М отвечает, так же горланя: Срау! Срау! Хамба! Хамба! e т.д.

Б страшно. Она обезумела, больше не узнает шаги. Она прячет лицо в декорациях и остается к зрителю спиной.

А: Хaмба! Хамба! Срау! Срау! (Внезапно трагически, очень громко) Куда идет шага, если шаганцев не осталось?

М, в замешательстве: Ну что ж… ну что ж…

А: Ведь находят же ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУСТВА.

М, пораженный: Верно ведь… (Пауза) Но она никуда не ИДЕТ, потому что ее НЕТ…

А: Может быть, она — нечто прочное? (Жест) Видимое, хотя ничего и не видно? (Она посматривает искоса).

М: Нет, нет… ничего!.. можно шарить сколько угодно… ничего!

А показывает на Б: Так что же, шага могла бы НАЙТИ СВОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ здесь у нас на глазах?

Она внушает страх. М, который отшатывается, наталкивается на Б, оборачивается и кричит от страха. Все пугаются и бросаются врассыпную. Они, включая и Б, в ужасе смотрят на то место, где Б стояла.

М, стуча зубами от страха: Я, я не знаю. Мне задают вопрос… вопрос… ужасный… приводящий меня в ужасное состояние… и настаивают. Я не в состоянии сказать вам, куда пробирается шага, если шаганцев больше нет. Теперь я весь дрожу, я чувствую, что РАЗВИНЧИВАЮСЬ… Я развинчиваюсь.

А, дрожа, тоже стучит зубами, обращается к Б: А вы, вы ничего не хотите сказать?

Б, она в таком же состоянии: Мой да, мой да, яле нотоа… яле нотоа.

М: Вот, вот, она тоже, тоже развинчивается!! Искать, где находится нечто, когда его больше нет… это безумие, безумие… (Останавливается) ИЩЕМ… Ищем… Что, хм… что…

Они ищут на земле, повторяя тихо: «Ищем, ищем». Затем: «Что? Хм? Что?» Я мало-помалу их страх слабеет. Они снова спокойны, ничем не заняты. Затем Б принимается говорить. Начинается новая игра.

Б: Ойо, ойо, ойо.

М, живо: Она хочет спать?

А, живо: Не знаю. (Обращаясь к Б). Вы что-нибудь хотите?

Б: Нопи.

А, обращаясь к М: Да, она что-то хочет.

М: Что?

А, обращаясь к Б: Что вы хотите?

Б: Юми нимао.

А: Она не знает, чего хочет.

М: Может быть, помочь ей узнать?

А, обращаясь к Б: Хотите, вам помогут узнать, что вы хотите?

Б: Юми нимао.

А: Она не знает, хочет ли она, чтобы ей помогли узнать, что она хочет.

М: Что она хочет, чтобы было сделано?

А: Что вы хотите, чтобы было сделано?

Б:?ми нимао.

А: Она не знает, что она хочет, чтобы было сделано.

М ищет: Что можно было бы сделать? Из этого не впутаться.

А: Из чего?

М: Ну вот…

А: Верно. (Спокойно) Подождите…

Возвращается медлительность, восстанавливающая между ними дистанцию, и постепенно исчезает.

А: Расширим предмет нашего обсуждения.

Короткое молчаниею Другой тон. Может быть, светский.

А: А ваш муж? Он-то присматривает за вами?

Б: Кончено мой муж. Кончено мой муж.

М: Вот как, вот как.

А и М ошеломлены.

А обращается к М: Подождите… Подождите… (Обращаясь к Б): Ну а дети, дети?

Б, с шаганским акцентом: Кончено, кончено.

А: Но в конце концов… Ваша квартира? (все быстрее и быстрее) Ваша организация? Ваши приемы? Ваши знакомства?

Б: Кончено, кончено.

А: Ну а ваша страна? Наша Родина? Европа, в конце концов? Европа?

Б: Кончено, кончено.

А: А как же ценности? Отчий дом? Парфенон? Папы, па, пы и папы?

Б: Кончено, кончено.

А: А Эльзас? (Пауза) Ну, а Лотарингия? (Пауза) Лотарингия?

Б: Кончено-кончено.

А: Сен-Пьер и Микелон? Замки, замки: Брест, Брест?

Б: Кончено, кончено.

А: Ну, а Венеция? Собор Венецианской Богоматери? Газ и электричество?

Б: Кончено.

Внезапная остановка. Мгновение неподвижности. Затем взрыв смеха, они начинают танцевать под камбоджийскую мелодию, нечто вроде чарльстона. Танец прекращается. Б смеется.

Б: Ах ах ах.

А и М смотрят на нее с любопытством. Внезапно все полностью забывают о предшествующем разговоре.

Б: Ха ха ха.

М подходит к Б, чтобы осведомиться.

М: Где вы смеетесь?

Б показывает на голову, очень мягко: Там, там.

М: О, да.

Все трое качают головами: «И верно ведь»…

А, обращаясь к М: А я — ниже (показывает на живот).

М: Вот как.

А, обращаясь к М: А вы?

М: Я… Вот тут (показывает на голову) и вон там (показывает на грудь) Это поднимается с одной стороны, спускается с другой, варится, перемешивается, толкается, а потом хоп! Выходит наружу. И тут я начинаю помирать со смеху.

А, под впечатлением: Так скажите же…

М: Да, да. По-другому больше не получается. Я пытался… и вот… никак не расхоoотаться… в общем…

А, продолжает:… это не смешно.

М: Вот так.

Все трое глупо смеются. Внезапно останавливаются и смотрят друг на друга.

Б, показывая на себя: Ойи ойо срау срау.

А, обращаясь к М: Она говорит, что она, она смеется без причины.

М: Ну да?

Б подает знак: подождите, сейчас я вам покажу, и начинает смеяться, затем резко останавливается.

А и М вместе: Точно, так оно и есть.

Короткое молчание.

А: А у меня все очень и очень сложно.

М: У?

А: Да. Со мной это случается и ночью. (Очень серьезно) Я просыпаюсь и хохочу до упаду. Да.

Короткое молчание.

А: Вот какая история. Один очень хорошо одетый господин обедает в ресторане с шикарной дамой, ест барабульку, они разговаривают, и вдруг рро, ррро, ррро, ррро, у господина в горле застряла рыбья кость, он не может выдавить ни слова, ну а дама: «Что это с ним такое», а затем со всех сторон сбегаются собаки, они не понимают, что происходит, они отвечают господину: ав ав ав, а потом это никак не проходит, и дама крайне взволнована, она кричит: «Он сердечник, он сердечник», но все равно не проходит, рро, ррро ррро становится все роскошнее, собрался весь персонал, его хлопают по спине, бум-бум, раз уж представилась такая возможность, но безрезультатно. И тогда хозяин: «Позовите доктора, скорее „скорую помощь“, никаких смертей в моем заведении, давайте же, ну», но никто не в состоянии позвонить, так все хохочут, и клиенты и персонал, они согнулись пополам, ну а дама говорит: «Он наклоняется! Вы что, не видите, он наклоняется!», и чем сильнее он наклоняется, тем сильнее смех и тем больше сбегается собак, у них настоящее свидание, дама: «Эй вы, собаки, хватит, вы что, не видите, он наклоняется! говорю вам, он наклоняется» а потом — вот, мсье издает невообразимое рро, кость вылетает изо рта, и он опять усаживается в кресле. (Пауза) «Я возвращаюсь издалека», — говорит он. «Барабульки не для тебя, ты не видишь костей», — говорит дама. Во всем ресторане принимаются рассказывать истории о костях и глотке, всеобщее веселье, персонал больше не в состоянии обслуживать, из блюд выливается соус, «Друг мой, неужели нельзя повнимательнее», но все без толку. Хозяин вне себя: «Спокойствие, спокойствие», но все без толку. И тут господин хочет вновь приняться за барабульку. Дама воет: «Ты оставишь эту барабульку в покое! Отберите у него рыбу!» (Пауза) Хозяин забирает рыбу. На этом все заканчивается. Так вот. (Iауза) Бол, 25 июля 1948 г.

М: О ля ля.

Б: О ля ля.

А, серьезно: Да, да. (Пауза) Ну, а что бы вы сделали, а?

М, решительно: я, ничего.

Б, так же:?ми срау срау.

А: Ну что ж, вот что я делаю: я жду, пока это произойдет. Если я остановлюсь на середине, все начинается сначала, и на всю ночь…

Б идет к А: Юми каламба батана.

А: Нет, совсем не одно и то же. У меня это не постоянно, и потом, все основывается на пережитом.

М, раздосадованно: Она не устает твердить вам, что это одно и то же… в конце концов… ей говорят, что нет, а она все равно начинает сначала… в конце концов… вам нужно примириться… в конечном счете…

Б принимает сокрушенный вид и удаляется. А присоединяется к ней.

А: В самом деле; скажите: откуда вы знаете, а, что вас посещает (жест) именно шага? а не, скажем, греческий?

Б, светским тоном, на шаге: Хагано хагано.

А, обращаясь к М: Она знает. (Пауза) А откуда берется этот странный язык, а?