– Явилась, – оскалилась Боби, увидев меня на пороге кухни. Синяк, пересекающий ее скулу, был неумело замазан тональным кремом.

– Слушай, ну ты же первая начала, – умиротворяюще сказала, рассматривая новое платье красотки. Оно снова было изумрудно зеленым, украшенным по подолу золотой вязью. – А платье классное.

– Ладно уж, подлиза. Садись завтракать, – ухмыльнулась Баван Ши, ставя передо мной тарелку, полную воздушных оладий, политых моим любимым соусом из сливочного масла и меда. – Что ты такого наделала-то вчера, что наш храбрый рыцарь чуть не сцепился с моим драконом? Так орали, аж стены тряслись.

– Да? А я не слышала, – удивилась, за обе щеки уписывая лакомство. Стены гостиницы, вдруг вздрогнули. От тряски на пол попадали дорогие картины. Я схватила тарелку, скачущую по столу, и округлившимися глазами посмотрела на побледневшую Боби.

– Беги, – крикнула она и, задрав подол платья, ломанулась к лестнице. Я, так и не выпустив из рук миску с оладьями, метнулась за ней, но подавилась выпечкой и закашлялась.

– Блин, ну почему мне всегда везет, – услышала я напевный голосок и сквозь слезы увидела стоящую прямо передо мной бесформенную фигуру. – Вы, людишки, так некрасиво умираете. Фу. Обплевала меня всю, – хмыкнула она и скинула с головы капюшон. Проморгавшись, я сфокусировала взгляд и уставилась на анорексичного вида тетеньку, похожую на Анджелину Джоли в не самый лучший период ее жизни. – Собирайся, давай. Жених заждался уже, – приказала она и выставила вперед руку, на которой сверкнул тяжелый перстень. В руке тут же появилась огненная коса, – а у меня тут работенка имеется.

– Ты, чего, Смерть, что ли? – вякнула, откусывая большой ломоть от зажатой в руке оладьи и вновь подавившись, зашлась в кашле.

– О, страна знает своих героев, – хмыкнула анорексичка и пошла туда, где недавно скрылась Боби.

– Эй, ты чего удумала-то? – вслед костлявой возмутилась я.

– Мне приказано забрать дракона и Баван ши, – хмыкнула она так, словно говорила не о жизнях двух существ, которые позаботились обо мне, дали кров над головой и спасли моего рыцаря, а о небольшом ветерке на улице. – Не мешай, принцесса, блин, – отмахнулась от меня, словно от назойливой мухи, поправила жиденькую прическу и пошла дальше.

– А вот фиг ты угадала, – возмутилась и кинула в нее тарелку с оладьями, которые тут же запутались в жидких волосенках, намертво приклеившись к ним медом.

– Ах, ты! Я укладку все утро делала! – обиженно выкрикнула Смерть и, отбросив свое пылающее оружие, бросилась на меня с диким визгом.

– Дура! – взревела я и ломанулась вверх по лестнице, спасаясь от разъяренной фурии.

– Ну, что тут у вас опять? – спросил Нидхегг заспанным голосом, появляясь в холле, но, увидев незванную гостью, побледнел и стал пятиться к входной двери. Смерть, заметив жертву, приговоренную ее хозяином, метнулась за косой, но и я не лыком шита. Завидев ее маневр, в три прыжка оказалась возле огненного оружия и бесстрашно схватилась за древко.

– Не трожь! – закричал дракон, но было уже поздно. Коса приросла к руке, и от запястья до плеча меня словно прошил электрический разряд. Распрямившись в полный рост, я закрыла своим тщедушным тельцем огромного дракона. Вот честно, не хотела. Но рука, с зажатым в ней смертельным оружием, сама размахнулась, и коса обрушилась на украшенную оладьями голову несчастной анорексички, которая тут же упала, как подкошенная, к моим ногам.

– Офигеть, – выдохнул за моей спиной Нидхегг, растеряв интиллегентность и лоск.

– Я не хотела, – пискнула, пытаясь отлепить от руки косу. – Она сама. И, кстати, наш храбрый рыцарь где? – спросила, стараясь не показывать лютого страха. – С похмелья угорает, поди? Тоже мне герой любовник адский. Все принцу расскажу, кого они отправили меня защищать. Все я только его задницу пернатую спасаю. Надоело.

– Ты слюной ядовитой против меня брызжешь? – услышала я веселый голос Асмодея. Он, одетый с иголочки, спускался в холл по ступеням и выглядел бодрячком. Поди уж, и забыл про вчерашние свои домогательства, гад. Я попыталась сглотнуть и отвести взгляд от черноглазого красавца, разглядывая которого, забыла даже о лежащий у моих ног Смерти. – И что тут за собрание? Думаешь, что бы еще такого сотворить, чтобы ошеломить меня своей восхитительной глупостью?

– Да пошел ты! – ощерилась я и показала глазами на пол: – У меня из-за вас одни проблемы, вон.

Асмодей проследил мой взгляд и побледнел. Ну, по крайней мере, мне так показалось.

– И не только у тебя, по ходу, – крякнул он и приказал Нидхеггу: – Бери Боби, и валите. Люцифер не простит смерти Смерти. Тьфу ты, дьявол, простите за тавтологию.

– А мне чего делать? – спросила, пытаясь избавиться от надоевшей огненной косы в руке.

– Ну, теперь ты исполняющая обязанности убиенной тобой фаворитки властителя ада, – ухмыльнулся демон. – Ладно, не бойся. Как до Ада доберемся, думаю, Люцифер избавит тебя от досадной штуковины. У него на тебя другие планы. Хотя, тебе даже идет. Да, точно, это твое призвание. Ты и без косы сеешь хаос и разрушения.

– Асмодей, – устало вздохнув, спросила: – зачем я Люциферу? Что во мне такого необычного? Почему Гавриил убить меня хочет, а властитель ада желает заполучить в свое пользование. Не верю, что все затеяно только ради того, что принцу нужна невеста. Ведь так? Я думаю, что имею право знать, к чему мне быть готовой.

– Сейчас не время, пора убираться отсюда. Ты мне надоела хуже всех чертей ада. Одни проблемы от твоей персоны, – жестко сказал Асмодей, опалив ненавидящим взглядом. – Собирай свои манатки, и через пять минут жду тебя в холле. Попробуй только опоздать, – угрожающе рыкнул демон и потерял ко мне интерес.

Я поднялась в свою комнату, взяла рюкзак – единственную вещь, которая напоминала мне о родном доме – села на кровать и собралась было зареветь, но вдруг почувствовала странный дискомфорт, словно все внутренности скрутило жгутом. Кровь жгучими потоками хлынула по венам, как после горячего укола, а во рту поселился гадкий металлический привкус. Подхватив торбу, выскочила в коридор и обомлела. Ранее богато украшенный дом, блестящий и переливающийся, стал серым, грязным и тусклым в одночасье, превратившись в заброшенный замызганный сарай, занавешенный столетними паутинами. Такими, обыкновенно, в фильмах показывают дома с привидениями. Бегом спустилась по шаткой лестнице, задыхаясь от невероятного нервного зуда, поселившегося в моем теле.

– Началось, – спокойно сказал Нидхегг, глядя мне в лицо. – Асмодей, она проснулась.

– Я давно проснулась. И, между прочим, у меня день рождения сегодня, а я вынуждена бегать от всяких тварей вместо того, что бы праздновать. Двадцать один год – это вам не пес начхал, – усмехнулась и поняла, что вижу моих новых знакомых не так, как раньше, а в их естественном, так сказать, виде. Нидхегг был прекрасен – передо мной стоял величественный дракон, покрытый огненно золотой чешуей. Я подошла к нему и с восхищением коснулась рукой шершавого огненно горячего бока.

– Блин, не успел, – вздохнул Асмодей. – Работенку мне Люцик подкинул – адову.

– Не знаю, чего ты там не успел, но мне кажется, что нам пора валить. Предчувствие у меня какое-то нехорошее. Вот тут прямо тянет, – показала я в район груди. – Что-то приближается.

– Она светится, – пискнула Боби. – Блин, что с ней?

Асмодей не успел ответить. Тяжелая дверь дрогнула и с громким треском слетела с петель. Крик ужаса застрял в моем горле.

– Здравствуй, Ахерон, – улыбнулся Асмодей и сделал шаг в сторону уродливого чудовища, протягивая ему руку для приветствия. Уродец проигнорировал жест рыцаря и уставился на меня горящими глазами.

– Люцифер заждался тебя, леди, – проревел он, плотоядно облизываясь. – Я сам доставлю нефилимку во дворец. Ты не оправдал ожиданий владыки, – противно улыбнулся в сторону черноглазого демона и протянул отвратительную когтистую лапу в сторону моей персоны.

– Обломись, – оскалилась и отскочила в сторону. – Меня папулька не тебе доверил.