– Регулятор, активатор, информатор. У вас в корпорации, я смотрю, креативщики совсем мышей не ловят?

– Заключённый номер пять тысяч, две дроби, седьмой, сформулируй свой вопрос более ясно, чтобы я могла дать ответ.

– Ты что, троллишь меня? Я спрашиваю, почему мне дали пожизненное?

– За хищение корпоративной собственности в особо крупных размерах, согласно статье семь тысяч…

– Ой, всё, заткнись! Грёбаные бюрократы. Как я попал в эту вашу корпорацию, ты, конечно же, не знаешь. А Земля? Планета Земля тебе известна?

– В моей памяти содержаться только те данные, что связаны с зоной А-один. Желаешь получить информацию, связанную со словами «земля» и «планета»?

– Забей! Тьфу, то есть не желаю. Лучше расскажи…

Дон-н! – по ушам ударил сигнал, и стеклянная поверхность кокпита потемнела, отгораживая меня от звёзд. К счастью, внутри капсулы были источники света, и я не очутился в полной тьме.

– Внимание, Заключённый номер сто пять тысяч, бета, седьмой, транспортная капсула только что вошла в буферную зону аномалии А-один. Согласно протокола четыре, дробь, семь, я погружу тебя в искусственный сон. Все инструкции получишь после приземления.

– Э, железяка, отставить сон! Я не х… – болезненный укол под левую лопатку, и мысли внезапно потеряли целостность, а через мгновение моё сознание стало затягивать в водоворот безвременья.

– Заключённый номер бр-бр-бр, ответьте!

– Иди на хутор, говорилка! Мы же договорились на ты, – произнёс я пересохшими губами, приходя в сознание. Удивительно, но воспоминания последних нескольких минут жизни очень хорошо запечатлелись в голове. – Давай, рассказывай свои инструкции.

– Заключённый номер бр-бр-бр, ответьте!

– Ты издеваешься? Я говорю, рассказывай, что здесь и как, а затем выпусти меня из этого гроба!

– Заключённый номер бр… – голос, до того бывший электронный женским, внезапно стал совсем странным, затем протяжно взвизгнул, словно радиостанция, и затих.

– Ну всё, приплыли, – произнёс я, глядя сквозь вновь ставший прозрачным купол. – Конечная. А мне, сука, досталось место в первом ряду.

Судя по всему, моё транспортное средство приземлилось где-то в лесу, потому что сквозь стекло кокпита, или иллюминатора, я не знал, как правильно назвать прозрачную часть капсулы, мне хорошо была видна непривычного оттенка листва. Вроде зелёная, но мне она казалась какой-то неправильной. Чёрт, да у листьев все прожилки фиолетовые!

Внезапно раздался щелчок, затем шипение стравливаемого воздуха, хлопок, и прозрачную крышку унесло на несколько метров вперёд, а я внезапно почувствовал, что могу двигаться. Медленно, не делая резких движений, попытался приподнять одну руку, затем вторую. Левая высвободилась легко, а вот правая оказалась чем-то скована. И всё же мне удалось поднять обе.

– Что за хрень? – произнёс я, разглядывая руки. Левая была облачена в рыжую прорезиненную перчатку, с многочисленными накладками серо-стального цвета на тыльной стороне ладони и такими же пластинами, тянущимися до самого плеча.

Правая выглядела почти так же, но с одним весомым отличием. От запястья до локтевого сгиба руку охватывало какое-то технологичное изделие, лишь отдалённо напоминающее наруч средневековой брони. Выполненный из того же металла, что и накладки, прибор имел три шкалы-индикатора, несколько тускло мигающих огоньков, какие-то трубки, и один довольно большой, вытянутый экран, дюймов шесть, не меньше. Весило это чудо инженерной мысли килограмма полтора, хоть и выглядело на все восемь.

– Пластиковый, что ли? – пробурчал я себе под нос и постучал по наручу костяшками пальцев левой руки. – Ох, мля!

Стоило мне коснуться серо-стальной поверхности, как по экрану прибора побежала рябь, а из встроенного в правое ухо динамика прозвучал мужской голос:

– Запущен процесс симбиоза. Семь. Шесть.

Язык мне неизвестный, но я почему-то понимал его. Более того, чувствовал, что смогу говорить. А ещё я вдруг вспомнил последние секунды своей, судя по всему, прошлой жизни. Потому что я, чёрт возьми, умер!

– Лейтенант, я не знаю, как это остановить! Нас такому не учили! – голос замкомвзвода, старшего сержанта Акулова, напряжён, как струна. Ещё бы, у опоры моста, возле которой мы находимся, в рядок лежит несколько авиационных бомб и самодельных взрывных устройств, обильно опутанных проводами в хаотичном порядке. Чёртовы партизаны заминировали опору, собираясь при отступлении подорвать единственный в округе мост. А он нам ох как нужен. Командир так и сказал: «Фролов, возьмёшь переправу, и внеочередное звание тебе обеспечено». Да плевать на звание, на той стороне реки четыре взвода союзников, зажатых в ущелье. У нас просто нет времени на наведение переправы с нуля, да и местность – хуже не придумаешь. Десант, если и сможет высадиться, окажется на месте лишь к завтрашнему дню.

– Отойди, Вася. И отделение отведи подальше. Попробую сам разобраться. Чёртовы повстанцы, где они вообще отрыли эти раритеты? Да сейчас любую взрывчатку, даже промышленную, днём с огнём не отыскать, я уж не говорю о боевых частях авиационных бомб, а тут их целая гора.

Бегло осмотрел провода, хаотично лежащие поверх фугасов, зашёл справа. Ага, вот они, парочка, уходящая под крайний снаряд. Ну-ка, посмотрим, что тут, только отодвинем подальше тело мною же убитого аборигена, лежащего на спине. Вот идиот, на столь ответственном посту, и снял каску… Впрочем, это же смертник, ему всё равно.

Аккуратно подрыл землю рядом с проводами, мимолётно бросив взгляд на глушилку, установленную в пяти метрах. Работает. Так, что тут у нас? Обыкновенный замыкатель, срабатывающий от радиосигнала. Если не ошибаюсь, резать нужно этот провод…

Характерный щелчок вставшей на боевой взвод гранаты, которая сама выкатилась из-под снаряда. Время резко замедлилось, а пространство стало невероятно плотным. Левая ладонь сжимает кусачки, тут же перекусывающие провод, а правая хватает лежащий в полуметре вражеский шлем. Железный, старого образца – таких сейчас, даже если сильно захочешь, не найдёшь…

Взрыватель в сторону, трофейной каской накрыть гранату, а сверху собой – бронежилет и тело должны сдержать взрывную волну, которая никак не должна добраться до фугаса. Тут столько проводов намешано, что любое неосторожное воздействие, и всё сдетонирует. А если рванёт, тогда не только меня, но и ребят посечёт осколками.

Взрыв, темнота…

– Вашу Машу! – ругнулся я, выпав из внезапно нахлынувших воспоминаний. – Если я умер, тогда непонятно, что…

– Процесс родства завершён. Осуществляется синхронизация с имплантами носителя. Семь, шесть, четыре, – в этот раз мужской голос звучал прямо в моей голове, при этом так громко, что захотелось зажать уши руками и выматериться.

– А ты ещё кто такой, голос разума, что ли?

– Один, – завершил отчёт неизвестный голос, звучавший у меня в голове, после чего неприятные ощущения в черепной коробке исчезли.

– Ух-х! Я всегда знал, что чужие голоса в голове не к добру. Кто ты? Шизофрения?

– Я искусственный интеллект второго поколения, встроенный в наруч первой модификации. Носитель, для улучшения взаимодействия прошу дать мне и себе позывные.

– Ты из военных, что ли? – удивился я. – Ну, значит, я буду Кэп, а ты Шиц.

– Принял, Кэп. Какие будут дальнейшие указания?

– Мне сейчас что-нибудь угрожает?

– Судя по результатам экспресс анализа воздуха, капсула приземлилась в синем ареале. Здесь обитают Муты ранга каппер, а они предпочитают не приближаться к технологическим объектам, избегая возможного поглощения муто-механоидами.

– Мудо что? – из произнесённого Шицом я понял лишь, что местная флора-фауна в ближайшее время жрать меня не будет. Что ж, хоть одна хорошая новость. – Так, Шиц, давай с самого начала, по порядку. Где мы находимся? И что с нами не так? Желательно развёрнутый ответ.