Очень хорошая книга… При всех замеченных мной недостатках (о которых в письме ни словечка. – Е. М.)… эта книга представляет собой весьма значительный прогресс по сравнению с Дарвином (31/209).
Так-то. А вы и не знали?
– Ну, тут какие-то научные обсуждения, гипотезы и пр.
– Все это еще ничего не доказывает…
Ради справедливости укажем, что Энгельс в тот раз не согласился с Марксом. Просмотрев книгу Тремо, Ф. Э. ответил, что теория его «ничего не стоит», а «история о превращении белых в негров может уморить со смеху» (31/215).
С одной стороны – превосходит Дарвина, с другой стороны – никуда не годится… Кому верить? Опять противоречие!..
– Все равно, отсюда еще не следует, что Маркс был расистом…
Конечно, не доказывает. Конечно, не следует. Вот как образно писал он, то есть Маркс, про одного своего знакомого:
Мне теперь совершенно ясно, что он, как это доказывает также строение его черепа и шевелюра, – происходит от тех негров, которые…
Навязчивость этого малого также негритянская (30/212).
Дорогие товарищи, это все тоже ничего не доказывает – ни рассуждения о строении черепа «низшего типа», ни замечание о навязчивости, попахивающее Ку-клукс-кланом. Ничего это не доказывает. Не был Маркс расистом, ей-ей, не был. Ведь он в те же годы бросил мимоходом про «шесть миллионов белой сволочи» южан в США, сочувствуя, стало быть, борьбе северян[18].
Скажите, как совместить все это?
Отвечаем: только диалектически. Все может превратиться в свою противоположность: еврей – в антисемита, антисемит – в интернационалиста, этот – в расиста, а последний – в болельщика за негров.
Превращения в марксизме… Превращения марксизма… Их тьма-тьмущая. Они на каждом шагу.
В 1872 г. Маркс и Энгельс добились исключения группы Бакунина из Международного Товарищества Рабочих, они могли торжествовать победу и вести «очищенный» от анархистов Интернационал к новым классовым победам. Однако в тот же день они сознательно обрекли это небывалое содружество рабочих на гибель…
Карл Маркс (молодые годы)
Противоречия, странности, необъяснимые сцепления взаимоисключающих поступков, жестов, суждений, слов… Маркс в одном месте говорит одно, в другом – противоположное (иногда оба места – на одной странице). Энгельс, разъясняя слова Маркса, говорит совсем не то, что сказал Маркс. Поздний Энгельс опровергает молодых Маркса – Энгельса. Говорят одно, делают противоположное. И тому подобное. Все это составляет в сумме единое нечто, загадочное и непознанное в своем существе. Единство и взаимопревращение противоположностей… Хотелось бы в этом разобраться. Кому интересно – вперед за нами!
Одна западная радиостанция, вещавшая на русском на СССР, к юбилею Маркса в 1983 г. поведала советским слушателям страшную тайну: в СССР никогда не будет издано полное собрание сочинений Маркса – Энгельса. Почему? Дело, видите ли, в том, что в 1895 г., почти на одре, Энгельс несколько раз соизволил печатно сказать: «мы были не правы». Эту работу никогда не опубликуют в СССР, говорил диктор, потому что речь в ней идет об основных лозунгах «Манифеста Коммунистической партии».
Есть, есть такая работа! Это «Введение» Энгельса к переизданию работы Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.». Впервые брошюра Маркса была опубликована частями в 1850 г., «Введение», как сказано, написано 45 лет спустя.
Это самое «Введение» Энгельса благополучно опубликовано по-русски в Москве – во 2-м издании «Сочинений», т. 22, с. 529–548.
Указанный том вышел в 1962 г. За 20 лет до славного юбилея, к которому «Голос Америки» (это был он) подготовил свою халтуру[19].
Однако спасибо за подсказку! Обнаружился замечательный образец превращений марксизма. Полистав русский текст указанного «Введения», мы действительно находим такие слова:
…Однако история показала, что не правы были и мы, что взгляд, которого мы тогда придерживались, оказался иллюзией (22/553).
Какая честная, беспощадная самокритика! Кстати, о чем это, если поконкретнее?
После неудачи революции 1848–1849 гг. в Англии и Швейцарии оказалось множество политических эмигрантов из Германии, Франции, Италии, Венгрии, Австрии, даже из России. Это были деятели различных революционно-демократических и национальных движений. В терминологии наших друзей – все сплошь «вульгарная демократия». Двое лишь не принадлежали к таковой, два человека на всю Европу (угадайте кто). Так вот спустя полвека после тех событий один их этих двоих сообщает:
Вульгарная демократия со дня на день ожидала нового взрыва: мы еще осенью 1850 г. заявили, что, во всяком случае, первый этап революционного периода закончился, и что до наступления нового мирового экономического кризиса ничего не произойдет. Поэтому мы были подвергнуты отлучению как изменники революции…
Однако история показала, что не правы были и мы… —
и т. д., см. выше. На старости лет можно было бы и поменьше кривить душой, смягчая формулировки, смещая акценты и искажая факты. К примеру, не упомянут тот факт, что до осени 1850 г. Маркс и Энгельс активно готовились к новому взрыву, который ожидался «со дня на день» (см. след. главу). А в ноябре 1850 г. они уже писали со всей присущей им последовательностью и четкостью:
При таком всеобщем процветании, когда производительные силы буржуазного общества развиваются настолько пышно, насколько это вообще возможно в рамках буржуазных отношений, о действительной революции не может быть и речи. Подобная революция возможна только в те периоды, когда оба эти фактора, современные производительные силы и буржуазные формы производства, вступают между собой в противоречие… (7/467).
Как видим, все точно по теории научного коммунизма, откуда следует строго научный вывод:
…Новая революция возможна только вслед за новым кризисом. Но наступление ее так же неизбежно, как и наступление этого последнего (Там же).
Вот за это-то заявление, говорит Энгельс, «мы были подвергнуты отлучению». В действительности полная изоляция Маркса и Энгельса с 1850 г. была следствием совсем иных их действий – более практического, нежели теоретического свойства. Несколько позже мы постараемся пролить немного света на те события, сейчас же вернемся к цитированному пророчеству, которое Энгельс признает, заметьте себе, ошибкой.
Прямо скажем, небывалый случай. А главное, какой смелый и честный жест перед лицом 45-летнего отсутствия революции! Несмотря на 5 (пять) прошедших за это время мировых экономических кризисов!
Но мало и этого, на последующих страницах Энгельса находим мы новое, еще более смелое заявление:
История показала, что и мы, и все мыслившие подобно нам были не правы (22/535).
Что еще показала История? То, говорит он, что и в самом 1848 г., оказывается, неправомерно было ожидать успешной пролетарской революции на европейском континенте, ввиду того что, как выясняется теперь, нигде, кроме Англии, не было в наличии развитого промышленного пролетариата – по причине отсутствия развитой промышленности на континенте. Это уже и вправду похоже на подкоп под «Манифест» (1847), где неоднократно заявляется, что пролетариат – это громадное большинство, что развитие промышленности уже уничтожило средние классы (и продолжает их уничтожать! – еще один перл), что, наконец, «немецкая буржуазная революция, следовательно, может быть лишь непосредственным прологом пролетарской революции» (4/459 – цитата из «Манифеста»).
Тем не менее никакого подкопа. Тогда ошибались, но теперь-то везде промышленность, везде «пролетариат», так что вроде бы и не совсем ошибались. Тут тоже своя диалектика, в этом увертливом тексте Энгельса. Обратимся снова к признанию ошибки. Правомерно рассудить так: если вы и ваши единомышленники были не правы, тогда правы были те (или кто-нибудь из тех), кто тогда с вами не соглашался в данном вопросе. Почему бы так и не написать? Вот такой-то и такой-то не пошли за нами и оказались правы – почему бы так не сказать? Невозможно. Вот уж чего никогда не найти у наших основоположников, даже когда они признают свои ошибки (еще посмотрим, какова цена этих признаний)[20].
