Я поперхнулся дымом. Кажется, пора отсюда уезжать. Начинаю ностальгировать по тому, что происходит прямо сейчас. Дальше будет хуже. Дальше – одинокая старость, так как самой знойной соседке здесь – не меньше шестидесяти.

Я кинул бычок на асфальт и потушил. Как оказалось, попал прямо в новую рекламу. Яркой, кажется, светодиодной краской прямо под ногами была выведена изящная стрелка. Странно, что раньше я ее не заметил. Названия магазина или сайта не видно. Я смахнул в сторону несколько листьев, чтобы осмотреть рисунок полностью. Никаких надписей. Бублик носился по газону за чем-то незримым.

– Ко мне! – Собака вздрогнула, обернулась и довольная, посеменила к хозяину.

На траве, прямо там, где только что прошел Бублик, зажглась еще одна стрелка.

Я моргнул. Круто! Моя стрелка, под ногами, потускнела и почти исчезла. Я быстро наклонился, чтобы потрогать угасающую краску, но пигмент уже испарился.

– Бублик, вот круть! За мной.

Вместе мы подошли ко второй стрелке, на газоне. Она все еще ярко горела. Я снова наклонился и потер траву. На пальцах ничего не осталось. Казалось, по траве протянута светодиодная лента в виде стрелки. Но никакой ленты, конечно не было. Бублик обнюхал нашу находку и деловито пометил. От контакта с жидкостью ничего не произошло. В десяти метрах от нас, на асфальте, прямо под ногами местного сантехника, зажглась новая стрелка. Трава быстро тускнела. Бублик, воодушевленный новой игрой, понесся вперед.

– Ну-ка кышь! Кышь, крысенышь! – Сантехник замахал руками.

Бублик недоуменно посмотрел на его па, но стрелка была интереснее.

– Оставь собаку, Василий Петрович. – Я на всякий случай взял пса на поводок. – Он не к тебе прибежал. Вон стрелка под ногами светится, ему интересно.

Мужчина в недоумении уставился на асфальт. Он видел фантик, видел окурок. Стрелку – не видел.

В это время мы нашли, где засветилось продолжение рекламы и с энтузиазмом кинулись туда.

– Наркоманы, ема… – Сантехник сплюнул.

Участковому он про это не рассказал, потому что не вспомнил.

Некоторое время мы с Бубликом сопели, передвигаясь короткими перебежками от стрелки к стрелке. Пес принял игру и находил знаки иногда быстрее меня. Мы проскочили три соседних двора, широкую улицу с массивными, домами сталинской постройки и углубились на боковые улочки. Мне представлялось, мы движемся к какому-то новому ночному клубу, но вот, позади остался парк, еще несколько более или менее оживленных улиц и все. Дальше, я знал это по частым велосипедным прогулкам – ничего. Так бывает в Москве. Идешь по многолюдной, плотно застроенной аллее, сворачиваешь и оказываешься в тупике. В Перово так бывало вообще сплошь и рядом. То тупик, то железнодорожные пути, то промышленный район. Не улица, а целый район.

Я остановился. От дома мы отошли уже довольно далеко. Бублик немного хрипел от пробежки. Мое курящее сердце неестественно громко стучало. В десяти метрах спокойно горела, указывая на север, стрелка. Впереди тихая, некрасивая улица с шиномонтажами и тусклыми низкими зданиями с черными глазницами окон. Совершенно не хотелось туда идти. Если стрелки окажутся рекламой сход-развала, я прям убьюсь об стенку.

Собака села у моих ног. Несмотря на усталость ее маленькое тельце тряслось от любопытства, да, пожалуй, мое тоже. В моей размеренной жизни такие приключения – большая редкость. То есть понимаете, даже такие…

– Ладно, собака, только чтобы удовлетворить твое любопытство.

С новыми силами, мы быстро зашагали по стрелкам. Меня, собственно, больше всего занимал технический вопрос. Как, то есть, по какому принципу они загорались и как этот процесс был осуществлен на практике. Некоторое время я сотрудничал с крупным рекламным агентством и считал себя прямо-таки знатоком современных технических ухищрений в этой сфере. Но, на каждого знатока найдется умелец. Я перебрал все, от краски с видоизмененной молекулярной структурой до светящегося планктона. За этими суперидеями стоял главный вопрос – нафига!? Зачем так заморачиваться, если даже адресная рассылка по почтовым ящикам еще работает. Это, конечно, была прям интрига!

Мы шли по длинной, скучной улице. Машины здесь вечером почти не ездили. По обеим сторонам росли высокие крючковатые деревья, чья листва не сдавалась первым признакам осени. Густые зеленые кроны – шапки гулко шелестели, отлавливая редкие порывы ветра. Внизу было тепло, даже душновато. Может быть от пробежки, может быть от волнения, я чувствовал себя весьма неуютно. Необходимости бежать больше не было. Стрелки шли теперь густой цепочкой и упирались в ступени самого дальнего здания, какой-то складской или офисной конторы. В таком же здании я когда-то презентовал свой первый проект, который продал потом китайцам. Грустный дом изначально не понятного предназначения и оттого не имеющий никаких отличительных черт. В таких домах обязательно есть местная столовая, где почему-то очень вкусно кормят. Есть один мрачный и один чрезмерно веселый охранник. Гремящий лифт, пустые коридоры с низкими подоконниками, заставленными десятком кашпо с цветами, которые поливает кто-то невидимый. Есть полуэтаж, десятки маленьких офисов – комнатушек самого разного направления и схема переходов настолько запутанная, что можно сто лет объяснять курьеру как пройти в офис, но легче спуститься самому.

Я шел не торопясь. Здание, куда упиралась череда стрелок, вряд ли подарит мне незабываемые впечатления, так к чему спешить разочароваться. Вместо этого я думал, что если в окно дома напротив кто-то смотрит, что не так просто, потому что дома стоят торцом к дороге, то видит на пустынной улице мужика с собакой, идущего по ярко светящимся в сумерках стрелкам. Футуристично.

В окно одного из домов в то время как раз смотрела пожилая дама. Она видела на пустой улице молодого человека и смешную собачку. Больше ничего.

Мы с Бубликом подошли к офисному дому. Он полностью соответствовал моим ожиданиям. Несколько окон на третьем этаже тускло освещали улицу, за стеклянными дверями виднелся охранник и даже так любимая мной пропускная система с вертушкой. На дальней стене густо лепились друг к другу таблички с названиями фирм. Если бы я мог разобрать их с улицы, даже сфотографировать на телефон и увеличить, ни за что не пошел бы внутрь. Но раз дело зашло так далеко, а шрифты у всех такие мелкие, пришлось заходить.

– Добрый вечер!

Охранник бодро вскинулся мне на встречу. Ясно. Чрезмерно веселый тип.

– Добрый. Что-то ищите?

– Не уверен. – Я пожал плечами. – Какая из фирм делает рекламу со светящимися стрелками?

Охранник вроде бы в лице не изменился, но заметно потускнел, на глазах теряя ко мне интерес.

– Третий этаж, лифт прямо, лестница по коридору – налево. – Быстро пробубнил он и отвернулся к телевизору.

– ОК. А с собакой можно?

– Третий этаж, лифт прямо, лестница по коридору – налево. – Даже не обернулся.

Я с интересом отметил, что его рука напряженно застыла у внутреннего телефона. Наверняка позвонит предупредить.

– Значит можно. Идем, Бублик.

Мы прошли до конца коридора и вышли на лестницу. Не люблю в таких зданиях пользоваться лифтами. Частота их обслуживания – величина не предсказуемая. На лестнице привычно воняло застарелым табаком. Скромно прятались за батареями разномастные баночки из-под чего угодно с плавающими в грязной жиже бычками. На втором этаже к баночке добавился протертый стул старой формации, с плюшевой обивкой и жесткой спинкой. Любители комфорта принесли.

Я вышел с лестничной площадки в коридор третьего этажа. Все двери по бокам были плотно закрыты, кроме одной, в дальнем конце. Бублика пришлось взять на руки. Он не очень любит темные коридоры и вытертые ковровые дорожки. Собака немного затряслась. Я тоже. Вздрогнул и встал как вкопанный. Какого черта я делаю в свой рабочий вечер на окраине Перово, в зачуханном доме, на старом вонючем ковре? Какой бред… Я резко развернулся обратно к лестнице, краем глаза отмечая отблеск теперь уже сзади. Сзади, указывая на единственную открытую дверь, моргала стрелка. Пока я снова поворачивался, она перестала моргать и горела теперь ярким, в таком окружении, почти мистическим светом.