— Это великая честь, наставник. Да поможет мне Эверам не разочаровать вас.

— Уж постарайся, если дорожишь своей шкурой, — хмыкнул Каваль. Керан взял кожаный ремешок с узелками — символ ранга — и обвязал им бицепс Джардира.

Сердце Джардира бешено колотилось, кожаный ремешок казался Короной Каджи. Джардир представил, как дама расскажет об этом Кадживах, когда та придет за еженедельным пособием, и надулся от гордости. Скоро он восстановит честь матери и сестер!

Дело было не только в этом, но и в испытании мужества. Несколько недель под открытым небом. Он увидит алагай вблизи и узнает врага в лицо. Хватит с него рисунков на грифельной доске и смутных теней, едва различимых со стен. Поистине, сегодня начало новой жизни!

Когда най’шарумов отпустили, Аббан повернулся к Джардиру, улыбнулся и стукнул кулаком по перевязанному ремешком бицепсу.

— Най ка, — произнес он. — Ты заслуживаешь этого, друг мой. Скоро ты станешь кай’шарумом и будешь командовать в битве настоящими воинами.

Джардир пожал плечами:

— Инэвера. Поживем — увидим. Сегодня довольно и этой чести.

— Ты был прав. Мне порой становится тяжко, когда я вижу, как обращаются с хаффитами, и я дал волю горечи. Бахаване заслуживают нашей защиты, и не только.

Джардир кивнул:

— Я так и думал. Я тоже был не прав, друг мой. В твоем сердце есть место не только торгашеской алчности.

Он сжал плечо Аббана, и мальчики побежали собираться в поход.

Они выступили в полдень: пятьдесят воинов Каджи, в том числе Хасик, дама Хеват, наставник Каваль, двое дозорных из племени Кревах и отряд отборных най’шарумов во главе с Джардиром. Несколько старших воинов поочередно ехали на обозных телегах, которые тянули верблюды, но остальные шли пешком через Лабиринт к главным городским воротам. Джардир и остальные мальчики ехали по Лабиринту в телегах, чтобы не осквернить священную землю.

— Лишь дама и даль’шарумы вправе ступать по крови своих братьев и предков, — предупредил Каваль. — Не искушайте судьбу.

За воротами города наставник прошелся по телегам копьем.

— Живо на землю! — рявкнул Каваль. — Шагом марш в Баху!

Аббан неверяще посмотрел на Джардира:

— Это же неделя пути через пустыню под жарким солнцем, а на нас только бидо!

Джардир спрыгнул с телеги:

— На учебной площадке светит то же самое солнце.

Он указал на даль’шарумов, которые маршировали перед обозом.

— Скажи спасибо, что на тебе только бидо. Солнце нагревает черные одежды, но каждый воин несет щит, копье и доспехи. Если они могут маршировать, то и мы сможем.

— Ладно тебе! Неужели неохота размять ноги после нескольких недель в гипсе? — Джурим с ухмылкой хлопнул Аббана по плечу и соскочил с телеги.

Остальные най’шарумы последовали его примеру. Джардир отсчитывал ритм, чтобы поспевать за воинами и телегами. Последним шел Каваль. Он внимательно следил за най’шарумами, но командовать предоставил Джардиру. Такое доверие наставника — большая честь.

Через пустыню вилась тропа из утоптанного песка и растрескавшейся глины. Вдоль нее тянулась цепочка древних вех. Ветер не утихал ни на миг и швырялся горячим песком, который скапливался на дороге, отчего ноги скользили. Раскаленный песок обжигал даже сквозь сандалии. И все же най’шарумы, закаленные годами тренировок, маршировали без единой жалобы. Джардир смотрел на них с гордостью.

Однако вскоре стало ясно, что Аббан не поспевает за остальными. Он купался в поту, все сильнее хромал на коварной тропе и часто спотыкался. Один раз налетел на Эсама, который злобно толкнул его на Шанджата. Шанджат оттолкнул Аббана, и тот грохнулся на землю. Мальчишки засмеялись, глядя, как Аббан отплевывается от песка.

— Не отставать, крысы! — Каваль стукнул копьем по щиту.

Джардиру хотелось помочь другу подняться, но он знал, что выйдет только хуже.

— Вставай! — рявкнул он.

Аббан умоляюще взглянул на него, но Джардир лишь покачал головой и пнул товарища ради его же блага.

— Откройся боли и вставай, идиот, — раздраженно прошептал он, — не то станешь хаффитом, как твой отец!

Страдание в глазах Аббана полоснуло по сердцу, но Джардир был прав. Аббан тоже это знал. Он втянул воздух, встал и похромал за остальными. Какое-то время он поспевал, но вскоре снова оказался в конце. Он часто натыкался на других мальчишек, и те толкали его. Это не укрылось от бдительного взора Каваля. Наставник подошел к Джардиру:

— Парень, если он будет нас задерживать, ты отведаешь плетки на глазах у всех.

Джардир кивнул:

— Как пожелаете, наставник. Я — най ка.

Каваль хмыкнул и не стал настаивать.

Джардир подошел к остальным.

— Джурим, Аббан, в телегу, — приказал он. — Вы только что из шатра дама’тинг и не готовы маршировать весь день.

— Верблюжья моча! — Джурим ткнул пальцем в лицо Джардира. — Я не собираюсь ехать на телеге, как женщина, только потому, что этот сын пожирателя свинины еле тащится!

Не успел он договорить, как Джардир ударил. Он схватил Джурима за запястье, вывернул его и прижал к плечу. Джуриму оставалось лишь обмякнуть, чтобы Джардир не сломал ему руку, и он грохнулся на спину. Джардир с силой потянул его руку и наступил Джуриму на горло.

— Ты поедешь на телеге, потому что твой най ка так решил, — громко объявил он, когда лицо Джурима покраснело. — Забудешься еще раз — берегись.

Лицо Джурима стало лиловым. Наконец он сумел кивнуть, и Джардир убрал ногу. Джурим начал жадно глотать воздух.

— Дама’тинг приказала, чтобы вы с каждым днем проходили все больше, пока к вам не вернутся силы, — солгал Джардир. — Завтра будете идти на час дольше.

Он холодно взглянул на Аббана.

— Оба.

Аббан усердно закивал, и оба мальчика направились к телегам. Джардир смотрел им вслед и молился, чтобы Аббан поскорее поправился. Он не сможет прикрывать его вечно.

Он взглянул на остальных най’шарумов. Все смотрели на него.

— Я что, объявил привал? — рявкнул он, и мальчики поспешно зашагали дальше. Джардир отсчитывал ритм вдвое быстрее, пока они не нагнали отряд.

Смеркалось. Най’шарумы приготовили ужин и разложили скатки под присмотром Джардира, пока дама и ловчие занимались меченым кругом. Когда тот был готов, воины встали вдоль него, сомкнув щиты и выставив копья. Солнце село, и поднялись демоны.

Вблизи от города песчаные демоны водились в изобилии. Они шипели на даль’шарумов, бросались на воинов. Джардир впервые видел алагай вблизи и хладнокровно разглядывал их, запоминая движения и приемы.

Ловчие не подвели, и вспышки магии не пускали демонов в круг. Пока твари бросались на метки, даль’шарумы с криками кололи их копьями. Броня песчаных демонов была прочна, но несколько тварей погибло от точных ударов в глаза или открытую шею. Воины словно играли, стараясь нанести удар в нужную точку одновременно со вспышкой магии. Они смеялись и поздравляли немногих, кому это удавалось. Счастливчики уходили к костру, остальные пытались достать демонов, которых становилось все больше. Джардир заметил, что Хасик одним из первых наполнил миску.

Мальчик взглянул на наставника Каваля, который как раз убил демона и направился к костру. Красное ночное покрывало Каваля было поднято — раньше Джардир такого не видел. Он поймал взгляд наставника. Каваль кивнул, и Джардир приблизился с низким поклоном.

— Наставник, это не похоже на алагай’шарак, которой нас учили.

Каваль засмеялся:

— Это не алагай’шарак, мальчик, — просто игра, чтобы копья не затупились. В Эведжахе сказано, что для алагай’шарак нужна особая площадка. Здесь нет ни ловчих ям, ни стен Лабиринта, ни укрытий для засады. Выходить из круга глупо, но почему бы не показать солнце одному-другому алагай?

Джардир еще раз поклонился:

— Благодарю, наставник. Мне все ясно.

Игра продолжалась еще несколько часов, пока оставшиеся демоны не решили, что проникнуть за метки невозможно. Одни принялись кружить вокруг лагеря, другие уселись на корточки вне досягаемости копий, наблюдая. Сытые воины встали в дозор, улюлюкая и крича в спины неудачникам, отправившимся ужинать.