Глава 1.

– И что мне теперь делать? Если вы, профессор, отказываетесь помочь мне? – слова срывались с ее губ, словно последние капли из опустошенного сосуда – медленно и безнадежно.

– Я не отказываюсь, – седовласый мужчина в белом халате досадливо поморщился, – я вам предлагаю обратиться сначала к неврологу. Ваша проблема гораздо глубже, чем вам представляется. Я могу выписать вам направление к своему коллеге…

– Спасибо, обойдусь! – девушка резко развернулась к двери, отчего ее тонкое истощенное тело пошатнулось, не успев за дерзкой душой.

Аркадий откинулся на спинку стула и довольно погладил свой округлый живот после сытного обеда. Форменный халат скоро станет ему не по размеру, но это не повод для диеты и расстройств. Он прикрыл веки и с ленцой стал разглядывать перед собой суетливо передвигающихся людей.

Куда они все торопятся? Удивительно. Почему не могут, как он, остановиться на мгновение и насладиться им. Зачем они пытаются ускорить свое время, нагружают его страхами, опасениями и тревогами? Когда временем можно просто наслаждаться, не стараясь контролировать его поток. Ведь это все равно бесполезно. От времени объективно ничего не зависит.

Он медленно повернул голову на круглые часы, висевшие над входом в столовую – пора переместиться на рабочее место и продолжить медитировать там. Солнце заливало все помещение ярким, стерильным светом. Замечательная гармония! Так и должно быть в авторитетном медучреждении. Аркадий широко позевал, потянулся и включился в активную деятельность.

Однако размеренность его существования закончилась сразу за порогом столовой. Все та же суета вокруг него замкнулась на неподвижной худенькой фигурке, примкнувшей к противоположной стене.

Вид девушки был нездоровый. Одежда на ней – длинная серая юбка и голубая блуза навыпуск – на два размера больше, отчего тонкие кисти рук вились из-под широких рукавов унижающе нелепо. Контуры ее лица были едва различимы, сливаясь с таким же блеклым оттенком стены. Но, несмотря на все преображение, он узнал ее – свою первую безумную страсть и невинную любовь – свою Оленьку.

Аркадий быстро пересек поток снующих коллег, дабы приблизиться к ней.

– Ольга! Здравствуй, – сердце замерло от неожиданной встречи, – Я Аркадий. Помнишь меня? – секунды начали сбиваться с такта, время заметалось линией кардиограммы от восторга до глубокого отчаянья, – Я был влюблен в тебя в школе…

Девушка перевела взгляд из своего внутреннего мира на Аркадия. В глазах ее не было ни вопроса, ни вспышки воспоминания и, что удивительно, даже не читалась попытка выудить из клубка памяти хотя бы одну нить… Абсолютное безразличие.

Аркадий сконфузился и моментально вернулся в забытое состояние неудачника–школяра, гормоны которого разбушевались из-за весны, предстоящего выпускного и белокурой нимфы. Он тогда пел песни под ее балконом, ходил за нею по пятам и под конец объявил на последнем звонке в микрофон, на все школьное собрание, что выбросится с балкона, если Ольга не выйдет за него замуж.

В итоге выпускной он пропустил под беспринципным домашним арестом, а Оля с родителями оперативно переехала в неизвестном направлении и не оставила ни следа своего прекрасного существования рядом с Аркадием.

Он растерянно переступил с ноги на ногу, хотел было уйти, но помедлил, насупился, сунув руки в карманы. Не сводя с девушки глаз, начал сомневаться в подлинности видения из прошлого. Но она ожила, вздрогнула, и ее губы напряглись в полуулыбке:

– Извините, у меня очень плохо с памятью.

На этих словах ресницы ее сомкнулись, и девушка скатилась по стене. Аркадий успел подхватить ее у самого пола. Виски бешено запульсировали, рубашка прилипла к телу, а невесомое тело на его руках не подавало признаков жизни. Он крепко прижал ее к себе и понес в первую открытую дверь.

Через пять минут Ольга уже очнулась на удобном диванчике с капельницей раствора глюкозы в локтевом сгибе. На нее смотрели двое в белых халатах – упитанный молодой человек со взъерошенными волосами и седой бородатый профессор, сурово нахмуривший брови. Первый был трогательно взволнован, второй – неприязненно строг. Именно этот кабинет Ольга покинула несколько минут назад. Ей было унизительно оказаться здесь вновь, и только участливое внимание молодого медика сглаживало ее конфуз.

– Милая дама! Вам срочно нужно обратиться в невралгию! Так нельзя. Вы себя доводите, поймите это. Вы сами! – настоятельно прозудел над ухом старший из специалистов.

На бледном лице вспыхнул гневный румянец. Ольга попыталась встать, но она была слишком слаба. Аркадий тут же подбежал к ней, и бережно уложил обратно на упругую диванную подушку. Ком в горле не дал Ольге выкрикнуть, и она только сдавленно с придыханием проговорила:

– Я не сумасшедшая. К вам я обратилась, как к последней инстанции. Удивительно, как же вы стали профессором, если так легко умываете руки?

Аркадий вопросительно посмотрел на профессора, тот многозначительно крякнул в свои густые усы, сложил руки за спину и вышел из кабинета. Аркадий повернулся снова к Ольге, она спряталась от расспросов, устремив взгляд на аквариум у стены.

– Я сейчас приду, – он дотронулся до ледяной ручки и последовал за профессором.

– Дмитрий Анатольевич, что с этой девушкой? – Аркадий оббежал профессора, который степенно прогуливался по коридору, не желая присутствовать в своем кабинете.

– Ничего особенного. Обычное нервное истощение, на этой почве хроническая бессонница. Пациентка, однако, утверждает, что с нервами у нее все в порядке, но вы ведь согласитесь со мной, что это не так?

Аркадий неуверенно кивнул и задумался. Профессор остановился и объяснил до конца всю ситуацию:

– Она сообщила, что проблемы со сном у нее возникли спонтанно, без всякого внешнего основания. И именно бессонница в дальнейшем разрушила всю ее жизнь.

– А вы ей не поверили, – закончил мысль за коллегу Аркадий.

– Конечно! Это же полнейший бред! Я работаю в области сомнологии уже третий десяток и убежден, что любое нарушение мозговой деятельности человека имеет какое-то физически ощутимое основание. Не бывает так: спал, спал или все прекрасно запоминал, а тут вдруг раз – и спать не может, и помнить – ничего не помнит.

В анамнезе обязательно должно быть какое-то происшествие или хотя бы подобная патология у родственника. В таком случае можно говорить о генном происхождении недуга. Ваша же знакомая – я верно понял? – отрицает все: не падала, не испытывала физических и умственных перегрузок, все родственники имеют отменное здоровье. Быть такого не может!

Профессор незаметно повысил голос так, что теперь на всем этаже было слышно его учение. Аркадий интуитивно дотронулся до локтя коллеги, чтобы снять напряжение. Дмитрий Анатольевич Хворостов действительно был самым авторитетным доктором в области физиологии сна. И его возмущение можно было понять, ведь более двадцати лет он помогал людям обрести здоровый сон, и никто никогда не смел ему перечить в вопросах лечения.