Раз за разом эльф с чародеем возвращались к разговору о том, как могло случиться, что оба так здорово ошиблись, читая звёздное небо. Чем больше Эннареон думал об этом, тем больше беспокоился.

«То, что облака каждую ночь так неудачно для нас прикрывали созвездия, – это слишком невероятное совпадение», – размышлял эльф невесело.

– Я боюсь таких совпадений, и не верю им, – признался он однажды Эллагиру, устраиваясь на ночлег.

– Давным-давно был такой мудрец, Галлар, придумавший интересное учение, – зевнул чародей. – Все события в мире, по его мнению, заключены в воображаемые цепи, протянутые из начала бытия в его конец. Поначалу эти цепи тянутся, не пересекаясь, но безупречных прямых линий в мире нет, и рано или поздно они начинают задевать друг друга, цепляться и перекручиваться, сплетаться в узлы. Чем крупнее и сложнее узел – тем невероятнее событие, случающееся на этом «перекрёстке»… Жалко, что Альрин спит. Её объяснение было бы лучше, – прибавил Эллагир с ноткой зависти в голосе. – Она на всех лекциях старательно слушала профессоров. Или, по крайней мере, делала вид.

– Лучше бы пожалел, что Альрин проснулась, – послышался в темноте недовольный голос волшебницы. – Я понимаю: мужчины спорят об устройстве мира. Но неужели нельзя потише?

– О, тебе тоже не спится, – невинно заметил Эллагир, чудом успев поймать сапог, запущенный в него подругой.

Эльф рассмеялся:

– Дразнить разбуженного человека – довольно опасное занятие.

– Допросишься, прилетит и тебе, – хмыкнула девушка, подбираясь поближе. – В связи с чем вы тут вспомнили о Цепях Галлара? Тема для бесед мрачноватая, как ни крути…

– Это ещё почему? – с любопытством спросил маг.

– Ну, один из выводов в этом учении – абсолютно всё в мире когда-то заканчивается. И сам мир конечен. Кошмары сниться не будут? – усмехнулась Альрин.

– Глупости, – фыркнул Эннареон. – Я легко приведу пример вещи, у которой нет, и не может быть конца. И учение будет опровергнуто.

– Да ну? – съехидничала Альрин. – Интересно будет послушать. Что же это за вещь такая?

– Счёт.

– А… э… – девушка была готова оспорить любой вариант из тех, что звучали на диспутах в университете, но такого простого и в то же время логичного ответа не ожидала.

– Я слишком сонная, чтобы думать, – попыталась выкрутиться она.

– Конечно! – воскликнул Эллагир. – А поутру ты скажешь, что слишком бодрая для эдакого скучного разговора. А потом, глядишь, он и вовсе забудется… эй! Хватит разбрасываться обувью! – маг аккуратно поставил второй сапог рядом с первым.

– По крайней мере, у неё кончились боевые припасы, – улыбнулся Эннареон.

– Ошибаешься, – со смехом заявила чародейка. – У меня под рукой башмаки Тангора.

– Прошу, пощади! – взмолился Эллагир. – Они одним своим запахом выведут из строя полсотни воинов!..

Все тихонько рассмеялись.

– Не будем всё же шуметь, друзья, – заметил маг. – Лисси спит, да и гном тоже десятый сон видит.

– Все уже проснулись, – усмехнулся Эннареон. – Тангор – сразу после того, как Альрин запустила в тебя сапогом, а Лисси – только что.

– Как ты узнал, хитрец? – раздался из темноты голос гнома.

– По дыханию. Вы стали издавать другие звуки…

– Что-о?! Да я вообще беззвучно сплю! – возмутился Тангор.

Альрин громко расхохоталась, откинув голову и глядя на звёздное небо:

– Твой «беззвучный» сон отлично отпугивает всех хищников окрест: они думают, здесь завёлся дракон, а то и несколько.

– А драконы… – вклинилась в разговор Лисси. – Они бывают?

– Нет! – в четыре голоса ответили остальные.

– Совсем-совсем? – с детской непосредственностью уточнила девушка.

– Ну, может эльфы что-то слышали про них, в те времена, когда других рас ещё не было, – задумчиво предположила Альрин, но Эннареон отрицательно покачал головой:

– Ни в те времена, когда в этой части мира жили одни эльфы, ни позже, когда появились гномы, ни ещё позже, когда сюда пришли люди, не было никаких драконов. Это – всего лишь красивые сказки, легенды, обросшие подробностями, как морской камень – ракушками, пересказанные тысячи раз…

– Жалко, – вздохнула Лисси. – В детстве я фантазировала, будто дружу с драконом… Представляла, как он по ночам прилетал ко мне, мы с ним разговаривали о том – о сём… Я рассказывала ему все свои тайны!.. А потом он подхватывал меня, сажал на спину и мчался меж звёзд! Я до сих пор помню его! – воскликнула она. – Огромные крылья небесно-голубого цвета, и мудрый, бесконечно добрый взгляд. Он звал меня Каивариин, я вообразила, что на драконьем языке это должно было означать «хорошая девочка»…

– Небесно-голубой дракон из снов, – вполголоса пробормотал эльф. – Удивительно!

– Чему тут удивляться, – проворчал Тангор. – В детстве-то, чего только не приснится! Драконы, великаны, замки…

– У нашего народа есть сказка, – задумчиво ответил Эннареон, глядя на звезды. – В ней говорится о таком драконе.

– Верно, маленькой Лисси кто-нибудь её рассказывал, – рассудительно заметила чародейка. – Или она случайно услышала обрывок, а детское воображение добавило красочных подробностей.

– Каивариин… – у эльфа внезапно пересохло в горле, но внешне он ничем не выдал своих чувств. – Ну надо же!

– Что такое? – с любопытством спросила Лисси.

– Оказывается, наши сказки рассказывают и людям, – хмыкнул Эннареон. – Кто бы мог подумать?

– Действительно, – в тон ему съехидничал Эллагир, болезненно воспринимавший всякое сравнение с эльфийской расой. – Такие наполненные глубочайшего смысла сказки – и этим тупым неотёсанным болванам – людям!

– Только не начинай, – простонала Альрин. – Просто наказание какое-то!

– Да ну вас, – проворчал маг, заворачиваясь в плащ поудобней. – Наказание идёт спать, чего и остальным желает. Доброй ночи, друзья! Пусть всем нам приснится по дракону, а Эну, как самому мудрому и просветлённому из нас, – сразу два.

– Это был бы не Эллагир, если бы последнее слово не осталось за ним, – смеясь, потянулся эльф. – Доброй ночи всем! Первая стража – моя, так что спите без тревоги: я не только самый мудрый, но ещё и слышу лучше вас всех.

– Хоть какая-то польза, – буркнул чародей, полностью оправдывая характеристику, полученную от Эннареона.

Тот лишь развёл руками.

Ночь, как и предыдущая, выдалась прохладной. Спутники выбрали удачное место для отдыха: каменистый уступ надёжно защищал их от ветра. Однако, стоило Эннареону обойти его, как сразу почувствовалось дыхание приближающейся зимы.

Эльф поёжился от пронизывающего холода, с лёгкой грустью вспомнив свой Город Тысячи Кораблей, лежащий далеко к югу отсюда.

Небо, усеянное звёздами, было кристально чистым: ни облачка. Оно казалось таким близким, что стоило протянуть руку – и можно было бы зачерпнуть полную пригоршню созвездий. Эннареон постоял немного на ветру, прикрыв глаза и слушая ночные шорохи, вдыхая запах трав, растущих здесь, в горах.

– Не спится, Аль? – не оборачиваясь, тихонько спросил он.

– Никогда не перестану удивляться твоему острому слуху, – не сдержала улыбку чародейка. – Да, не могу уснуть. Закрываю глаза, и вижу… все тот же кошмар. – Девушка вздохнула. – Можешь считать меня спятившей дурой. Я уверена, что это – знак. Весть, которую я не могу никак понять. И от собственной тупости выть хочется.

– Успокойся, – мягко ответил эльф. – И не вини себя. Некоторые всю жизнь учатся понимать такие знаки… и безуспешно, между прочим. В тщетной погоне за мудростью они проводят долгие годы. А ты… ты очень молода, но твоему уму уже многие могут позавидовать. Очень многие… – Эннареон задумчиво посмотрел на девушку. – Нечего наговаривать на себя.

– «Позавидовать», – передразнила его Альрин. – Чему тут завидовать, если я сама себя не понимаю?

– Научишься, – беззаботно пожал плечами Эннареон. – Время просто не пришло ещё.

– Хотелось бы верить, – рассеянно отозвалась чародейка. – Ладно, я о другом хотела спросить. Только ты ответь честно, хорошо?