– Я прибраться пришла. Ты ещё не успел все засрать, надеюсь? – ухмыляется родительница, пристально рассматривая меня своими глазами – лазерами. Мы не общались с ней, почти, последний год. Она вдруг решила, что Лера свет в окне, её поддерживала а меня просто списала, сказав при этом, что она не хотела вырастить своего единственного сына подонком и хамлом.

– Лерка квартиру лижет как сумасшедшая. Попробуй её загадь. Ты будто не знаешь, – кривлюсь от очередной волны ярости.

Говорить матери, что от меня сбежала её любимая невестка, все равно, что подписать себе смертный приговор. Смертельный номер, сродни самоубийству.

– Это что, какая то твоя новая зазноба? – расплывается в улыбка мать, заставив меня оцепенеть. Я давно её такой не видел. И с такой нежностью в глазах в последний раз она меня осматривали наверное только когда я учился в школе. – Давно пора остепениться. Я то уж боялась, что не видать мне внуков. Познакомишь меня с избранницей? Она красивая наверное? И кто на тебя, охламона позарился?

– Мама, что ты несешь? Лерка, моя жена, – выдыхаю, пытаясь определить у мамы наличие симптомов инсульта, о которых я читал где-то. Нет, улыбается вроде. Инсультники так не могут.

– Жена? Когда же ты успел, Ирод? Не по людски же. А мы с отцом на свадьбу деньги… А ты… Мы воспитали бессердечного пирата. А не сына – в глазах мамы удивление, неверие слёзы. Роется в сумочке, в поисках дежурного платочка. Чёрт, да что происходит? Это что такой масштабный розыгрыш? Я и не знал, что моя серая тихоня способна на такие антраша.

– Мам, была свадьба. Ты там частушки пела матерные. – Я чуть со стыда не сдох. Когда она перед начальством моим, которое с трудом заманил на торжество, начала выделывать такие финты. Но моя мама как танк. И ей совсем безразлично было, что люди с таким высоким положением слушают бредовые песенки. Потому что это традиция – петь пошлости на свадьбе. И ее надо было соблюсти. И теперь она говорит, что ничего этого не было? Абсурд какой-то. – Пять лет назад, помнишь? Вы решили меня с ума свести. Да, мать вашу, я не прав. Не прав, упаду перед этой идиоткой на колени. Только перестаньте мне голову морочить. Я все понял, осознал, и готов и скупить. Дальше что? Где эта чертова дрянь, твоя Лерочка любимая?

Серая хмарь, повисшая над городом дождливо – туманной кисеей, забивалась в нос, рот, мешала дышать. Я не стал брать машину, решил пройтись пешком, проветрить голову. Подумал, что может быть мысли в голове встанут на место. Странно, мы гуляли тут с Лерой совсем недавно, но этой многоэтажки тут не было, могу поклясться. Вот уж не думал. Что сейчас могут построить такое убожество. Серый дом, похожий на вырванный зуб, громоздящийся в историческом центре. Я поднял воротник. Зря поддался порыву, не стоило в такую погоду гулять. Ледяной дождь впивается в непокрытую голову ледяными колючками, сыплет под ноги противную крошку. Лерка бы ни за что не выпустила меня из дома без шапки. И да, эта ее гиперзабота тоже меня бесила. А теперь ее нет. Взгляд блуждает по вывескам на домах. Магазины, какие – то центры нетрадиционной медицины, спорт залы, и везде кипит жизнь. Народ качает мускулы, лечит геморрой иголками и потребляет, стараясь взять от жизни все. «Детская школа искусств» – именно эту вывеску я выискиваю во всем многообразии горящих ярким светом реклам. У Леры на работе я был всего один раз, лет сто назад. Не помню даже, как выглядело здание, не мог ни на что смотреть кроме моей, тогда еще девушки. Не замечал ничего вокруг, ослепленный глупыми щенячьими чувствами. Помню только ямочки на ее щеках, и рассыпающийся хрустальными камешками, искрящийся смех. Странно, я давно не слышал как Лерка смеется.

Задумавшись, едва не прохожу мимо искомого здания. Моя жена работает в этой унылой забегаловке, с фасадом цвета «детской неожиданности». Интересно, как можно научить прекрасному детей в этой унылой богадельне.

– Вы к кому, – мелкий охранник, преграждает мне путь своей цыплячьей фигуркой. Мне становится смешно. Ну кого может защитить этот доходяга.

– Я ищу Валерию Федоровну Мальцеву, – пытаюсь говорит как можно более дружелюбно, но чувствую, что еще немного и просто сорвусь. Хочется влепить этому дураку хорошую оплеуху, и забрать из этой юдоли нахальную беглянку.

– А кто это? – в глазах секьюрити появляется проблеск интеллекта.

– Ваш педагог, – в моем голосе издевка. Этот идиот не знает даже, кого пропускает к детям. Тоже мне – охрана.

– Простите, но в педагогическом составе нет женщины с таким именем, – отвечает парень минуту спустя, сверившись с какими-то своими «писульками» – вы ошиблись.

– Что ты мне голову морочишь, – закипаю я, машинально сжимая кулаки. Бравый вояка, вопреки моим ожиданиям, не убегает в ужасах. Кладет руку на рукоятку дубинки, которая скорее всего оснащена еще и электрошокером. Бравый вояка, оказывается. Граница на замке.

– Что тут у тебя? – слышу дребезжащий голос. Новый персонаж, появившийся в моей истории меня веселит. Старушка с цинковым ведром пострашнее бодигарда будет. – Чего надоть? Дитев раздають после четырех. Ходют и ходют, не успеваешь полы вымыть, уже снова натоптано.

– Я ищу Валерию Мальцеву, – повторяю, надеясь, что божий одуванчик более адекватен, и знает тут всех. Это ее вотчина. – Пригласите мне ее.

– Нету у нас такой, уж я бы знала, – слегка подумав, выдает бабулька. – Ни среди учеников, ни среди персоналу нету. Ты иди, болезный, не доводи до греха то. А то вызовем подмогу то вон этого, они тебе бока намнут.

– Вы все оборзели что-ли? – взвиваюсь я. Так же не бывает. Не возможно. Лерка мастер розыгрышей, оказывается. Всем голову заморочила. Как у нее получается со всеми дружить. Даже Боб вон всегда на ее стороне. – Я сейчас пройду и выволоку эту дрянь отсюда. Она здесь. Пусти.

Слышу треск, тело прошивает не сильный, но вполне себе чувствительный разряд, заставляющий меня свалиться на грязный пол.

– Наркоманов нарожають, а ты и бойси, – шамкает надо мной бабка, – вчерась вон мольберту свистнули. Вызывать что ли подмогу, или сам уйдешь?

– Сам, – нехотя говорю я, поднимаясь на ноги.

– Нету тут бабы твоей. Вот те крест, – в спину мне кричит бабулька. Охранник молча провожает меня подозрительным взглядом. Суки. Я ведь вернусь. Не позволю никому делать из меня клоуна.

На город спускается клочковатый, какой-то рваный туман. Под ногами ледяная корка. Ненавижу. Нужно, наверное, выпить, чтобы совсем не повредиться умом. Найти бар и накидаться в одного, как последний алкаш. Прохожу мимо маленького заведения, и немею. Лерка сидит за столиком и весело улыбается. Смотрю сквозь обледеневшее стекло на свою жену, и мне кажется, я возвращаюсь в прошлое. Именно такой она была, когда мы встретились. И даже волосы, блестящие в тусклых лампах, распущенны по плечам. Она давно не носила такой прически, все хвосты какие-то, да пучки училкинские.

Пальцы противно скользят по обледеневшей бомбошке дверной ручке, но только вот дверь не поддается. Шаг, я чувствую, как земля уходит из под ног, удар. Голова кажется раскалывается, только я не чувствую боли. Вообще ничего не чувствую.

И не вижу, как вокруг меня, лежащего на стылой земле собирается народ. Только одно лицо, склонившееся надо мной. Чужое, испуганное, встревоженное.

– Женщина. Там в баре, блондинка. Мне она нужна, – успеваю прошептать я.

– Там никого нет и быть не может. Это заведение уже год, как не работает. Не двигайтесь. Нужно убедиться, что нет угрожающих жизни травм.

– Вы тоже лжете. Я ее видел, – пытаюсь сказать я, но язык не слушается.

Странное чувство. Словно в вакууме. Болтаюсь между небом и землей.

– Он ведь очнется? – тихий, далекий голос Леры. В нем столько настоящего страха и надежды. Бедная моя девочка. А я сволочь. Настоящая, словно из мультика – противное вредное существо. И все таки она одумалась, получается. Я даже не сомневался, что так и будет. Она принадлежит мне. Моя.