Посвящается

Ивану Николаевичу Рундквисту

(1983–2005)

Пролог

Догадайтесь, какая самая большая проблема с историями, в которых замешаны путешествия во времени? Никогда толком не знаешь, где у них начало, а где конец. Такие повествования вполне могут начаться со слов «и жили они долго и счастливо», а закончиться, наоборот, чем-то вроде «было у отца три сына». И это нормально. А все почему? Да потому, что герои подобных историй слишком увлекаются собственными приключениями, совсем позабыв при этом о столь важном понятии, как «хронология событий». По всем правилам композиции, я сейчас должен описывать нечто, способное в дальнейшем задать вектор основного повествования. Так с чего же мне начать? С описания политической обстановки накануне Войны Порядка? С изобретения первого парового двигателя, которое стало фундаментом для нового этапа технологического развития и укрепления позиций Империи? А может, стоит обратиться ко временам Большого исхода визов?..

Вариантов множество, и все они, как ни парадоксально, являются одновременно и правильными, и неправильными. Ничего не поделаешь, такова жизнь, со всей свойственной ей неоднозначностью. Привыкайте.

Однако мне все равно рано или поздно придется сделать выбор, иначе истории не получится. Ну, в самом же деле, было бы довольно глупо закончить свою повесть словами «как ни старался, рассказчик не смог определиться, с чего ему начать. Конец». Значит, надо как-то выкручиваться… Ага! У меня появилась идея. Я бы даже сказал, беспроигрышный вариант.

Итак. Давным-давно, примерно четырнадцать миллиардов лет назад, в результате Большого взрыва (по крайней мере, так говорят умные взрослые люди, а их иногда надо слушать1) возникла ваша Вселенная. Хотя, возможно, и не «ваша» (при условии, что мои читатели вообще проживают в одной и той же Вселенной, хотя стопроцентной гарантии я здесь дать не могу), а чья-то чужая Вселенная – ведь истории о путешествиях во времени зачастую предполагают наличие также множества параллельных вселенных… Но сейчас не об этом.

Где-то в рассматриваемой нами Вселенной, в далекой-далекой галактике (хотя все относительно, и в зависимости от места расположения наблюдателя это может быть очень даже близкая-близкая галактика), в одной из многочисленных звездных систем образовалась большая планета (на самом деле она не очень-то и большая, но все аналогичные космические объекты носят это общее гордое название). Несколько очень скучных миллиардов лет на ней не происходило ничего сколько-нибудь интересного или достойного упоминания. Однако около четырех миллиардов лет назад (по принятому в данной Вселенной летоисчислению, которое может оказаться отличным от вашего и моего собственного) произошло некое знаменательное событие.

С планетой столкнулся беспечно пролетавший мимо астероид. И если бы на ней находилось что-нибудь живое, то оно точно вымерло бы после подобного космического дорожно-транспортного происшествия. По счастью, вымирать было некому, и участники движения (планета и астероид, соответственно) могли спокойно отправиться дальше, каждый по своим делам, предварительно обменявшись номерами страховых компаний, а я не посмел бы занимать ваше драгоценное время описанием такого рядового случая, если бы не одно обстоятельство.

В результате соударения от планеты откололся приличных размеров кусок, которому впоследствии (в основном – благодаря силам гравитационного взаимодействия) суждено было стать ее спутником. И вот просто так случилось, что на этом спутнике появились атмосфера, вода, а затем и жизнь2. Не стану утомлять вас подробным описанием сотен миллионов лет эволюции, а сразу перейду к событиям, имевшим место четыре миллиарда лет спустя. Что? Кто-то сказал, будто с этого и стоило начать? Вот когда сядете за написание своего многостраничного опуса, тогда и начинайте с чего хотите… Впрочем, не будем больше отвлекаться и спустимся с небес на землю. В прямом смысле. Посмотрим, что происходит на поверхности спутника, уважительно именуемого местным благодарным населением Землей-Матерью, в выбранный мною наугад момент времени3.

Стояла глубокая ночь. Чистое звездное небо оказалось практически полностью закрытым верхушками деревьев в густом темном лесу. И где-то там, в глубине чащи, в одиночестве бродил десятилетний мальчик. Не то чтобы ему нравилось такое времяпрепровождение, но когда ты потерялся, то выбора у тебя особо не остается. Можно было, конечно, стоять на одном месте и ждать, пока кто-нибудь не придет на помощь, но за последние пару часов заметно похолодало, и паренек побоялся, что если не будет двигаться, то просто-напросто замерзнет. Он сначала подумал развести костер, однако не обнаружил при себе ничего подходящего для розжига. Тереть друг о друга сухие деревянные палки тоже представлялось бесперспективным, хотя бы ввиду отсутствия оных: после дождя весь лес стал влажным, точно белье после стирки.

«Так, хорошо, – подумал про себя мальчик. – Ну, то есть нехорошо. И вовсе даже плохо. Но еще не все потеряно. Надо только сосредоточиться. Как там учил господин Уио? Представить, словно огонь проходит по всему твоему телу. Ощутить тепло в своих конечностях. Почувствовать покалывание у кончиков пальцев…»

На секунду показалось, будто в руках у мальчика блеснула маленькая искорка. Блеснула и тут же исчезла, унося вместе с собой остатки и тепла, и надежды.

– Дурацкая магия! – в сердцах воскликнул парнишка. – Никогда не работает как надо!

«С другой стороны, – продолжал он размышлять, – неудивительно, что ничего не получилось. В конце концов, трудно заставить самого себя поверить, якобы тебе тепло, когда на самом деле тебе жутко холодно. Это только у великих волшебников из книжек получается так легко и просто изменять реальность, как им вздумается. А в жизни магия… гм… «существует на стыке воображения и физики, и указанное обстоятельство накладывает определенные ограничения…» Уф, ладно, сейчас не время мысленно цитировать «Кратчайший курс введения в основы практической магии» Иоганна Румбийского, издание четвертое, переработанное и дополненное, подготовлено к печати Кладским университетом, 1216 страниц, тираж 100 экземпляров… Ну вот, опять отвлекся. А надо бы сосредоточиться и придумать, как не умереть в этом треклятом лесу. И зачем, во имя Порядка, я сюда поперся? Приключений захотелось? Лежал бы сейчас дома в своей теплой постели… Всепоглощающий хаос! Как же холодно! Надо двигаться. Если буду двигаться, то согреюсь, а согревшись, смогу развести огонь. Если повезет».

И мальчик побрел куда глаза глядят, хотя в данном случае сие выражение представляет собой всего лишь фигуру речи, так как в действительности распознать что-либо в сгустившейся вокруг кромешной тьме можно было только на ощупь. За этим не самым интересным занятием, напомню, мы и застали паренька в самом начале повествования.

Неизвестно, сколько бы продолжались подобные скитания, если бы мальчик вдруг не ощутил своей левой рукой мягкое прикосновение.

«Мох, – тут же догадался он. – Мох растет с северной стороны дерева. Лес находится к востоку от города. Следовательно, чтобы попасть домой, мне нужно идти на запад, а он, получается, сейчас находится слева от меня. Быть может, мне все-таки удастся выбраться отсюда еще до восхода солнца!»

К сожалению, вспыхнувший в душе мальчика оптимизм быстро угас, ибо с той стороны, куда он решил направить свои стопы, послышался вселяющий ужас вой, который мог означать только одно: поблизости бродят саблезубые волки.