем в 100 раз больше, чем наемные работники, потому что, в конце концов, они работают не намного дольше, чем их подчиненные, и их работа не намного труднее. Это мнение получило наибольшую поддержку, когда респондентов спросили, почему руководители не должны зарабатывать столько, сколько они получают. Это отражает преобладающее мышление наемных работников, о котором говорилось выше и которое диктует, что зарплата должна определяться в первую очередь тем, как долго и насколько усердно человек работает[67].

Таким образом, наемные работники проецируют свои собственные показатели производительности/результативности и вознаграждения на руководителей высшего звена и считают, что должна существовать тесная взаимосвязь между тем, насколько усердно и как долго человек работает, с одной стороны, и его заработной платой – с другой. Что же касается оплаты труда менеджеров высшего звена, то респонденты не видят такой связи. Поэтому они делают вывод, что зарплаты менеджеров завышены, так как ни один менеджер не может работать в 100 раз дольше или усерднее, чем средний сотрудник. Редко кто из респондентов понимает, что зарплата менеджеров высшего звена определяется спросом и предложением на рынке руководителей высшего звена. Только один из пяти немецких респондентов согласился с тем, что компании могут нанять и удержать лучших менеджеров, только если они платят им очень высокую зарплату (в опросе указывалась зарплата, в 100 раз превышающая зарплату среднего сотрудника), потому что в противном случае эти менеджеры уйдут в другую компанию, где платят больше, или будут работать на себя[68]. В большинстве других стран, где проводилось исследование, ситуация была аналогичной: большинство респондентов (особенно из групп с низким уровнем дохода, но не только), похоже, имеют неявные ожидания по зарплате, согласно которым зарплата является, так сказать, «премией за пот», которая компенсирует им отработанное время.

Тот, кто защищает высокие зарплаты менеджеров, должен быть готов к тому, что станет очень непопулярным. Даже некоторые защитники капитализма критикуют чрезмерные зарплаты менеджеров, потому что, в конце концов, менеджеры не несут такого же высокого риска, как предприниматели. При этом часто упускается из виду, что именно по этой причине менеджеры зарабатывают гораздо меньше, чем предприниматели. Будучи владельцем малого и среднего бизнеса в Германии, я зарабатывал столько же, сколько член совета директоров одной из крупнейших немецких корпораций.

Однако выходные пособия оговариваются до того, как руководитель приступает к работе в компании. Они являются частью общего пакета заработной платы топ-менеджера. Конечно, позже может выясниться, что пакет был слишком щедрым, потому что менеджер работал не так хорошо, как все надеялись. Точно так же и зарплатный пакет менеджера может оказаться слишком низким, если в итоге он покажет очень высокие результаты – только можно быть уверенным, что об этом никогда не напишут в СМИ. Это похоже на элитных спортсменов, которые получают огромные трансферные гонорары, которые могут оказаться чрезмерными, если спортсмен выступает не так хорошо, как ожидалось. Эту мысль стоит повторить: когда компания нанимает топ-менеджера или команда подписывает контракт с лучшим спортсменом, нет никакой гарантии того, как они проявят себя в будущем. Их зарплаты основаны на прогнозах, а эти прогнозы основаны на прошлых результатах. Такие прогнозы могут быть правильными, но могут быть и ошибочными.

Если сравнивать то, что топ-менеджеры делают для своих компаний с точки зрения производительности/результативности, т. е. с точки зрения добавленной стоимости компании, то в среднем им не переплачивают, а недоплачивают, и это результат неопределенности. Это показывают результаты исследований, в которых изучалось, что происходит со стоимостью компании, когда генеральный директор неожиданно умирает или заболевает: стоимость компании падает[69]. По словам Тайлера Коуэна, исследование показывает, что «генеральные директора получают только от 68 до 73 % стоимости, которую они приносят своим компаниям. Для сравнения, по одной из последних оценок, рабочим в целом платят в среднем не более 85 % предельного продукта… Другими словами, рабочим на самом деле недоплачивают несколько меньше, чем генеральным директорам, по крайней мере если оценивать их в процентах»[70].

вернуться

66

Цит. по: Jungbluth, Oetkers, 62.

вернуться

67

Zitelmann, The Rich in Public Opinion, 307.

вернуться

68

Ibid., 157.

вернуться

69

Cowen, 54–55.

вернуться

70

Ibid., 55.

9
{"b":"785944","o":1}