— Здесь, машина стоит нормально, чего от нее бегать туда-сюда. Эй, ты в ту сторону по косе особо не ходи! Там граница, может, эстонские пограничники стреляют медленно, только проверять не стоит.

— До границы далеко, — возразила Лиза, прикладывая ладонь ко лбу козырьком. — Какое море чистое…

— Очищается потихоньку, — Кирилл кивнул на силуэты домов на горизонте. — Как люди отсюда перебрались, как отдыхающие приезжать перестали. Повезло все-таки планете, что никто не успел бомбу жахнуть. Небось, ждет с нетерпением, когда мы окончательно свалим.

— Мы же договаривались! — возмутилась Лиза. — Договаривались — ни слова о ратоньере!

— Ага, а сама заговорила, — возликовал Кирилл.

Ратоньерой теперь называли не только вирус, вызвавший бесплодие, но и всю новую эпоху заката человечества. Мир обезлюдел более, чем наполовину, последние надежды найти лекарство от страшной напасти растаяли окончательно. Государства еще хранили свои границы, ни шатко ни валко действовал прежний распорядок, но все больше становилось вымерших деревень и небольших городов, останавливались производства, сокращалось число авиарейсов, заброшенными оказывались железные дороги. Лишь некоторые государства поддерживали у себя порядок и прежний уровень жизни, расплачиваясь за это жестокой диктатурой. Саранчи больше не было. Где-то на задворках Азии, как беззубые шакалы, доживали некогда наводившие страх ИГИЛ и Аль-Каида. Новым бичом оказались обычные преступники и мародеры. Паника, что не всем хватит произведенных ресурсов, а сил на создание новых у стареющего человечества может не хватить, превращала людей в чудовищ. Помимо толп эгоистичного молодняка, не желающих ни учиться, ни работать, ни обслуживать предыдущие поколения, «которые и довели мир хрен знает до чего», за оружие взялись люди постарше.

Дикий Запад теперь полностью оправдывал свое название — американские военные (полиция уже не справлялась) чуть не каждый месяц уничтожали новую банду. Газетчики окрестили такие группировки Лигой стариков, как в рассказе Джека Лондона. Молодчиками грабители уже не могли называться — последним детям ратоньеры давно перевалило за тридцать.

Под Киевом появилась шайка воров и убийц, которых окрестили «стариками-разбойниками» — якобы седовласые бандиты выбрали окрестности того самого дуба, где тысячу лет назад восседал знаменитый свистун. Печально известная трасса «Дон» стократ увеличила свою дурную славу. Из-за участившихся нападений на водителей на всех южных направлениях Кубань и Кавказ оказались практически полностью отрезаны от центра. Да и прочие отдаленные регионы лишь формально подчинялись столице, единственным утешением было то, что Россия оказалась не одинока в своих проблемах. Вашингтон теперь отдал бы Аляску кому угодно, ибо совершенно ее не контролировал.

В ведущих клиниках мира проводились опыты по продлению человеческой жизни, Global Medical в Израиле даже ставил эксперименты на добровольцах, пытаясь достичь бессмертия, и объявлял об определенных успехах, но в самый разгар опытов вышел конфуз — скоропостижно скончались два пациента. В Нью-Йорке погрузился в анабиоз глава рода Рокфеллеров. Его примеру следовали финансовые воротилы со всего мира. Блогеры в интернете ехидничали, что на месте инопланетян или новой цивилизации неизвестных разумных существ, когда-нибудь наследующих Землю, ни за что не стали бы воскрешать замороженных олигархов.

Богачи меньшего калибра оставляли для истории просто образцы своих тканей в надежде, что когда-нибудь их смогут клонировать. Бешеные деньги зарабатывала пластическая медицина — люди пытались если не продлить жизнь, то хотя бы растянуть видимость молодости. Центры геронтологии процветали, но то был пир во время чумы.

Нехватка рабочих рук, вначале особо остро проявившая себя в странах третьего мира, теперь заставляла беспокоиться и цивилизованный Запад. Германия приоткрыла границы впервые за много лет, приоткрыла только для трудовых мигрантов, нарушителей безжалостно отстреливали на границе. Вороны поселились в восстановленном после взрыва, но не возобновившем службы Нотр-Даме. А из Тауэра вещие птицы, наоборот, улетели — британцам некогда было ходить на экскурсии и подкармливать пернатых.

Выживали и сохраняли рассудок в новом мире только те, кто мог найти хоть какую-то цель. Астрономы зашифровывали послания для грядущих цивилизаций или гостей из космоса, опечатывали культурные центры. Несколько оживилась космическая отрасль, и весь научный мир ликовал, когда последний запущенный в пространство аппарат достиг Луны и установил там сигнальный маяк, как будто это могло что-то изменить. Человечество неумолимо старело. Единственные планы на будущее, которые могли строить люди — это достойные собственные похороны. Некоторые энтузиасты занимались уничтожением следов деятельности человека, но большинство махнуло на это рукой. Какая разница? Планета сама приведет себя в порядок через несколько сотен лет. Большинство атомных станций остановлены, остальные прекратят свою работу в ближайшие годы, ядерное оружие надежно упаковано. Еще пара десятилетий — и превратятся в каменные коробки последние предприятия, даже до того, как люди умрут, ибо у дряхлых стариков не будет сил работать.

Кирилл возглавил комбинат после смерти своего дяди. Единственной целью сейчас было обеспечить жизнеспособность уцелевшей части города на несколько оставшихся десятилетий и наладить производство так, чтобы его можно было поддерживать минимальными усилиями. Работа шла не гладко. Кто-то ставил палки в колеса непозволительно молодому по нынешним временам директору, кто-то устраивал саботаж — все равно, мол, все сдохнем. Слишком много было случаев мародерства, но их число резко снизилось, когда новый глава комбината объявил, что пойманных воров будут обваливать в перьях, предварительно вымазав клеем «Суперцемент». К счастью, были и энтузиасты, дневавшие и ночевавшие на работе, и их стараниями производственные цеха постепенно превращались в центры жизнеобеспечения, которых хватило бы для нескольких тысяч стариков. Компьютеры проектировали необходимые модели будущего общества, но представить подобное в реале было все же слишком страшно.

Помимо профессиональных целей Кирилл пестовал мечту личного свойства. Он рассчитывал, что через пару десятков лет, когда наводнившие мир банды перемрут от болезней и старости, а он будет еще относительно бодр и силен, он сможет отправиться в путешествие — попрощаться с красотой, созданной умирающей цивилизацией. В свободное время Кирилл составлял будущий маршрут путешествия, прикидывая, до каких городов будет легко добраться, а какие, скорее всего, будут недоступны.

— Золотое Кольцо получится посмотреть точно, — говорил он немного пренебрежительно, — оно все под боком. Даже если машина откажет, можно будет взять лодку… хотя машин будет наверняка сколько захочешь. Иномарки долго служат. Вот до Байкала не добраться будет, далеко и тяжело, эх, хотелось бы повидать… Но южные города непременно, через границу попасть будет проще, ту же Прагу поглядеть, попрощаться.

— А вот позапирают машины хозяева перед смертью в гаражи из вредности, — посмеивался в ответ Максим. Правда, он тоже мечтал скрасить последние годы путешествием, но боялся верить в него по-настоящему, и размышлял в основном о трудностях. Кирилл же ни о каких препятствиях и слушать не хотел:

— Кто, хозяева? Позапирают в гаражи? Нет непробиваемых стен. Что-нибудь найдется, уже сейчас полно бесхозных дальномеров. Эти молодчики с большой дороги передохнут от пьянства, а потом…

— А бензин?

— Будут его производить, никуда не денутся, — отмахивался Кирилл. — Он года два служит. В крайнем случае, машину можно заправить всем, что горит, в крайнем случае, остаются лошади, а в самом крайнем случае у человека есть ноги.

— А не будем ли мы к тому времени сами еле ноги таскать?