Оставшееся время я потратил на просмотр новостей в мире, или просто бродил по разным сайтам. В общем, занимал время, чтобы не сидеть и бездельничать.

Через некоторое время послышался звук открывающегося замка на входной двери. Мне понадобилось долгие секунды, чтобы сообразить, кто же это вернулся, и только услышав стук каблуков, осознал, что это сестра. Вспомнив о ней, я потратил еще столько же времени, чтобы вспомнить, как она собственно выглядит. Соломенные длинные волосы до лопаток, ростом мне по грудь, это около метра полтора, голубые глаза матери, прямой маленький носик, немного пухлые уже подкрашенные губки и в общем милое личико.

Послышался шум быстрых перебежек по комнатам, вот она снова поставила чайник, после чего уже пошла ко мне. Дверь я оставил открытой, потому она с любопытством заглянула в мою комнату, где увидела мою сидящую тушку за компьютером. Сначала радостно улыбнувшись, она сморщила носик и нахмурила глазки. Она как девушка, которая еще к моему удивлению не зарегистрировалась еще ни в одной социальной сети, неодобрительно относилась к долгим посиделкам за компьютером, фильм там посмотреть про слащавых вампиров еще можно, но не больше.

- Привет Саш, как себя чувствуешь? - спросила она любопытным голоском.

- Отлично, вот, даже за компьютер сел. - улыбнувшись пошутил я, но тут же опомнившись убрал улыбку с лица, напугаю еще.

Но сестра к моему удивлению даже не поморщилась, но недовольно глянув на меня, что-то пробурчала про компьютерных наркоманов и удалилась по своим делам. Ага, посмотрю я на тебя, когда ты на какую-нибудь социальную сеть подсядешь, обязательно припомню. Если конечно вспомню, обеспокоено нахмурился я. Если она даже подсядет через месяц, для меня пройдет два с половиной года, что отрезок довольно серьезный. Еще неделя этой жизни или семь циклов в Пустоши, и я просто начну забывать эту жизнь. Ведь у меня жизнь и проблемы в разных мирах абсолютно разные, никак по сути не связанные друг с другом. Я уже с трудом вспоминаю некоторые моменты, слишком уж бурная была жизнь в том мире, а уж что будет дальше.

Всерьез обеспокоившись этим моментом, я открыл пустой блокнот на компьютере, и начал печатать. Печатать всё, что мне приходит в голову, мысли, интересные воспоминания, даже некоторые обещания или обязательства что я давал родным. Печатать одной рукой было неудобно, но я справлялся. Вписав сегодняшнюю дату, коротко описал, что я за этот день сделал. Только записывая всё свои мысли на блокнот, я полностью осознал, что этот мир уходит на второй план, теперь моя жизнь течет там, в Пустоши, а тут я теперь просто... Отдыхаю? Существую? Убиваю время? Даже не могу точно сказать, что я тут делаю. Если задуматься, то я просто проведал своих родных. Как любящий сын, что раз в месяц приезжает издалека к семье, и интересуется как дела, жизнь. Разговаривает о разных мелочах, а потом снова уезжает в далекое путешествие на месяц.

Услышав закипающий чайник, я решительно выключил компьютер и неуверенно ступая, но с твердыми намерениями пошел на кухню. Сестра уже была там, аккуратно колдуя с чайником и заваркой, заливая ровно выверенные порции чая и точное количество воды, после чего, кинув маленькую ложечку сахара и дольку лимона с удовольствием начала маленькими глоточками пить чай. Она на нем слегка помешана, что странно, в нашем роду вроде англичан не замечено, потому такие особые пристрастия к чаю необычны. Я же, как истинный лапоть, абсолютно не разбиравшийся в высоком искусстве чаепития, залил произвольно количество отлично заваренного сестрой чая и долил туда воды, кинув пару ложек сахара. После чего под недовольным взглядом сестры вытянул упаковку печенья, и под веселый хруст и вкусный даже в моих руках чай, начал интересоваться жизнью сестры. Вчерашняя... мда, вчерашняя радость сестры уже поутихла, а потому она неохотно шла на контакт, особенно такой, как личная жизнь. Быстро осознав свою ошибку, я плавно перешел на общие темы, на которые она уже отвечала с большей охотой. Поспрашивал я её и про родителей.

- Ань, как там мама с папой? - слегка смутившись, спросил я, ведь в их плохом настроении и самочувствии был виноват я. Особенно интересовала мама, так как она, похоже еще ближе чем я, приняла к сердцу мою инвалидность. Я даже припомнил синяки от недосыпа и нервов у нее под глазами, которые, она, искусно используя косметичку, закрашивала.

- Получше. - буркнула она, но я продолжал ожидающе на нее смотреть, отчего она помявшись объяснила точнее, - Отец перестал постоянно хмурится, и как бы сказать, стал с большим энтузиазмом искать в Интернете и у знакомых информацию о хороших протезах. Мама повеселела, ей было очень тяжело смотреть на твою безучастную рожу, постоянно лежащую на кровати. Вчера как помнишь, она даже часто улыбалась.

Сама при этом улыбнувшись, довольно сообщила она мне. Но потом, нахмурившись, добавила.

- Я рада, что ты пришел в себя, действительно рада. Но не делай так больше. Не смотри часами, своими пустыми глазами в потолок. На это было больно смотреть. - резко закончила, быстро допив уже остывший чай, после чего помыв посуду быстро ушла к себе.

А я так и остался за столом, растерянным взглядом уставившись на дно своей чашки. Действительно, я так сосредоточился на своем горе, что не замечал, каково было моим родным, а им как оказывается, было в чем-то даже хуже чем мне. Мда, это была не только моя беда, а горе для всех родных мне людей. Еще минут десять потратив на обзывание самого себя и своего недалекого ума, я так же помыл чашку и отправился к себе в комнату. Заглянув по пути в комнату сестры, увидел, как Аня с наушниками на ушах уже делала уроки за своим столом. Вернувшись к себе в комнату, я снова открыл блокнот и дописал большими буквами информацию и свои мысли о семье и своем поведении. Я недолжен это забыть.

Еще через час вернулась мать, а чуть позже приехал с работы отец. Я с трудом вспоминаю, как они выглядели, перед тем как я попал в Пустошь, но сейчас они были определенно счастливы, особенно когда я встретил их при входе в квартиру. Даже слишком счастливы, так как могут быть счастливы люди после долгого горя. В груди что-то кольнуло, а чувство вины серьезно начало разъедать мне мозги.

- Как ты себя чувствуешь? - обеспокоено, но с легкой улыбкой спросила мать.

- Отлично, хотя спина побаливает, отлежал её уже всю, - махнув рукой, отшутился я.

- Хорошо, то есть плохо. - сразу поправилась она, - Больше двигайся, разминай спину. Поешь, а то исхудал, как жердь выглядишь. Хочешь есть?!

Начала быстро говорить мать, закончив больше утверждением чем вопросом, уже похоже обдумывая в голове, чего бы такого покалорийнее приготовить.

- Молодец, - более спокойно, но тоже с довольным лицом коротко сказал отец. И похоже, в это слово он вложил намного большее значение чем мне кажется.

Показав родителям, как я себя отлично чувствую, и вообще весь и себя как огурчик, я с чувством выполненного долго пошел к себе в комнату. Я уже снова привык к протезу, потому шаги стали увереннее, и рука теперь не тянулась к чему-бы облокотится. Через час меня позвали ужинать, где я уже со всей семьей перешел к обсуждению всего на свете.

- Что сегодня делал? - с интересом спросила мать.

- Да так, - решил я пошутить, - попал в .... и ср..ася с гр...

Удивленно округлив глаза, я опять постарался описать свои путешествия в другом мире, но кроме нечленораздельных звуков я не смог вымолвить ни слова. Мать обеспокоено нахмурилась, испугавшись, что со мной что-то не так. Я же, упорно стараясь хоть что-то сказать о том мире, теперь не мог произнести вообще ни одного звука, и теперь просто безуспешно двигал губами, только выпускал воздух из легких. Собравшись с мыслями, и видя, как мать начинает тихо паниковать, быстро исправился.

- Ах, не могу ничего реалистичного придумать. Сидел целый день за компьютером, уже заскучал по нему. - улыбнувшись до ушей растерянно потер я рукой затылок.