— Я не хочу рожать! Это больно! Женщины страдают и умирают в муках…

— В этом и есть смысл нашей жизни, — сухо ответила женщина.

Миле стало горько от этих слов. "Я не желаю такую жизнь!" — мысленно воскликнула она.

— Ты хочешь старой девой остаться? — спросил отец, — у Матрены дочка — двадцать пять лет — ни мужа, ни детей.

— А тебе шестнадцать, ты уже почти женщина! — воскликнула мама, — не смей повторять ее ошибок!

Милослава ничего не ответила, лишь крепче сжала иголку. Ладошки от злости вспотели.

— Завтра на празднике ты познакомишься с Велибором, двадцати двухлетним мужчиной. Его родные считают, что ты достойна быть его невестой.

Услышав имя "жениха", Мила во весь голос ахнула. Сердце задрожало от возмущения, огромной волной нахлынувшей на девушку.

— Велибор?! Нет! Он мне не нравится!

— А кто тебе нравится?! Ты уже многим женихам отказала! — возмутилась мама.

"Мой идеал — высокий, беловолосый, загорелый, зеленоглазый. Чтоб сражаться умел и был романтичным. Хочу с ним на коне кататься, соорудить корабль и уплыть восвояси, — грустно подумала Мила, — но в моей деревни идеала нет. Все какие-то не такие…На дворе девятый век, пора менять эту жизнь…"

— Я не хочу! Я к Велибору даже не притронусь! — крикнула Мила.

— Великий Бог Ри, — женщина сплела пальцы замком, подняв глаза к потолку, — за что мне это все? Будут ли у меня внуки? Мне тридцать пять лет, а я до сих пор не бабушка… Почему ты лишил меня мудрой дочери Зофьи, великой и прекрасной, а Милославу лишил разума? Выплесни из единственной моей дочери всю эту дурь про путешествия…Она должна думать, как ухаживать за мужем и воспитывать детей, как все нормальные люди…

Милу больно пронзили эти слова. Обида окатила мощным порывом. На глазах навернулись слезы.

— Я ухожу! — крикнула она, отбросив сарафан на пол, и торопливо побежала на улицу.

— Вернись, дрянная девчонка! — закричала разозлено мама, громко стукнув кулаком по столу.

— Не бойся, дорогая, она вернется, далеко не убежит. В лесу оборотни… — спокойно произнес отец, положив жене ладони на плечи.

— Глупая девка! Тупая голова! — обиженно кричала женщина.

Стуча ногами по деревянному полу, Мила бежала, смахивая с щек слезы, которые пеленой затянули глаза. Спускаясь быстро по лестнице, девушка привлекла к себе внимание соседей, проживающих снизу. Десятки недоуменных взглядов были обращены к девушке, но Милослава ни на кого не обращала внимание. Один только выход видела перед глазами.

Стоило выбежать на улицу, холодный ветер тут же ударил в лицо, откинув пепельные волосы назад. Прохладный воздух витал повсюду, сковывая тело. Мила, натянув ниже рукава, скрестила руки и пошла в сторону памятников. Мерцающая свечка тускло освещала нарисованные лица, перемещая тени туда-сюда, отчего у Милы возникло ощущение, что лица шевелятся.

Над деревней горело тысяча звезд. Черное небо было полностью усеяно серебристыми точками, очаровавших девушку. Но любоваться ими Мила долго не стала, грусть напомнила о себе.

Присев напротив памятника, Мила посмотрела в нарисованные глаза и начала мысленно говорить:

"Возможно, матушка права, и я должна быть таковой, какой требует она. Быть верной женой, заботливой матерью, хорошей хозяюшкой. Но меня почему-то тянет к нечто высокому, к другому, — она подняла глаза к небу, — к звездам. Я хочу к звездам, хочу стать одной из них, слиться с ними…Быть женой Велибора — мерзость… — она тряхнула головой, — почему меня в деревне никто не понимает? Существует в этом мире такой же чудак, как я? Или только я одна на всем белом свете больна рассудком?"

Девушка грустно вздохнула, смотря на памятник. Ей хотелось, чтобы он ответил и дал совет. Она была не против уже поговорить с камнем, ведь тот не будет над ней смеяться и считать ненормальной, как все остальные. Девушку манила мысль сидеть всю ночь на улице и любоваться звездами, но холодный порывистый ветер усиливал свою мощь, и Мила чувствовала, что превратится в ледышку, поэтому ей ничего не оставалось, как пойти обратно домой. Завтра праздник, родители забудут о ссоре…

******

Тысяча свечей мерцали в главном холле храма бога Ри. Мила вместе с другими служителями сидела кругом возле небольшой деревянной статуэтки бога с серебристым кинжалом и слушали речь преподобного. Седовласый пожилой высокий худой мужчина тихо и медленно читал молитву, закрыв глаза и подняв голову к потолку. Разукрашенные лица ангелов не сводили своего проницательного взора с каждого человека. Мила ощущала, как ее макушку сверлили взглядом и надеялась, что на нее смотрит сам Великий Ри. Девушка направила свои чувства к божеству, и речь преподобного медленно растворилась в тумане.

До ушей донесся гул, идущий из улицы. Преподобный продолжил читать молитву, однако некоторые отвлеклись, в недоумении прислушиваясь к каждому шороху.

Неожиданно двери храма настежь открылись, и Мила увидела, как толпа юндианцев, восторженно крича, вели черноволосого пухлого юношу. Крики людей смешались в кашу, но Мила смогла разобрать "Эраст! Это Эраст Родригес!".

Преподобный умолк. Его прищуренные глаза возмущенно загорелись:

— Что происходит?! — крикнул он.

Мила с другими ребятами вместе поднялись на ноги. Юндианцы вели к центру незнакомого парня, у которого щеки и глаза горели. Каждый кричал:

— Это Эраст! Сын Бога Ри! Наш спаситель! Он спасет нас от демонов! От огромных птиц! От оборотней, которые похищают наших детей! Никто теперь не будет исчезать, ведь с нами Эраст!

Парень с негодованием кричал, но его слова никто не понимал, ведь говорил он на другом языке. Однако преподобный смог кое-что расслышать. И Мила тоже поняла.

"Он…говорит на языке бога Ри…" — подумала Милослава, внимательно слушая, что кричал незнакомец.

— Чужак утверждает, что он не Эраст. Он некий Ра-бирт. — с недоверием произнес преподобный.

— Р-Ро-оберт… — подправила неуверенно и робко Мила.

Преподобный подарил Миле хмурый взгляд. Та тихо пробормотала: "Извините".

"Вот глупая. Зачем я исправила преподобного?! Он правильно назвал имя, а я нет!"

Внезапно юндианцы изобразили на лице брезгливость и отскочили от незнакомца. Мила нахмурилась, не сводя с парня взгляда. Ее смутил его внешний вид, довольно высокий рост ("Он выше преподобного, который самый высокий в нашей деревне!!" — потрясло Милу) странная одежда, какие-то темно-синие потертые брюки, вязанная толстая кофта, короткие лохматые волосы и незнакомый ей аксессуар с толстыми стеклами на носу, через который он смотрел на всех своими маленькими серыми глазами. Никто в Юндии так не одевался. Парень словно не с этого мира. Он выглядит очень…дико…

Дикость подтвердила квадратная сумка, свисающая на плечах через две лямки. Из нее торчала бита, которая была слегка испачкана засохшей кровью. Мила почувствовала, как к ее горлу поднялся острый ком.

"Кровь…он охотник? Или…он монстр? Но откуда он знает язык богов?"

— Самозванец! Это не Эраст, это не наш спаситель! — масса возмущений обрушилась на юношу. В глазах парня читалось недоумение, он не понимал ни единого слова.

— Сжечь его! — громко крикнула старуха, — он демон!

— У него бита торчит с кровью! Он чудовище!

— Сын дьявола!

— А так похож на Эраста! Обманщик!

— Преподобный! Он был не один! С ним была ведьма! Она рыжая и очень красивая — ведьма! С ним был оборотень — он был облачен в блестящую змеиную черную кожу — оборотень! А этот с ними в центре — демон!

— Сжечь! Сжечь!

Мила хотела вмешаться и сказать, что демон не мог знать язык бога Ри, что в деревне, кроме нее, пятерых служащих и преподобного, больше никто не говорил на этом языке и не умел читать. Но страх, сковавший ее тело, не давал ей сделать шаг и открыть рот. Неуверенность давила.