А сколько ему еще предстояло обойти монстров посчитать не представлялось возможным. Но это было уже что-то. После долгих скитаний непонятно в каком направлении у него вновь появилась четко выраженная цель, что автоматически прибавляло мотивации, уверенности и хоть какой-то надежды на положительный исход. Он снова поймал себя на мысли о том, что все, что он сейчас хочет, это услышать снова голос Бёнквана и упасть куда-нибудь, где можно было поспать, может быть, даже в его объятия.
С этим багажом идей и чувств он со вздохом поднялся и отправился дальше, покорять свой новообретенный путь.
***
Сэюн всегда был крайне спокойным человеком. Будь то разваливающийся прямо перед комиссией робот или же осколки маминой любимой вазы, которые она вот-вот обнаружит, либо семейные ссоры Донхуна и Джуна – в любой, абсолютно любой ситуации он оставался спокоен. Он прекрасно осознавал это, но ему даже в голову не приходило как-то гордиться этой своей чертой характера, потому что спокойствие не давало ему ничего, кроме, собственно, спокойствия.
Он часто наблюдал за людьми, которые буквально горели какой-то идеей, и за тем, как это толкало их на настоящие подвиги, и немного завидовал. Потому что он никогда не мог так: загореться практически всеми клеточками тела, отдаться чему-то до конца, без остатка.
Но сейчас, прямо в этот момент, убегая по предпоследнему коридору от очередного монстра, он начинает понимать, каких ярких чувств он умудрялся избегать всю свою жизнь. В конце пролета, по которому он несся на всей своей скорости, тратя последний оставшийся в организме воздух, стоял шкаф для бумаг, но целиком непрозрачный. Он был уверен на все сто процентов, что сможет там спрятаться, потому как, если нет, то он рискует уже больше вообще нигде и никогда, и ни с кем не поиграть в прятки.
Подлетая к шкафу, чуть не падая перед ним на колени из-за проскользнувшей ноги, он распахивает дверцы, вываливает оттуда все содержимое на пол и заваливается внутрь сам. Тяжело дыша, он отчаянно зажимает себе рот рукой, чтобы ни дай бог никаким лишним звуком не выдать своего присутствия. Он ждет, он надеется, что успел, и его надежды смело вознаграждаются затихающим звуком помех радио.
Монстр ушел, но, к сожалению, ушел в ту сторону, в которую надо было идти самому Сэюну. Он вздохнул, убрал радио в карман и достал фонарик, чтобы осветить себе план местности в этом лишенном каких-либо источников света шкафу. Судя по карте, он мог бы пойти в обход, но это означало, что ему пришлось бы преодолеть еще столько же, сколько он уже успел пройти. Однако вспоминая, как он недавно столкнулся с монстром чуть ли не нос к носу, задерживаться здесь хоть на секунду дольше казалось отвратительной идеей. Но и не лезть же ему было прямиком на этого монстра!
Сэюн осознал, что настало время подумать. В теории, можно было попытаться его отвлечь. Бросить что-то очень звонкое в другой конец коридора и самому в это время добежать до лифта. Маловероятно, что монстра привлечет какой-то странный звук, а не человек, бросающий эту самую приманку. Быть может, есть какой-то способ защититься от них? Даже если и есть, то он точно его не обнаружит, сидя в шкафу для бумаг.
Его главная проблема заключалась в том, что он никогда не знал наверняка, где в тот или иной момент окажется его враг. Его радио давало ему только общее понимание и ничего конкретного, и, если сейчас он выйдет из своего убежища и побежит к лифту, каков шанс, что он не упрется прямо в него? По старинке, пятьдесят на пятьдесят.
Там, на открытом пространстве он будет уязвим как никогда. И даже если ему удастся незаметно проскочить к лифту, то звук вызова и открывающейся двери явно привлечет его… Что, в принципе, могло бы сработать!
Бёнкван же говорил, что он уводил монстров от радиостанции, а это значит, что он может сделать то же самое. Аккуратно подобраться к кнопке, вызвать лифт, привлечь тем самым монстра и, убедившись, что он его заметил, кинуться назад, спрятаться в шкафу и переждать, пока тот пронесется мимо. Конечно, это было крайне опасно и крайне ненадежно, но что вообще сейчас в его жизни было надежно и безопасно?
Он тихонько вылез из шкафа и пошел вперед настолько аккуратно, насколько было возможно, буквально на цыпочках, конечно же, держа свое верное радио в руке. Оно почти не ловило сигнал, что означало, что монстр и правда вышел в большой предлифтовый коридор и там завис.
Вздохнув и посетовав на тяготы судьбы, он продолжил свои нехитрые перемещения, пока не вышел к арке, открывающей проход к огромному коридору, заканчивающемуся той самой заветной приманкой. Передвигая руку, зажимающую радио, в воздухе, Сэюн примерно догадался, что монстр забился в крайний левый угол помещения. Вообще, уже не однократно сталкиваясь с ними, он заметил, что те любили тусоваться в углах, будто нашкодившие школьники, которых наказала мама.
Он медленно, в любой момент готовый сорваться, подошел к двум заветным створкам и нажал на кнопку, которая, хвала всем богам, привела механизм в действие. Мотор загудел, как и радио, начавшее набирать громкость, и, когда лифт приехал на этаж, обозначив свое присутствие громким звоном, радио буквально взорвалось от поступающей в него волны, и Сэюн понял, что пора.
Со всех ног он бросился назад, ровно по тому же маршруту, чтобы не дай бог обо что-нибудь не споткнуться, преодолел один коридор, залетел во второй, поддал ускорения, чтобы свернуть налево и запрыгнул в шкаф, закрывая за собой дверцы. Почти все это время он не дышал, и сейчас было не лучшее время, чтобы начинать, поэтому он зажал нос и рот рукой, сдерживаясь всеми силами, чтобы не выдать свое присутствие. Радио, в один момент стремительно набравшее громкость, сразу же начинало стихать, и Сэюн громко вздохнул, понимая, что его план сработал.
Однако, расслабляться было, конечно же, рано. Он вылез из своего шкафа и аккуратно, но максимально быстро направился назад к лифту, срываясь на бег, когда его цель оказалась прямо перед ним. Радио вновь подало признаки жизни, монстр возвращался. Он молниеносно нажал на кнопку, лифт начал медленно раскрывать створки, словно был покрыт смолой. Сэюн не выдержал и начал втискиваться в них еще задолго до того, как они полностью раскрылись. Собирая в кулак все свои остатки быстрой реакции, он нажал на кнопку плюс первого этажа, упал на пол и с упоением слушал, как его радио начинает постепенно затихать. Это была маленькая, но при этом самая крупная победа из всех, которые были у него в жизни. Он сделал это, он справился, он выжил.
Лифт не спеша ехал наверх, гудел мотором, а Сэюн готов был расплакаться от переизбытка всякого рода чувств. Эйфория, счастье, усталость, остатки страха, надежда, отчаяние – выжать из него все это, и получился бы мультифруктовый сок на основе эмоций. Подсвеченная до этого кнопка третьего этажа погасла, и вместо нее загорелась кнопка второго. Сэюн уже совершенно перестал верить в то, что с ним сейчас происходит что-то хорошее, он был готов к тому, что в любой момент лифт остановится, застрянет где-то между этажами или, того и гляди, вообще соврется и полетит вниз.
Но ничего подобного не происходило. Искусственный свет покинул вторую кнопку и переместился выше, давая понять, что кабина продолжает свой путь. На подъезде к первому этажу радио Сэюна начало улавливать слабый сигнал, по всей видимости, там тоже были монстры, но для обладателя шумящего устройства это было уже совершенно не важно.
В тот момент, когда движение остановилось, и створки лифта начали приоткрываться, Сэюна обдало одновременно холодом от гуляющего ветра и жарой от палящего солнца. И ему внезапно показалось, будто он не испытывал подобных ощущений уже, как минимум, лет пять. Он выполз из лифта, будучи не в силах подняться с колен, и упал на землю, наслаждаясь ее живительной прохладой и ярко выраженным запахом.
Это заключение в этом чертовом комплексе… Он не мог точно сказать, сколько времени прошло, но ему казалось, что это было похоже, как минимум, на пару месяцев. Он словно вырос, даже постарел, стал мудрее и опытнее. И приобрел друга в лице Бёнквана. По крайней мере, это то, на что ему хотелось надеяться.
