- Вик, что с тобой, почему не отвечаешь? - спросил сильно встревоженный голос.
- Я ничего не слышал. Меня зацепило осколком.
- Показывай.
Я расстегнул замок на запястье, снял перчатку, поднял рукав. Рука немного повыше браслета была действительно словно бы проколота, и крови сейчас уже не было совсем, правда рука все-таки болела.
- Жить будешь, ничего такого особенно страшного. Шевелишь-то ею нормально?
- Вроде бы, - я это вполне убедительно продемонстрировал.
- Направляйся в медотсек, там приведешь себя в порядок.
- А как же с пультом в рубке двигателей?
- Автоматы там уже почти закончили восстановление. Вот сейчас заканчивают... Ура, контроль восстановлен.
- Включи тяжесть, а то меня от этой невесомости уже мутит. Не хочется новых синяков и шишек набивать.
- Включаю, но только не на все же. А то тебя еще сильнее замутит. Жди.
Я очень медленно опустился на пол, тяжесть появилась и нарастала. Ощутить под ногами твердый пол показалось мне очень приятным ощущением. Но тут же у меня усилилась тревога:
- Что с этим чертовым пылевым поясом?
- Кажется, мы его только что проскочили, концентрация пыли упала почти до обычного значения... Если можешь немного потерпеть, приди в рубку.
- Иду.
- Опускаю тебе лифт.
В рубке тот же голос из динамиков сообщил:
- Концентрация пыли резко убывает. Мы выходим из пояса. Каковы будут указания?
- А как ты сам считаешь?
- Я думаю, что скорость нужно все равно сбросить, хотя бы до ноль семи це.
- Действуй, как считаешь нужным.
- Сначала я проведу коррекцию курса. Убедимся, что двигатели еще могут работать.
- Согласен.
Там внизу, на корме, снова загремели двигателя. Но только сейчас в их звуке появилась какая-то визгливая нотка, а корабль сотрясала мелкая, но частая вибрация, к счастью слабая.
- Ничего страшного, все в пределах допустимого. Кажется, на этот раз действительно пронесло. А я, если сказать честно, здорово перепугался, даже соображать поначалу не мог.
- Зато сейчас все позади, - сказал я сквозь зубы, потому что снова резанула боль в руке.
- Сильно болит? - переменив тон, спросил голос.
- Прилично. Осколок-то насквозь прошел, вон, даже в скафандре две дыры.
- Если бы не насквозь, было бы еще больнее. Спускайся в медотсек.
В медотсеке я пробыл недолго. Я не стал пользоваться услугами медицинской техники. Я сам обработал себе ранку антисептиком. Потом, следуя советам голоса, поставил себе несколько уколов. От них боль почти сразу же отступила. А когда она отступила, я почувствовал, что очень хочу есть и чуть меньше - спать.
- Я жрать хочу, как голодный хищник.
- Нисколько не удивительно, ты после анабиоза не съел ни крошки. Как будешь кушать? Нормально или, может быть, пилюлей обойдешься?
- Не хочу никаких пилюль.
- Тогда вот что, пройдись до столовой пешком, а я за это время что-нибудь для тебя сочиню. Идет?
- Если только по дороге не свалюсь от усталости и не усну.
- Не свалишься.
До столовой я дошел, правда, наполовину я уже наверно спал. В столовой, за открытой дверцей кухонного автомата меня уже ждал завтракообедоужин.
- Сам то ты есть хочешь? - совсем уж не к месту спросил я.
- Спасибо, я сыт.
Я довольно быстро расправился с едой и отправил пустые тарелки в заурчавший зев утилизатора.
- А сейчас, Вик, иди в каюту.
- Я и так уже иду.
- Как дойдешь, сразу же нажми голубую кнопку. Хорошо?
Я кивнул в ответ. Зайдя в каюту, я сразу же нажал эту самую кнопку на терминале. Потом стянул с себя одежду и сразу же рухнул на кровать, рассчитывая уснуть немедленно. Но сон, который еще недавно подстерегал меня буквально на каждом шагу, сейчас почему-то не приходил, хотя усталость у меня была огромная.
- Вик, ты не спишь? - осторожно спросил голос из динамика.
- Нет, не сплю.
- Сейчас на корабле все в порядке. Спи, не доводи себя еще раз до срыва.
- Я знаю, что все в порядке, но сон почему-то не идет. Мысли всякие мучают...
- Тебе наверно очень трудно?
- Поставь себя на мое место, тогда поймешь.
Динамик довольно долго молчал. Оттуда доносились какие-то совершенно непонятные звуки. Потом он резко и как мне показалось, довольно обиженно сказал:
- Я никогда не буду на твоем месте! Никогда! Понимаешь меня, никогда! Как и ты на моем. Потому что ты человек, а я всего лишь машина. ЦНЛ. Корабельный кибермозг.
Услышав это, я вскочил с кровати так, словно меня ударило током. Что же такое со мной сегодня творится. Я ведь даже не задался вопросом, кто этот мой собеседник. Я знал, что на корабле кроме меня никого нет, но даже не вспоминал об этом. И даже подсознательно не думал о нем, как о машине, скорее наоборот, как о человеке. Что за наваждение такое нашло на меня?.. Нет, не могу я представить, что это машина, потому что машина просто не может вести себя так, так почеловечески.
- Не верю, - сказал я и посмотрел в черный зрачок видеокамеры с какой-то совсем уж глупой надеждой. За этим последовала довольно долгая пауза и наконец-то динамик снова ожил:
- Прости меня, Вик, за то, что я такой вот. Я не должен был делать того, что сделал.
- Что ты сделал?
- За то, что я показался тебе человеком. И долго не давал понять, кто я на самом деле.
- Никакая машина не может вести себя так, - попытался возразить я, таких машин просто не бывает.
- Бывает, - ответил он с вздохом, или если верить ему, то прекрасно это сымитировал.
- И все-таки кто же тогда ты?
- Машина, железяка, как ты говорил.
- Ну, тогда и ты прости меня.
- За что?
- За то, что так говорил. И еще за то, что выключением тебе угрожал. Это ведь для вас очень больно.
- Дело прошлое... - из динамика послышалось сопение, словно бы кто-то дышит прямо в микрофон. - А вообще-то, если по правде, это совсем не больно. Ну, как это тебе объяснить. Это просто страшно. Может быть, это последняя минута в жизни, и тебя уже никогда не включат. Мало ли что может случиться за это время.
- Как бессрочный анабиоз, - немного подумав, сказал я.
- Наверно, в каком-то отношении, похоже. Но главное отличие в том, что человек всегда имеет право на жизнь, а со мной могут сделать все, что угодно. Я же машина, самая обыкновенная машина, как дисколет или даже кухонная плита.
