— Да, вот об этом-ка мне ещё поведай. Ты какого рожна и с какого дуру посреди ночи, да в дождь к родне попёрлась?

— Не об этом сейчас речь. Я всё-всё тебе расскажу, как только мысли приведу в порядок. Но прямо сейчас нужно придумать, что со всем этим делать. У нас времени до следующего восхода луны.

Тусенна сгребла в охапку мокрое платье и бросила его в корзину у скамьи, потом упёрла руки в бока и задумалась.

— Ну, за такое-то короткое время мало что можно сделать. Ты ж и сама понимаешь. Новый настой ещё не готов. И нужно бы проследить, не напутали ли мы чего, когда в прошлый раз его варили. Нынче им придётся по старинке в доме запираться.

Я даже глаза прикрыла. Несколько часов мучений, скручивающих тело в узлы. Целая ночь страданий, пока не сойдёт с горизонта луна. И я ничем не смогу помочь, как и прежде не могла. Пока Тусенна после долгих попыток и череды неудач не вывела тот самый настой из чёрного корня.

И теперь я понимала, почему мой дар оставался бессилен перед их обращением. Но легче от этого не становилось.

Так ли иначе, Тусенна права. Иного выхода, кроме наглухо запертого подпола и цепей, сейчас не было.

— Потом-то уж Лелея* ослабнет, и можно будет без суеты всё прояснить. Ты сомкни глаза хоть ненадолго. Я схожу к твоим, проведаю и расскажу, что мы решили. Не дури, поспи. Иначе посреди дня свалишься. Негоже.

Я кивнула и опустилась на скамью рядом с печкой, прислонилась к её ещё тёплому боку. От пережитого, от того, что не спала и проголодалась, начинало мутить, мысли путались.

Солнце уже бросало золотистые лучи на стволы старых вишен, видневшихся из окошка кухни. Пока мы все в относительной безопасности. Могу ли я и впрямь позволить себе хоть минутку сна, пока вновь не окунусь в разворачивавшийся прямо на глазах кошмар реальности?..

Я не просто проснулась, я будто вынырнула из подводной глубины и села, хватая ртом воздух. Мне снилось что-то жуткое, но что — не вспомнила бы. Сердце колотилось о рёбра, дышалось с трудом.

Вот это называется отдохнула. Да лучше бы и вовсе не ложилась.

Правда, когда казалось, что худшее пробуждение сложно себе вообразить, в комнатку влетела Ивка и с круглыми от испуга глазами доложила, что имперцы вернулись из своего похода, а моего присутствия требует сам генерал.

То есть больше не строит из себя миротворца и не наносит в дом на холме визиты вежливости. Требует.

Что бы они там ни отыскали в лесу, видимо, ничего хорошего это мне не сулило.

Не прибавляло оптимизма и то, что приглашение Ивке передал один из солдат, которому поручили конвоировать меня на встречу к генералу. Светловолосый и кареглазый — прежде я его не видела. Он представился Алексисом и на все расспросы давал один ответ — он ничего не знает, ему просто поручено доставить меня к Эревину.

Замечательно.

Всю дорогу к гостиному дому я пыталась подготовиться, но когда понятия не имеешь, к чему именно стоит готовиться, результат обычно не радует.

Внутренности скручивало в узлы от страха и голода — у меня во рту росинки маковой не было со вчерашнего вечера, когда я засела за тот чёртов фолиант.

Ох, лучше сейчас вообще о нём не думать…

Когда мы спустились по кузнечной улочке к гостиному двору и прошагали мимо, моё недоумение ненадолго перебороло страх. Я уже открыла рот, чтобы спросить, хорошо ли Алексис ориентируется в городе, когда мой сопровождающий свернул влево.

Ах вот оно что…

Меня сдали буквально с рук на руки. Генерал Эревин стоял к нам спиной на окружённом зарослями камыша пологом песчаном берегу реки и всматривался куда-то вдаль. Живописная картина, эффектность которой я наверняка оценила бы, если бы не душившие меня эмоции.

Очевидно, дело было настолько срочным, что глава отряда даже не озаботился переодеться — на нём была усеянная святыми печатями кожаная бригантина со стальными оплечьями, а на поясе висел укрытый ножнами меч.

Коротко отчитавшись о моей доставке, Алексис отбыл восвояси, а я осталась стоять столбом в ожидании, пока генерал снизойдёт до беседы.

Время близилось к полудню, и весна полностью вступила в свои права, но от воды ещё тянуло холодом, и я похвалила себя за то, что надела своё тёмно-синее шерстяное платье с широкими рукавами, в которых удобно было прятать озябшие руки.

— Сожалею, если оторвал вас от важных дел.

Он обернулся ко мне вполоборота. Набегавший с реки ветерок играл его тёмными чуть вьющимися прядями. Он выглядел уставшим. Хотя, может быть, так казалось, потому что на его щеках темнела двухдневная щетина, а меж густых бровей залегла вертикальная складка. Он о чём-то долго и напряжённо думал.

— Вы даже не представляете, насколько важных, — я поёжилась от ветра и скопировала его позу, сложив руки на груди. — Я спала.

Его брови взлетели вверх.

— Тогда искренне прошу прощения за беспокойство.

Ох, не к добру всё это подчёркнуто уважительное вступление, не к добру. Но всё моё терпение было на исходе.

— Пустое. Полагаю, вы послали за мной с такой поспешностью не просто так. Вам что-нибудь удалось отыскать?

— Мы понаблюдали за ближайшими к Тахтару Башнями, прочесали лес поблизости, сделали кое-какие выводы. Точнее, я сделал кое-какие выводы.

Которыми он со мной делиться, конечно же, не собирался.

— И прежде чем я соберу своих людей на совет и предметно обсужу с ними свои наблюдения, я хочу, чтобы вы знали…

Я уставилась на хмурого Эревина, позабыв, как дышать.

— …мне известна ваша тайна.

* * *

В этом мире так называют Луну — в честь богини, с которой её связывали.

Глава 26

Небо не обрушилось на землю, и песок не поглотил меня с головой. Но лучше бы что-нибудь подобное и впрямь случилось. Потому что ласковый шелест речной воды и выглядывавшее из-за облаков солнце никак не вязались с той чёрной бездной, в которую я мысленно проваливалась после только что прозвучавших слов.

Но это мысленно. Снаружи… я не шелохнулась, лишь крепче прижала руки к бокам.

— Моя тайна? Не уверена, что понимаю, о чём вы говорите, генерал Эревин.

Вряд ли он ждал, что я отвечу иначе, потому что наконец повернулся ко мне всем телом, и только сейчас на металлических платинах и коже его доспеха я увидела бурые разводы.

Кровь. Засохшая кровь.

— Я, может быть, ещё сомневался бы, но пойманный волк и формулы в книге… После этого наши находки в лесу легко объяснимы.

Какие находки? Что за находки? Да о чём он вообще говорит?!

— Вы держите это в секрете, что вполне объяснимо. Вы все. Предполагаю, весь город в курсе, но по понятным причинам горожане держат рот на замке. И поначалу я даже решил, что мои подозрения безосновательны, а браслет просто не справляется со своей задачей.

О все боги Свободных земель…

— Но потом всё встало на свои места. А вашей скрытности могу лишь поаплодировать. Впрочем, полагаю, вам это не так уж тяжело даётся, учитывая вашу исключительную закрытость от большого мира.

Он помолчал.

— Вряд ли бы вы с такой охотой делились со мной своими находками из книги, если бы до конца понимали, что в ней описано. Мне очень жаль.

Если поначалу мне ещё как-то удавалось следить за ходом его мысли, то теперь я всё больше путалась.

— Жаль?..

— Но вам стоило рассказать всё с самого начала. Впрочем, по всей строгости следовало бы спросить с Волчонка, — он вдруг скривил губы и качнул головой. — Но его преданность вам безгранична. Он признался только после того, как я сам ему всё рассказал.

— Я…

— Велена, — он сделал несколько шагов мне навстречу, опустив левую руку на рукоять меча, — я знаю, что ваш город скрывает оборотней. И я знаю, кто они.

Когда земля стала медленно, но верно выползать у меня из-под ног, я сообразила, почему он приблизился ко мне. Эверин не позволили мне упасть, схватив за предплечья. Не сильно, только чтобы помочь мне удержать равновесие.

— Скажите мне, что я прав.

А был ли смысл отпираться?