Вернулась в дом, а стол накрыт, первая суббота Навьей недели, оказывается, наступила, пращуров из Слави отец погостить приглашает: "Навьи Деды, летите к нам!" А те и правда летят: шум крыльев снаружи слышится. На крышу сели, топочут, а в избу не спускаются. Матушка голову вверх задрала и говорит: "Ужинать к нам идите!", а отец повернулся к Деяне: "Выйди на двор, кликни Дедов, что-то они там мешкают?" Вышла она тогда, а на крыше-то не Деды вовсе, а чёрные навьи! Скачут, на огромных тёмных птиц без перьев похожие, цок-цок коготками, хрусть-хрусть крылами. Потом одна - порх! - вниз спустилась и сразу на человека похожа сделалась - глядь! - да то ж баба Улита!
"Ах, как же так-то?! - вскричала во сне Деяна. - Отчего? Ты ж до старости дожила, никому не вредя, честно для рода старалась, пока мы извергами не стали, а после - работала для семьи, рук не покладая, как все! Ни колдуньей злой не была, сама себя не убивала, и никто другой тебя не убивал, погребальная крада горела - не должно тебе никак духом злым становиться!"
А та слушает, голову, будто собака, набок склонив, сине-белое лицо всё печальней и печальней делается, и вот уже из глаз слёзы кровавые покатились.
"Баба Улита, не плачь!" - Деяна руки к ней протянула, а старуха как зашипит вдруг змеёй, как на внучку кинется - зубы, как у лисы, острые, когти чёрные, руки вытянула, за шею схватить норовит! Попятилась от неё внучка, обратно в дом бросилась, дверь за собой захлопнула, а когти снаружи скребут, скребут, по крыше когти стучат-стучат - страшно! Щеколду задвинула, повернулась к своим, а они тоже все - злые навьи! С лицами белыми, искажёнными, и когти-то не снаружи, по крыше, а по столу цокают! Еда на нём вся сгнила, синей зеленью поросла, сверху белые черви ползают.
"Чёрная навья, ужинать к нам лети!" - прошипел отец и оскалил клыки в ухмылке нечеловеческой.
"Тятя..." - пролепетала Деяна.
"Чёрный дым тебе тятя!" - провыл Голуб и на стол, будто ворон, взмахнув руками-крылами, вспрыгнул.
В ужасе пробудилась Деяна, на лежанке села, вся в испарине, руки-ноги дрожат, ночь стоит глубокая, а перед глазами баба Улита, с кровавыми слезами на бело-синем лице. Неужели могла она злою навьей сделаться? Мых ничего такого не сказывал!..
Чёрный дым! - вдруг вспомнила она слова Голуба. - Это же ведь о Мыхе! Точно! о ком же ещё?!
А может, всё это просто сон?.. Ай, нет! - всей душой чувствуется, что неспроста ей такое увиделось, неспроста! Деяна опустилась обратно на лежанку и прикрыла глаза. Показаться хотела ей баба Улита, вот и явилась, но почему сейчас, когда столько вёсен с её смерти минуло? Неужто из-за того золотистого налётчика, что три ночи подряд во сне дверь вышибить пытается? Кто он такой и что затевает - вот бы постичь!..
На дворе вдруг зашлись лаем собаки - да так, словно на зверя выбежали. Деяна услышала, как из хозяйского кута, тяжело топая, выскочил Горислав. Стукнула дверь, собачий лай стих. На дворе послышались голоса: похоже, вышел и старший сын старейшины - они с женой и детьми жили в отдельном, пристроенном к основной избе, доме. Девушка наскоро оделась, вышла и, увидев жену Горислава, глубоко поклонилась:
- Матушка Виклина?
- Тут ждать велел нам, Деянушка, - с лёгким поклоном ответила та.
Из широкого, по-летнему открытого продуха над очагом света не проникало - знать, ночь глубокая на дворе...
Хлопнула дверь, вернулся Горислав.
- Кто там? - спросила его жена.
- Никого, - буркнул муж. - Спать идём.
Поклонившись старейшине, Деяна юркнула в свой, завешенный тканиной, кут.
- А псы почто взбеленились? - услышала она голос Виклины.
- Не постичь, - угрюмо проговорил Горислав. - Мож, съели не то?
Мых! - Деяна села на лежанку. - Вот кто может разъяснить ей, что тут за странности делаются! И вот кто должен ответить, как баба Улита злой навьей сделалась и почему Голуб о чёрном дыме мне говорил".
* * *
Вера сошла с электрички и бодро зашагала по дороге, временами сверяясь с навигатором. Хотела сначала взять такси, да потом передумала: к чему такая спешка и лишние траты, когда сегодня воскресенье, и встала она с рассветом?.. И так всё прекрасно успеет. Мелькнула мысль позвонить Андрею, но Вера её тут же отбросила: до того ли парню сейчас, когда Вика вот-вот родит? Нет уж, пусть лучше женой занимается, а она уж тут сама как-нибудь... тем более что с лампочными способностями у парня вообще по нулям... абсолютным... Да и у неё-то самой немногим лучше: только лёгкие проблески интуиции иногда.
Но вот сны! Вернее, сон - один и тот же, три ночи подряд, каждый раз с новыми подробностями - это точно должно что-то значить. А что?.. Да фиг его знает!.. Единственная зацепка - бывший лысорский бассейн на заднем плане, если, конечно, Вера его не нафантазировала.
Да, такое вполне могло быть, но... почему не проверить? Лысорских ловушек там точно больше нет, сосна второй раз не завалится, а прогулка по лесу ранней осенью в любом случае пойдёт только на пользу.
Пройтись и правда было приятно, тем более новым маршрутом, от электрички, через посёлок, где суетились, закрывая летний сезон, дачники, мимо деревни и через брошенный над ручьём мостик, наслаждаясь тёплым мягким солнышком, потом чуть по дороге и дальше, через поле, прямо туда, где начинается лес. Погода стояла отличная - сухо, солнечно, но уже не так жарко, как пару месяцев назад, когда они ехали к бассейну на Зелдеде Андрея, чтобы, бросив машину на обочине трассы, долго топать сквозь лес и в итоге окунуться в удушающую атмосферу зоны лысорского бассейна. Целый день они провели тогда, гоняясь за "призраками" и теряясь во времени. Вера чуть не погребла себя под землёй, а Андрей её спас...
Воспоминания об этом скользнули и уплыли, когда она ступила на жёсткую стерню поля. Что за злаки тут, интересно, росли? Вера подняла валявшийся среди сжатых стеблей колосок. "Усики крохотные, колос четырёхгранный, значит, пшеница! - прозвучал в голове голос деда Паши. - Сечёшь, насекомка?" - он легонько стукнул её колоском по носу.
- Секу, - улыбаясь, пробормотала она вслух.
"Люди выращивают её с древних времён, как и другие злаки. Хорошо нам с тобой сейчас: зерно комбайнами собирают, машинами обрабатывают. А наши далёкие предки и колосья жали, и муку мололи - вручную. Сидела бы ты тогда и, вместо того, чтобы мультики на планшете смотреть, крутила за ручку жёрнов целый день, потихоньку зерно подсыпая!" - "Почему я?" - "А потому что работа - жуткая нудятина, зато лёгкая, как раз для детей". "Дети не работают!" - возмутилась она тогда. "Это сейчас не работают, - рассмеялся дед, - а в древние времена дети твоего возраста трудились вовсю, да ещё как!.."
