Это было невозможно. Этот человек был слишком большим. Слишком неотразимым. Слишком заманчивым. Слишком отвлекающим.

Отступив назад, я улыбнулась ему, затерявшись в остром желании, его голубых глазах и надежде, которую я питала о нас.

— Могу я с тобой поговорить? — спросила я его тихим голосом.

Терпение Аттикуса, который сидел за столом истощилось.

— Вы двое уже закончили? У нас игра в самом разгаре.

Сойер бросил на него взгляд.

— Не будь придурком.

— Не заставляй меня ждать, — ответил Аттикус.

Я сжала плечи Сойера, в надежде вернуть его внимание.

— Это важно.

— Я искала тебя, — сказала Фрэнки позади меня. — Где ты была?

Взглянув на нее, я подумала, что ей сказать. ФБР поможет и ей? Или она станет жертвой войны.

Я не могла так поступить со своей подругой. Я должна была найти способ взять её с собой.

— Мы играем или что? — спросил Гас. — Потому что мне есть чем заняться, если это превращается в девичник.

Фрэнки хлопнула его по затылку.

— Тебе бы не повредило. Когда ты в последний раз тусовался с девушкой? По её желанию?

Он скрестил руки на груди.

— Мне не нравится твои намёки. Все девушки, с которыми я общаюсь, были со мной по обоюдному согласию. Вот почему их так мало.

Сойер и Фрэнки засмеялись, но я почувствовала, как настойчивость тревожит меня.

— Сойер, серьезно, могу я поговорить с тобой минутку? Наедине.

Его глаза снова обратились к мне, наконец, увидев беспокойство в моем лице. Его бровь опустилась, над глазами появилась складка.

— Конечно. Да. Все в порядке?

— Нет, — прошептала я, и мой голос сорвался под тяжестью того, что мне нужно было сказать ему. Впервые меня осенило, что его собираются забрать федералы. Забрать Сойера. Его собирались арестовать. Мейсон предупреждал меня, чтобы я не бежала, но как я могла этого не сделать?

Я не могла позволить им забрать его. Даже на короткое время. А что, если бы он не захотел с ними сотрудничать? Что тогда?

Мои внутренности начали рушиться. Я была словно здание, которое только что снесли. Разрушающий шар пронзил мое сердце, и теперь основание, окружающее его, разваливалось, превращаясь в руины.

Это было невозможно. Он бы стал сотрудничать. Когда я выложу всю картину, когда объясню весь план, он увидит мою точку зрения и послушает.

Он встал, его руки остались на моей талии.

— Хорошо, Шестёрка. Давай поговорим.

— Может, прокатимся? — предложила я. И никогда не вернёмся. Просто сядем в машину и уедем.

Он как раз собирался ответить, когда кто-то прибежал сзади, взорвав непринужденную атмосферу бешеной истерией.

— Федералы! — прокричала парень, перекрикивая шум разговоров. — Они снаружи!

Комната взорвалась. Некоторые из ребят бросились к заднему входу, спеша спрятать наркотики, деньги и другие вещи, которые федералы желали бы найти. Девушки вышли из деревянных конструкций, натягивая одежду и застегивая бюстгальтеры, и побежали к выходу через черный ход. Роман прошел из боковой комнаты к офису менеджера, спокойный и собранный, человек, полностью уверенный, что ни один из их подопечных не пристанет к нему.

Сойер прижал меня к себе, защищая меня. Фрэнки двинулась за стол с Аттикусом и Гасом. И мы стали ждать.

Бежать было бессмысленно. Не было смысла волноваться. Федералы были здесь. Нам просто оставалось ждать и надеяться, что у них ничего нет.

Только я знала. Нас всех должны были арестовать. Мы все должны были сидеть в пустых изолированных комнатах с двусторонними зеркалами и вооруженной охраной. Нас всех должны были допросить. Мы уже проходили через подобное достаточное количество раз, и знали, что нам не о чем беспокоиться.

На этот раз всё было не так. Нам было из-за чего беспокоиться.

Особенно мне. И особенно Сойеру.

Федералы объявились в своей привычной манере, выламывая двери и выкрикивая приказы. Они заполнили комнату, как роящийся улей черных ос, с наведенными на них пистолетами, привязанными к груди жилетами, шлемами и забралами.

Сойер послушно отступил от меня, покорно подняв руки вверх. Мне было труднее отпустить его. «Не надо», — хотела я прокричать. Не позволяй им забрать тебя. Но я не могла. Как только я дала бы хотя бы намек, что знала об этом заранее, я бы стала предателем.

Я была бы Толстым Джеком.

Я бы умерла.

Как только заведение было взято под охрану — повсюду были вооруженные агенты и большая часть братвы лежала на земле, — вошел Мейсон Пейн, надев свой обычный темно-синий жакет ФБР. Я впилась в него взглядом, пытаясь убить его силой мысли. Как он посмел повесить передо мной морковку, а затем оторвать её, как только я начала верить, что могу её поймать.

У меня скрутило живот, когда я поняла, что он, вероятно, последовал за мной сюда. Он меня обхитрил. Он использовал меня. Я смотрела на него, заставляя его читать мои мысли.

Лжец. Манипулятор. Мудак.

Я бы никогда больше не стала доверять федералам. Меньше всего этому парню.

Его растянувшаяся улыбка вызвала у меня тошноту. Он закружился в победном кругу и покрутил пальцем в воздухе.

— Вы знаете, что делать, парни. Взять их.

Так начались аресты. Они начали с Романа, который шел с высоко поднятой головой и расправленными плечами, несмотря на наручники, сковывающие руки за спиной. Он подмигнул Сойеру, проходя мимо, но это было единственное изменение в его стоическом выражении лица.

Других братьев здесь не было, и к счастью. Ни обоих наших шпионов, ни Оззи, ни моего отца. Но ФБР взяли достаточно. Для них это был фантастический день.

Сначала начали перегонять ребят сзади, выводя их к бронированным машинам. Мы ожидали своей очереди, стоя под прицелом.

— У тебя снова красные дни календаря, Пейн? — прорычал Сойер.

— У Пейна всегда эти дни, — мрачно усмехнулся Гас. — Прими немного Мидола, приятель. Это может помочь с наплывами ярости.

Мейсон повернулся к ним и ухмыльнулся, как кошка, съевшая канарейку.

— Смейся, Аугустус. Тебя ждут весёлые деньки.

Глаза Гаса сузились, а его улыбка стала циничной.

— С нетерпением жду возможности увидеть, как ты пытаетесь их мне устроить.

Мейсон пожал плечами. И всё. Он просто пожал плечами. Он не продолжал спорить или бросать двусмысленные угрозы. Он просто пожал плечами.

Напряжение между нами пятерыми резко возросло, а вместе с ним и наше кровяное давление. Мой разум закружился. Нужно ли мне о чем-то беспокоиться? Использовал ли Мейсон меня, чтобы добраться до Сойера, солгал ли он еще и о предъявленных мне обвинениях?

Но ведь ему, для начала, нужен был ордер, верно? И он не мог получить его за то время, когда я покинула склад и приехала сюда. Точно не мог, если только у него не было судьи на подмоге.

Может, он и был.

Сойер наклонил голову ближе к моему уху.

— С нами все будет хорошо, Шестёрка. Как и раньше, это ни к чему не приведет.

Я не была уверена, что это правда. Я повернулась к нему лицом, задерживая его взгляд и умоляя его просто понять. Наклонившись, я понизила голос и прошептала:

— Пусть они тебе помогут.

Он дернулся назад, его глаза расширились, когда мои слова дошли до его разума. Однако он не просил меня повторить то, что я сказала. Он просто смотрел на меня, как на привидение.

Обернувшись, я поймала взгляд Аттикуса. Он наблюдал за нами. Дерьмо. Мое сердце забилось сильнее, быстрее. Я была уверена, что он не мог нас услышать, он стоял через стол.

Мейсон тоже наблюдал за нами. Он поймал мой взгляд и приподнял бровь, молча спрашивая, разговаривала ли я с Сойером. Что было очень мило с его стороны, так как он уделил мне так много времени. Я хотела ударить его по самодовольному лицу. Вместо того, я повернулась, чтобы посмотреть на стену, и приподняла одно плечо, чтобы почесать ухо, давая понять, что я не разговаривала с Сойером.

Я не рискнула снова взглянуть на него, поэтому не знала, была ли у него реакция, мысль или чувство долбаной вины. Но в любом случае это не имело значения. Вскоре настала наша очередь выйти наружу.