Он горестно усмехнулся, шмыгнув носом.

— Они ошиблись. Когда мы повернулись на стук, в двери вломился скальный демон.

— Ах, Рожер! — Лиша прикрыла рот ладонью, но Рожер не повернулся.

— Его ноги обтекало пламя огненных демонов. Скальный раздробил дверную раму, чтобы протиснуться. Мать схватила меня на руки, и все закричали, но я не помню, что именно, за исключением…

Он всхлипнул, и Лиша чуть не бросилась его утешать.

Рожер собрался с духом и продолжил:

— Джерал бросил свой меченый щит Аррику и велел отвести нас с матерью в укрытие. Джерал взял копье, мой отец — чугунную кочергу, и они повернулись к подземникам.

Рожер надолго умолк. Затем он снова заговорил холодным, безжизненным голосом:

— Мама бросилась к Аррику, но он оттолкнул ее, схватил свой мешок с чудесами и выбежал вон.

Лиша ахнула, и Рожер кивнул.

— Так все и было. Аррик помог мне только потому, что мать швырнула меня в погреб, перед тем как ее схватили демоны. И даже тогда он хотел меня бросить.

Он погладил вытертый бархат и потрескавшиеся кожаные заплаты мешка с чудесами Аррика.

— Тогда этот мешок не был ветхим и выцветшим. Аррик был человеком герцога, а его торба — яркой и новенькой, как подобает королевскому герольду.

Он сжал зубы и добавил:

— Вот правда о доблести Аррика! Спасти игрушки!

Он схватил мешок здоровой рукой и стиснул так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Мешок, который я таскаю всюду, как будто он мне дорог не меньше!

Он сунул его под нос Лише, взглянул на ревевший в камине огонь и выскочил из-за стола.

— Рожер, не надо! — Лиша перехватила его и вцепилась в мешок. Рожер держал крепко, и вырвать мешок она не могла, но жонглер не пытался протиснуться к очагу. Они смотрели друг на друга. Глаза Рожера были широко распахнуты, как у затравленного зверя. Лиша обняла юношу. Он уткнулся лицом в ее грудь и зарыдал.

Когда Рожер наконец перестал содрогаться в рыданиях, Лиша отпустила его, но он продолжал цепляться за нее. Не открывая глаз, потянулся к ее губам. Она быстро отстранилась и подхватила Рожера, который пьяно споткнулся.

— Извини, — сказал он.

— Ничего. — Она отвела его обратно за стол. Он плюхнулся на стул и задержал дыхание, как будто боролся с приступом тошноты. На бледном лице выступили капельки пота.

— Возьми мой чай, — предложила Лиша. Она забрала мешок с чудесами. Рожер не сопротивлялся. Лиша поставила мешок в темном углу подальше от огня и подняла с пола золотой медальон Аррика.

— Почему он его оставил? — спросил Рожер, глядя на медальон. — Когда герцог нас вышвырнул, Аррик забрал все, что не было прибито к полу. Он мог продать эту медаль вместе с остальным добром, которое распродал за годы наших странствий. Мы бы много месяцев не знали голода и холода. Ночь! Аррик мог оплатить свои долги во всех пивных города, а это говорит о многом.

— Возможно, он знал, что не заслужил медаль, — предположила Лиша. — И ему было стыдно за содеянное.

Рожер кивнул:

— Я тоже так думаю. И почему-то от этого хуже. Я хотел бы его ненавидеть…

— Но он был тебе вместо отца, и ты не можешь себя заставить, — закончила Лиша и покачала головой. — Мне знакомо это чувство.

Лиша покрутила медальон, погладила чистую заднюю сторону.

— Рожер, как звали твоих родителей?

— Калли и Джессум, — ответил Рожер. — А что?

Лиша положила медальон на стол, порылась в одном из многочисленных карманов фартука и вынула небольшой кожаный сверток, в котором хранила инструменты метчика.

— Если эта медаль отчеканена в честь твоего спасения во время резни в Ривербридже, надо почтить память всех героев.

Стремительным изящным почерком она вырезала на податливом золоте имена Калли, Джессума и Джерала. Они засверкали в свете камина. Рожер смотрел на них во все глаза. Лиша взяла медаль за тяжелую цепочку и повесила ему на шею.

— Смотри на нее и думай не о трусости Аррика, а о тех, чья жертва осталась невоспетой.

Рожер коснулся медальона. Слезы капнули на золото.

— Я никогда с ней не расстанусь.

Лиша положила руку ему на плечо:

— Расстанешься, если это спасет чью-то жизнь. Рожер, ты не Аррик. Ты намного сильнее.

— Настала пора это доказать, — кивнул Рожер.

Он встал, но покачнулся и схватился за стол, чтобы не упасть.

— Утром, — поправился он.

— Будь начеку и предоставь переговоры мне, — велел Рожер Гареду, когда они вошли в дом гильдии жонглеров. — Не верь широким улыбкам и не засматривайся на лоскутные наряды. Половина местных обитателей выудит у тебя кошелек, а ты и не заметишь.

Гаред машинально хлопнул себя по карману.

— И не держись за него, — добавил Рожер. — Хочешь, чтобы все знали, где у тебя деньги?

— Тогда что мне делать? — спросил Гаред.

— Просто вытяни руки по швам и не давай на тебя натыкаться, — посоветовал тот. Гаред кивнул и отправился по залам гильдии следом за Рожером.

Огромный лесоруб со скрещенными за спиной мечеными топорами привлек внимание жонглеров, но не сильно. В гильдии ценили зрелища, и любопытных интересовало одно: какую роль играет великан и в какой постановке.

Наконец они пришли к кабинету цехового мастера.

— Рожер Трехпалый к цеховому мастеру Чоллсу, — сообщил Рожер секретарю в приемной.

Тот вскинул взгляд. Это оказался Дэвед, давний знакомый Рожера.

— Ты что, рехнулся? Заявился как ни в чем не бывало! — возмущенно прошептал Дэвед, поглядывая в коридор, не смотрит ли кто. — Цеховой мастер тебе яйца открутит!

— Не открутит, иначе сам останется без яиц, — рыкнул Гаред. Дэвед повернулся к нему, увидел скрещенные на груди могучие руки и запрокинул голову, чтобы посмотреть в глаза.

— Как скажете, сударь, — с трудом сглотнул секретарь и встал из-за крохотного стола. — Я сообщу цеховому мастеру о вашем приходе.

Он подошел к тяжелым дубовым дверям кабинета, постучал, дождался приглушенного ответа и скрылся внутри.

— Явился?! — раздался рев из кабинета. Через мгновение двери распахнулись перед цеховым мастером Чоллсом. В отличие от большинства жонглеров, он носил не лоскутный наряд, а тонкую льняную рубашку и шерстяной камзол. Борода его была подстрижена, волосы намаслены и аккуратно зачесаны назад. Он скорее походил на аристократа, чем на жонглера. Рожер сообразил, что ни разу не бывал на выступлении цехового мастера. Может, Чоллс и вовсе не жонглер?

При виде мрачного, как туча, лица цехового мастера Рожер очнулся от размышлений.

— А ты не робкого десятка, Трехпалый! Надо же, заявиться спустя столько времени! Мы тебя уже похоронили, и ты должен мне… — Чоллс взглянул на Дэведа.

— Пять тысяч клатов, — подсказал Дэвед, — плюс-минус несколько дюжин.

— С этого и начнем. — Рожер извлек из кармана мешочек со старинными монетами Меченого и швырнул цеховому мастеру.

Монеты стоили как минимум вдвое больше суммы его долга.

При виде золота глаза Чоллса вспыхнули. Он выхватил монету наугад и прикусил. На мягком металле остался отпечаток зубов, и Чоллс перестал хмуриться. Цеховой мастер посмотрел на Рожера:

— Что ж, я согласен выслушать твои оправдания. — Он отошел от двери, пропуская Рожера и Гареда в кабинет. — Дэвед, чаю нашим гостям.

Дэвед принес чай, и Рожер сунул секретарю еще одну золотую монету — тот, верно, за год зарабатывал меньше.

— Это за бумажную волокиту.

Дэвед кивнул, широко улыбаясь:

— К закату ты воскреснешь из мертвых. — Он вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

— К делу, Рожер, — произнес Чоллс. — Так что случилось в прошлом году и где тебя подземники носили? Вы с Джейкобом гребли клаты лопатой, чтобы выплатить твой долг, и вдруг какой-то мелкий чинуша присылает мне записку с требованием оплатить погребальный костер для мастера Джейкоба, тело которого стынет на городском леднике, а тебя нигде нет!

— На нас с мастером Джейкобом напали. Я несколько месяцев провалялся в лечебнице, а когда поправился, решил, что лучше на время оставить город. — Рожер улыбнулся. — Зато я стал свидетелем самой потрясающей маревниковой байки на свете, и что самое прекрасное — это чистая правда!