Рэл сделал резкий выпад и уколол противника в грудь, прекрасно понимая, что такую точную прямую атаку непросто парировать. И действительно, альтмер был вынужден уйти в сторону, прислоняясь правым плечом к стене. Рэл вошёл во вкус. Меч рубанул на уровне шеи и с грохотом высек тусклые искры из серого камня — голову Оргистра спасла его превосходная многолетняя выучка. Они поменялись местами, но Габриэль не спускал с эльфа острия своего оружия. Тавэл красиво двигался в бою. Понимая, что ему выпал прекрасный шанс атаковать, он сделал пируэт, придавая силы своему мечу, но, пропустив его клинок мимо, Рэл скользнул левой ладонью по мягкому атласу чужой рубашки, схватив за плечо, перевернул в руке меч и кулаком ударил в челюсть.

Тавэл пошатнулся, сплюнул кровь. Габриэль отчётливо услышал, как человек за столом усмехнулся.

Вновь смена позиций. В комнате не хватало места, чтобы сражаться с азартным размахом, но Габриэль видел, что Тавэлу и самому непривычно фехтовать в этих стенах. Если не считать опыт вампира, можно было сказать, что поединок проходил в равных условиях.

Мечи столкнулись на уровне груди, привычная песня стали пронзила напряжённую тишину, и вместе с ней в сухом воздухе задрожал иной, более тонкий и высокий голос. Габриэль вовремя уловил магический импульс, успел поставить слабый щит, тут же разбившийся вдребезги от огненной атаки Оргистра, и поджал губы от неприятных ощущений потери контроля над собственным заклинанием. Однако быстро взял себя в руки, сделал шаг вперёд, создавая новый барьер и замахиваясь мечом снизу. Тавэл хотел уклониться красивым пируэтом, но слабая часть клинка всё же коснулась его кожи, сделав лёгкий надрез в области лопаток. Альтмер этого будто и не почувствовал.

После Габриэль понял, зачем он так сосредоточенно тянул время, — концентрировался. Его новое заклинание вызвало такой шквал огня, что Габриэль вскрикнул от боли, с которой разорвался его энергетический щит, и ожога, оставшегося печатью на тыльной стороне ладони. Не успей он рефлекторно выдавить из себя все силы для мгновенной защиты криокинезом — сгорел бы заживо.

Тавэл не собирался его щадить.

Пирокинетическая энергия столкнулась с ледяным напором, оттеснённая назад, но Тавэл заметно превосходил Рэла в своих магических силах. Габриэль знал: нужно спасаться как-то иначе.

Безрассудно вырвавшись из-под напора огня, он прижался к стене, едва не потеряв равновесие. От столь резкой потери энергии ему с трудом удавалось оставаться в сознании. Комната перед глазами расплывалась.

Огонь погас, и в наступившем сумраке блеснула вражеская сталь. Клинок вмиг показался Рэлу неподъёмным, чтобы отбить атаку, поэтому он стремительно ушёл из-под удара, не различив в этой атаке финт. Когда он уклонился с разворотом, меч Тавэла резко поменял направление и вскользь прошёл по груди. Габриэль неосознанно схватился за рану, словно пытался остановить хлынувшую волной кровь, застонал от пульсирующей острой боли, но не позволил Тавэлу добить его. Сумел избежать финальной атаки, принять удобное положение и нанести слабый ответный удар, нацеленный в правый бок. Эльф без усилий отбил его оружие, молниеносно опустив клинок.

— Достаточно, — вдруг приказал незнакомец, позволив Рэлу облегчённо прислониться к стене и крепче зажать рану на груди. Кровопотеря стремительно лишала сил.

Опустив меч, Тавэл приблизился, чтобы помочь ему магией, но Габриэль не позволил этого сделать, переворачивая оружие и возвращая его хозяину. Усмехнувшись, вампир забрал второй меч и отошёл.

— Я могу идти? — Габриэль задал этот вопрос имперцу, которой всё это время не спускал с него глаз и, получив в ответ медленный утвердительный кивок, вышел из комнаты, заставляя себя сохранять спокойствие.

Сквозь скрип двери он услышал ностальгическое, сказанное почти ласково: «Такой же гордый», — и потом его уже не интересовали ни чужой разговор о нём, ни то, кем был этот странный тип, ни всё случившееся.

Он без стука навалился всем весом на дверь напротив, оставляя на светлом дереве яркие кровавые пятна, и обессиленно добрался до стоящего рядом кресла. В глазах стремительно темнело, голова наполнялась густым низким гулом, и Габриэль не видел, как Леонсия обеспокоенно вскочила со своего места и подбежала к нему.

— Что случилось, Рэл?

Доверяя уже исключительно тактильным ощущениям, Габриэль крепче сжал холодное стекло флакона с зельем, которое эльфийка ему дала, и выпил содержимое одним большим глотком, не обращая внимания на отвратительный вкус и премерзкую вязкую консистенцию. Стало легче.

Леонсия осторожно сняла его рубаху, осмотрела раны, принялась колдовать над ними с бинтами и зельями, а Габриэль наблюдал за ней, и почему-то было холодно. Вспомнилась заснеженная Брума и летящий с неба снег. Вспомнилось, как поутру скрипит наст под ногами, как завывает северный ветер в узких переулках, поднимая острую метель. Вспомнился холодный камень стен и мостовых.

Эльфийка убрала окровавленными пальцами непослушную прядь отросших белых волос, мгновенно окрасившихся в алый, и её бездонный чёрный взгляд пустотой замер напротив Габриэля. Потеплело.

— Что случилось? — повторила она вопрос, и Габриэль удобнее сел в кресле, непонятно ответив:

— Тавэл.

— Тавэл? —Девушка нахмурилась, отстраняясь от Рэла. — Это он ранил тебя?

— Он. Устроил представление для своего гостя.

Зелье и целительный талант Леонсии помогли остановить кровотечение, сняли боль, и Габриэлю стало значительно лучше. Теперь он мог видеть непонимающий хмурый взгляд альтмерки без мутной пелены болезненного тумана. Медленно возвращались и магические силы, позволяя залечить ожог на руке и оставляя после него широкий уродливый шрам.

— Какого гостя?

— Ты не знаешь? Жаль, хотел тебя о нём спросить.

Леонсия кивнула, похоже, сделав какие-то выводы, и вернулась к столу. Её тонкие пальцы сомкнулись на острых холодных ножницах. Рядом лежала отрезанная прядь блестящих белых волос.

— Не надо, — попросил он, и рука Леонсии замерла.

— Что не надо?

— Не режь их, — пояснил он и, помолчав, добавил: — Так тебе лучше.

Она смотрела на него с нескрываемым изумлением, но всё же медленно вернула ножницы на стол и осторожно спросила:

— Правда?..

Габриэль только молча кивнул в ответ. Этого хватило, чтобы убедить её.

— Так… что за человек приказал Тавэлу исполосовать тебя?

Рэл видел, как неловко ей стало от его странного комплимента, и решил поддержать попытку уйти от состоявшегося разговора.

— Не знаю. Коловианец. Высокий, тёмный, средних лет.

— Поняла. Скорее всего, один из Уведомителей, старый друг Тавэла. Люсьен.

— Люсьен, Люсьен… — Имя вертелось в лабиринтах памяти, но оставалось незнакомым. — Где-то я уже слышал это…

— Возможно. Он часто у нас бывает.

— А зачем ему я?

Леонсия неуверенно отвела взгляд, пообещав:

— Я поговорю об этом с Тавэлом. Мне тоже такое не нравится. Кстати, о гостях. На днях к нам должна заглянуть одна из Душителей, так что будь с ней вежлив и осторожен.

Раз уж Леонсия была настроена на разговор, Габриэль решил не упускать возможности обо всём подробно её расспросить.

— Кто такие Душители?

Она незамедлительно ответила, убирая ножницы в ящик стола:

— Тоже представители Чёрной Руки, прямые подчинённые Уведомителей, их преемники, протеже… Если кто-то из Уведомителей погибает, его место занимает его Душитель.

— И чем они занимаются?

— Они превосходные убийцы, лучшие среди лучших. Выполняют особенные контракты, берутся за самую сложную работу и, разумеется, так как напрямую взаимодействуют с Чёрной Рукой, исполняют приказы, связанные с организацией.

— Особое подразделение? — понял Габриэль.

Леонсия с улыбкой подтвердила:

— Вроде того.

Он поднялся на ноги, изо всех сил стараясь не потерять землю под собой, и приблизился к незавершённым картинам Леонсии, принявшись их разглядывать. Стесняясь своего таланта, эльфийка быстро сделала вид, что её заинтересовали какие-то бумаги, и спросила: