- Пошляк, – я легонько толкнула Смоленцева в плечо, на что он многозначительно потерся бедрами о мою промежность.

- Ты даже не представляешь какой. Еще две недели с хвостиком, и я тебя так по-взрослому поцелую…, – руки Смоленцева сжали мои ягодицы.

Еще совсем недавно я с ума сходила от этих его признаний и слишком откровенных ласк. Нет, мне и сейчас было приятно. И мне точно нравилось то, что делал Ванька, но теперь все ощущалось как-то по-другому. Не так остро и не так ярко.

И было очень стыдно. За то, что я совершила и то, чего Смоленцев не заслуживал. За то, что всю ночь думала не о нем.

Мне хотелось верить, что мысли о Горячеве, — это просто моя блажь, которая скоро пройдет.

Поэтому я стиснула зубы, и сама склонилась к губам Смоленцева, но поцеловать не успела.

- Яна! Иван! Завтрак готов, – крикнула мама.

Мы тут же отпрянули друг от друга, я загадочно улыбнулась, а Смоленцев подмигнул мне, и мы пошли на кухню.

А потом все завертелось, водоворот повседневных событий закружил нас, и я снова отвлеклась от мыслей о Горячеве, радуясь, что как бы там ни было, а с Ванькой мне по-прежнему весело, комфортно и уютно. А это было самым важным. Чувствовать тепло и заботу Смоленцева – было верхом блаженства.

Мы провели со Смоленцевым весь день вместе. Решили кучу важных и не очень вопросов, исколесили полгорода, и к вечеру я себя чувствовала, как выжатый лимон. Поэтому, когда Ванька позвал меня на очередные гонки, я категорично отказалась. И не только на этот вечер.

- Дай мне небольшой тайм-аут. У меня столько своих дел, которые я отложила в дальний ящик, еще и универ. Я не высыпаюсь. Давай я снова буду твоей Фортуной, но только после свадьбы.

Смоленцев сопротивлялся. Но совсем недолго. Наверное, видел мое состояние. И просто сжалился.

Получив от него поцелуй на прощание, я ушла домой и сразу, как только добралась до кровати, уснула. А когда проснулась, то на часах уже была полночь. Перекусив парой бутербродов и выпив горячего чая, вернулась в свою комнату.

Не знаю зачем, скорее по инерции, подошла к окну и снова офигела.

Горячев опять стоял под моими окнами.

Почему-то это было еще неожиданнее, чем вчера. И теперь мне стало еще интереснее, зачем он это делает?

Сон как рукой сняло. Я села на кровать, оперевшись спиной на стену, и просто уставилась в потолок. Ни одной мысли в голове. Только странная дрожь по всему телу. И неприятное скребущее чувство в груди. А еще желание выглянуть в окно. Сильное. Дикое. Словно Горячев мысленно просил меня об этом.

Забравшись под одеяло, я принялась считать овечек. Но это не помогало. Не знаю сколько проворочалась в кровати, но как-то уснула. А на утро снова встала не выспавшаяся и разбитая.

И на следующее тоже. И через два дня. И через три.

Потому что спать было невозможно. Из-за Горячева. Он приезжал каждую ночь. Стоял у машины и смотрел на мое окно, либо сидел в машине.

А я не знала, как на это реагировать. Спуститься к нему я не решалась. Я и так натворила много лишнего. Не хватало еще раз оступиться и все испортить окончательно. И Смоленцеву тоже говорить побоялась. Поэтому каждую ночь проводила в страхе и волнении.

Однажды даже порывалась поехать с Ванькой и спросить у Клима в чем дело, но тоже не рискнула. Вряд ли мы остались бы одни. И вряд ли бы он вот так просто рассказал, что он делает в моем дворе каждую ночь.

Это были ужасные дни. До свадьбы оставалось совсем немного, а я была в жутком напряжении. Днем, когда приезжал Ванька или просто звонил, я немного расслаблялась. Он поддерживал меня, говорил приятные глупости и просил не волноваться, списывая мое тревожное состояние на обычную нервозность перед свадьбой. И совсем не подозревал, что я про свадьбу-то почти и не думала. У меня была совершенно другая причина для волнения.

Клим Горячев.

Наверное, он сошел с ума. Потому что приезжал каждую ночь. Каждую чертову ночь, он заставлял меня переживать столько эмоций, что я сама боялась свихнуться. Страх, волнение, любопытство, и даже возбуждение. Которое я старалась в себе глушить, заталкивая подальше все чаще всплывающие воспоминания о Климе. Его руках, губах и хриплом голосе.

Я держалась сколько могла. Отвлекалась чем могла. И даже запрещала себе смотреть в окно. Но время шло и ничего не менялось. Две с половиной недели пролетели незаметно. Если не считать, что чем ближе был день свадьбы, тем сильнее меня лихорадило.

В четверг я даже сбежала из дома. Мы с Ленкой решили устроить небольшой девичник. В клуб я идти отказалась, а вот в боулинге мы и две наших одногруппницы довольно неплохо провели время. Я пила безалкогольное пиво, а девчонки позволили себе напитки покрепче. Но это никак не повлияло на наше настроение. У меня даже получилось отвлечься.

- Только ни слова о твоем Смоленцеве и его дебильных друзьях, детка! И это будет лучшая вечеринка в мире! – предупредила Смирнова, до сих пор не доверяя Ваньке и до глубины души обиженная Горячевым.

А я была и рада не думать о них. Хоть немного. Мне нужно было выдохнуть. Что я и сделала вместе с девчонками.

Домой возвращалась уже ближе к полуночи. Водителя такси попросила подвезти меня прямо к самому входу в подъезд. Я не готова была увидеть Клима и услышать от него хоть-какие слова. Только не за день до своей свадьбы со Смоленцевым.

Но к моему счастью Клима не было во дворе. Я с облегчением выдохнула и набрала Ваньке. Он тоже сегодня отмечал мальчишник в клубе с друзьями. Когда он ответил на мой звонок, то по голосу уже было понятно, что вечеринка в самом разгаре.

- Все в порядке, сладкая? – громко поинтересовался он. Мне даже пришлось поморщиться и отодвинуть телефон в сторону.

- Да! Я уже возвращаюсь домой.

- А как же стриптизер и огромный торт?

Я рассмеялась над Ванькиной фантазией.

- Мы и без него отлично провели время. А как у вас? Стриптизерши с вами?

- Неее, сладкая. У нас мальчишник! Я, Мотя, Клим и Плут.

От упоминания имени Горячева я вздрогнула. А потом расслабилась. Если он со Смоленцевым, то может уже все решил для себя и больше не приедет ко мне.

Попрощавшись с Ванькой, я поднялась домой, где меня встретила мама:

- Ян, ты такая замученная с этой свадьбой. Давай уже выспись и отдохни немного.

Если бы ты только знала мама, но в ответ сказала совсем другое:

- Хорошо. Сегодня обязательно высплюсь.

А потом долго стояла у окна и смотрела на то место, где всегда останавливался Клим. Там было пусто. И у меня на душе было пусто. Я не знала, зачем он приезжал каждый вечер, но, видимо, и вправду его проблема решилась, раз он сегодня выбрал тусовку с моим будущим мужем. Мне хотелось вычеркнуть из своей памяти все наши встречи с Климом. Мне было так легче. Может быть я бы не чувствовала себя такой виноватой перед Ванькой и мне не было бы так страшно. Я бы не боялась, что Клим все ему расскажет и что Смоленцев меня возненавидит. Особенно накануне свадьбы.

Я думала, что не смогу спать всю ночь, но, вопреки своим мыслям, уснула едва коснулась подушки. И проспала почти до обеда. А как только проснулась, сразу кинулась к окну. От картины за окном не смогла сдержать эмоций.

Нет, там не было Клима.

Там был дождь.

Хороший октябрьский дождь. Серый и унылый. Под стать моему настроению. Сразу же захотелось плакать. И я даже уже не знала из-за дождя ли я едва сдерживаюсь, или у меня просто сдают нервы.

Долго хандрить не получилось. В последний день перед свадьбой, когда я думала, что все вопросы уже решены, пришлось снова возвращаться к ним. Парикмахера и визажиста пришлось уговаривать выехать на дом. Боялась, что из-за дождя может испортиться прическа и поплыть весь макияж, пока я буду добираться из салона до дома.

Смоленцев почти весь день не отвечал, заставляя меня еще больше нервничать. Оказалось, что мальчишник у него удался и из клуба он вернулся почти под утро. Весь день отсыпался, а потом мучился от головных болей. Я злилась на него. Без причины. Просто едва сдерживалась.