Джонни стиснул зубы и глубоко вздохнул. Резкая боль пронзила грудную клетку, однако и только. Он понял, что сломанное ребро не повредило ничего внутри. Джонни попятился от скал к промоине и соскользнул вниз.
Дойл наверняка успел его заметить, но ему понадобиться несколько секунд, чтобы добраться до промоины. За это время Джонни мог пробежать большую часть её длины. Все взвесив, он решил карабкаться вверх.
Канава резко повернула, а ещё дальше, среди толстых скрюченных корней, зияло темное отверстие в скале.
Долю секунды поразмыслив, Джонни присел, расчистил проход, отвел в сторону корни, и, пятясь, втиснулся в отверстие. Здесь он был совершенно незаметен. Однако Джонни сразу же задал себе вопрос, не совершил ли он ошибки...
Билли Дойл остановился под повисшим на дереве телом Спиро.
- Ты не будешь забыт, старина. Я буду вспоминать тебя всякий раз, когда стану тратить деньги из твоей доли.
Он захихикал, поднял упавший на землю "гаран" и зашагал в сторону промоины, приняв ниже вниз по склону от маршрута Джонни. Дойл упивался каждой минутой, которую длилось погоня. Оставалось не меньше трех часов, чтобы затравить добычу до темноты.
Распластавшись на земле у самого края канавы, он тихонько подполз к ней совсем близко и заглянул вниз. Отсюда было видно все до самой реки, но Джонни он не заметил. Дойл поглядел в другую сторону, вверх по склону. Там тоже не было никаких признаков Джонни. Но неподалеку канава изгибалась и Дойл не видел её верхней части.
Дойл спустился в промоину и тотчас же, не останавливаясь, выбрался из неё с другой стороны, в сосновый лес. Он карабкался вверх по склону, все время держась в тени. Поднявшись настолько, что оказался на одном уровне с поворотом, Дойл остановился за последним из больших деревьев. Там он положил на землю винтовку, перехватил обеими руками автомат и приготовился стрелять.
Он разглядел сплетение вывороченных корней, однако отверстие в скале под этим углом оставалось невидимым. Дойл готов был уже из осторожности отступить обратно в лес, чтобы подняться ещё выше, когда вдруг заметил, как среди корней что-то блеснуло.
Он замер на месте и снова бросил туда быстрый взгляд. Затем бесшумно обошел вокруг дерева и присмотрелся снова. Теперь он разглядел, что это было: ствол карабина.
Дойл ощерился в хищной ухмылке. Зубы у него были ровные и белые, но при этом какие-то мелкие, как у младенца.
Он стал медленно продвигаться вперед. Джонни из укрытия в скале видеть его не мог. Дойл переступал с ноги на ногу очень медленно, чтобы не производить ни малейшего шума. Так добрался он до края канавы, тщательно примерился и прыгнул вниз.
Дойл приземлился, тут же упал на левый бок, и автомат загрохотал и задергался в его в руках, поливая градом пуль отверстие в скале. Потом Дойл понял свою ошибку и перестал стрелять.
Действительно, там оказался карабин... но отнюдь не сам Джонни.
- Так что же, Билли? Полагаю, ты хотел поработать топориком, да?..
Спокойный голос долетел откуда-то сверху.
Дойл оглянулся.
Джонни стоял у самого края промоины, с той самой стороны, откуда в неё спрыгнул Дойл. В руке он держал короткоствольный револьвер.
Дойл, извернувшись, упал на спину и вскинул автомат, чтобы выпустить новую очередь.
Револьвер 38-го калибра с сухим треском выплюнул одну единственную пулю.
Правый глаз Дойла вдруг исчез, а внутри черепа раздался слабый хруст. Теперь он был распластан на земле, а уцелевший левый глаз начал стекленеть. И никакой зловещий свет больше не озарял его дымчатый взгляд.
Джонни соскользнул в канаву, подобрал свой карабин и направился к тому месту, где спрятал драгоценности.
Глава 13
Дон Массимо Виджиланте редко заглядывал в собственный дом. Там всем заправляла его жена. Она разводила цветы, смотрела телевизор и болтала о разных пустяках со старыми подругами, воскрешая в памяти давно минувшие дела. Она подарила дону Массимо двоих наследников, а это что-нибудь да значило. Однако теперь оба выросли и покинули родительский дом, чтобы жить самостоятельно. А жена стала слишком старой и убийственно скучной, чтобы удовлетворять его запросам и желаниям.
Делами он по большей части занимался вдали отсюда, за городом, в надежно охранявшемся игорном доме.
А по ночам его можно было найти в комфортабельных апартаментах с балконом на верхнем этаже нового жилого дома, построенного в самом центре Филадельфии. Именно там предпочитал он отдыхать от своих дневных забот, либо выпивая в компании зависевших от него деловых людей или влиятельных политиков, либо неторопливо ужиная в одиночестве, либо велев телохранителю доставить туда девушку.
Его вкусы в отношении секса с годами сделались довольно специфическими. Большинство партнерш были о них не слишком высокого мнения. Его фантазии обходились все дороже, однако они того стоили. Ведь нужно же ему время от времени расслабиться...
Иногда по вечерам в этих же апартаментах приходилось заниматься и делами. У дона Массимо с годами работы только прибавлялось, и дела требовали все больше и больше времени. Но он не жаловался, вспоминая, с чего начинал.
Появившись в Филадельфии, дон Массимо и дон Альдо и не помышляли о лидерстве в мафии. Они не имели даже ранга Basso Mafiosi - самой низшей ступени преступной иерархии. Жестокие, необразованные и голодные молодые бандиты приехали в страну за несколько лет до отмены сухого закона слишком поздно, чтобы ухватить свой кусок пирога от бутлегерства. Приходилось искать новые пути, и они остановили выбор на наркотиках.
Доставка наркотиков в те времена особой популярностью не пользовалась. Но они занялись этим делом очень серьезно, разъезжая по всему штату, чтобы лучше контролировать свою сеть. К концу срока действия сухого закона их предприятие прилично раскрутилось и стало солидным делом с постоянно растущими доходами.
Бутлегеры из самых крупных в какой-то момент тоже начали подыскивать себе новую сферу деятельности и попытались устранить двух новоявленных донов. Тогда дон Массимо и дон Альдо набрали множество головорезов, чтобы выиграть войну. Кончилось все тем, что они прибрали к рукам и организации, и бизнес своих побежденных противников, в том числе: рэкет в игорном бизнесе, ростовщичество, нелегальную перевозку рабочей силы, перепродажу краденого.
