Сегодня она принесла большую пиццу и целый пакет яблок - сказала, что собрала их со старых яблонь во дворе. Помыла и аккуратно разложила на самой большой тарелке.

  Илья взял одно, с ярко-красным боком: оно оказалось довольно сладким, но с кислинкой и червяком в глубине - он извивался в прогрызенном ходе, навевая ассоциации с пузырём-"червоточиной" в Мировом Древе, где, по словам Веры, сидели целых три чернопёрых вредителя.

  А запустил их туда, как выяснилось, не кто иной, как сам Илья. Ещё один минус к карме - усмехнулся он про себя, - хорошо хоть убил их не он, а нейтрализация чёрной крови, не то дыра в светаке стала бы, наверное, размером с пушечное ядро... хотя, может, невинными-то эти три типа вовсе и не были?.. Ведь пока только известно, что все они маялись сильной депрессией, потому и оказались в пансионате "Вторая жизнь". Повезло, что у "осьминогов" были человеческие лица, а у Веры - возродившиеся способности "суперлампочки", чтобы отыскать этих людей в памяти Десятого-старшего, не то как бы они их идентифицировали?.. Илью вдруг потянуло на философское осмысление истинной природы случайностей, но он отогнал эти мысли, волевым усилием вернув себя в русло насущных проблем.

   Случайности случайностями, но сам Илья тоже ведь молодец! Не только скрупулёзно фиксировал всех, кто проходил посев, и вёл журнал, где записывал их фамилии, паспортные данные и чем в итоге кончилось внедрение семени, но и сумел заранее вынести и сохранить эти секретные записи ещё до дня объединения. Лявис-то с Кафтырёвом не больно об этих секретах заботились, всё только о скорейшем наполнении хранилища пеклись! Видно, уверены были, что они или станут Крылатой тьмой, или умрут, так что компромат в любом случае уже не будет иметь никакого значения.

  Зато Десятов предусмотрел разные варианты, и теперь, как только Вера раскопала в его памяти, когда он видел лица "осьминогов", установить по журналу личности - никакого труда не составило. Посев проводился с применением самой первой версии установки, когда Илья делал упор на предотвращение отторжения, ибо тогда семя сразу же распадалось, и его уже нельзя было вторично использовать. Кафтырёва подобный расклад, разумеется, не устраивал, и он поручил Десятову добиться лучшей приживаемости.

  И тот добился. Вот только лучшая приживаемость, как вскоре выяснилось, отнюдь не гарантировала правильного роста и развития, а в некоторых случаях вообще приводила к последствиям, куда как худшим, чем обычное отторжение. Например, внезапная смерть подопытного, проблемы в поведении, психике, даже самоубийства. Три "осьминога" как раз и оказались в ряду таких жертв, ибо фамилии их были обведены красным, что означало неудачный посев, а в примечании говорилось: повреждение психики.

  После посева все трое потеряли память, речь и представление о том, где находятся, могли только ходить, есть и спать, когда их к этому понуждали. Тёмное зрение, однако, подсказывало, что семя в них не просто прижилось, но и выросло, причём весьма мощно, хоть и неправильно, поэтому Кафтырёв определил их в частную клинику для душевнобольных, в надежде: а вдруг Десятов придумает, как повлиять на "вымахавшее не туда" семя, чтобы эти тихие психи стали нормальными чернокровыми.

  Но он не придумал, и три спятившие жертвы первой версии спецподготовки так и продолжали жить в клинике до самого дня объединения, пока все разом не умерли в день нейтрализации чёрной крови. Десятов узнал об этом ещё лёжа в больнице, поскольку в договоре с клиникой вторым контактным телефоном, после Кафтырёвского, значился номер Ильи. Близких родственников у почивших не было, страховка обеспечила похороны, так что проблем с телами у Десятова не возникло. Зато теперь, спустя пару месяцев, вдруг обнаружились неприятности с их душами. Да ещё какие! - попробуй расхлебай...

  "Однажды я уже сталкивалась с подобным явлением, - сказала про пузырь Вера. - Там тоже застряли не помнящие себя души. Точнее не сами души, а их осколки, или даже следы, отблески сознаний... Я точно не знаю, как правильно их назвать, но суть в том, что когда я установила связи с их полными сознаниями, которые находились в адском круге самоубийц, пузырь лопнул. Ситуация, очень похожая на то, что мы имеем сейчас в Мировом древе, где пузырь с невменяемыми частичками умерших людей перекрывает проход из Яви в Правь. Поэтому, если связать "осьминогов" с их полными сознаниями..."

  "Но они же тебя чуть не разорвали! - взъярился, перебив её, Костя. - Как ты их собираешься связывать? Сунешься снова, они с рёвом выскочат, а ты им что-то типа: минуточку-минуточку, дорогие психи, подождите бросаться, я вам сейчас всё объясню?!"

  Да это была проблема, точное решение которой пока не просматривалось. Дело осложнялось ещё и тем, что Илья работал только над технической стороной повышения эффективности посева, а людей для этого ему поставляли Лявис и Кафтырёв. Именно они подыскивали подходящих кандидатов, беседовали с ними, смотрели, достаточно ли те депрессивны и злы, а также выясняли, станет ли кто-то ими сильно интересоваться, если что-то пойдёт не так.

  Единственным, кого Десятов лично нашёл и заманил во "Вторую жизнь", был Женька Морозов, из-за того что мог пролить свет на историю Пашки, дорогого мелкого братца...

  Во всех остальных случаях привлечением подопытных занимались другие, а в записях Ильи значились только: фамилия, имя, отчество, возраст и результат посева с примечаниями.

  "Информации, чем может быть заполнено их сознание, у меня нет", - признался Илья.

  "А в психушке?" - предположила Вера.

  "Кафтырёв не зря выбрал дорогую частную клинику - там лишних вопросов ему не задавали. А уж самим пациентам с полной потерей памяти и речи - тем более..."

  Вот так и вышло, что историю жизни почивших психов пришлось раскапывать Вере, благо, у неё оказался один очень полезный контакт - весьма удивительный для такой молоденькой девушки! - используя который, она могла выяснить всю нужную инфу, причём быстро.

  А скорость была очень важна: после нескольких дней обследований и размышлений Илья склонялся к мысли, что избавить сына от иномирного артефакта, который продолжает перестраивать его организм, и не убить при этом носителя, уже, скорее всего, вообще невозможно. Значит, остаётся только один вариант: уничтожить саму золотую каракатицу, тогда действие глубоко связанного с ней артефакта должно прекратиться. Илья надеялся в этом на помощь Богов.

  Узнав об их существовании, он связался с Жарковым и попытался устроить обследование Велеса, на что родновер долго смеялся, тем не менее Десятов выкроил время - за счёт сна, как обычно, - и ночью явился в лагерь Бориса Андреевича, где добился-таки встречи с водчим, чтобы просить разрешения изучить его божественную природу. Бог, разумеется, ни на какие опыты и исследование собственной сущности не согласился, зато ответил на множество важных вопросов и даже - тронутый искренним желанием Ильи пойти на любые жертвы, лишь бы спасти сына, - прикоснулся к Десятову-старшему, значительно улучшив его самочувствие.