Мужчина пристегивает свой ремень безопасности и нажимает на газ. Шины визжат, и я краем глаза успеваю заметить довольную ухмылку на его лице.

Выехав с территории издательства, мы движемся вперед по магистрали.

– Говори адрес.

– Высадите меня у ближайшего метро, – отворачиваясь к окну, прошу у него.

«Все равно мне неловко ехать с ним вот так вот рядом. Я не знаю, что он за человек, а оттого, что он популярный автор, мне легче не становится», – думаю я, едва заметно хмурясь.

– По-моему, ты не уяснила предыдущий урок, – сухо бросает в ответ мужчина.

Майкл ведет машину крайне спокойно, совершенно не превышая скорость, но от того, что он выпил, мне не по себе. Мой уровень социальной адаптации душит меня, привнося в разум страшные вещи. «А вдруг мы разобьемся? Или в нас кто-нибудь врежется?» – начинаю я снова паниковать.

– Вы выпили. Это небезопасно, – вслух сообщаю я ему.

– Для тебя?

– Для всех.

В машине воцаряется тишина. Я чувствую, что до сих пор не согрелась, но пытаюсь сдержать дрожь, которую становится все сложнее контролировать.

– Замерзла? – без лишних эмоций спрашивает Майкл.

– Я в порядке.

Он прибавляет градусов на кондиционере, и салон начинает заполняться теплым воздухом. Тихо выдыхая, я чувствую, как тепло постепенно пробирается в мое тело, унимая дрожь и согревая каждую клеточку. «Как же приятно», – размышляю я, позволяя себе немного расслабиться и улыбнуться.

Мы молча едем по дороге, вдали перед очередным съездом виднеется пробка. На город опускаются сумерки, подчеркивающие красоту подсветки на высоких зданиях. Но по машине барабанит ливень, и от этого в воздухе витает депрессивная атмосфера. Улавливая ее, я ощущаю желание поскорее залезть под теплое одеяло и не выбираться оттуда до тех пор, пока другая погода не сменит эту.

Майкл закуривает, и салон наполняется сигаретным дымом. Он курит приятные сигареты с ароматом вишни или черешни, но я не могу понять, какие именно. Если честно, я была бы тоже не прочь выкурить сигаретку-другую, в особенности после такого сумасшедшего дня.

Кресла в машине Кима удобные и мягкие, с подогревом. «Наверное, его автомобиль стоит целое состояние, которое я не заработаю и за всю жизнь. Такую он на авторский гонорар вряд ли мог себе позволить. Маргарет вскользь упоминала, что Майкл владеет каким-то автомобильным бизнесом, поэтому частенько их работа переносилась из-за важных встреч. Интересно, что у него за бизнес?» – припоминаю я, но мои рассуждения прерывает радио, которое включает мужчина. Играет композиция «Take Me To Church», которая своим мрачным текстом нагоняет на меня еще большую тоску.

– Если ты не скажешь свой адрес, тебе придется ехать ко мне.

«Лучше бы ты сидел, молча курил и следил за дорогой», – мысленно ворчу я, однако вслух язвлю:

– Не самое худшее, что могло бы произойти.

– Ты так думаешь? – выгнув бровь, интересуется Майкл и смотрит на меня, выдыхая едкий дым, который щекочет мне нос.

«Если он действительно думает, что я останусь у него, то он ошибается. Этому не бывать», – твердо решаю я. Откашлявшись от сигаретного дыма, перевожу взгляд в окно и начинаю:

– Я надеюсь…

Майкл еле слышно подпевает припеву песни, прикрыв глаза. У него оказывается мягкий бас, и я замечаю, что он отлично попадает в ноты. Тихо хмыкнув, ловлю себя на мысли, что, должно быть, он поет идеально, когда набирается совсем в зюзю.

– Проспект Андрова, дом три.

Майкл делает вид, что не слышит меня, и продолжает покуривать сигарету с закрытыми глазами. С каждой минутой мне все больше хочется побыстрее избавиться от его общества. «С одной стороны, я ему благодарна за то, что он унял мою гордость и уговорил меня с ним поехать, но с другой… Меня сильно напугала его напористость», – думаю я, а мое запястье горит в том месте, где он прикасался к нему. Я не хочу рассматривать сейчас травмированное место, но твердо знаю, что наутро там будет синяк.

Мы медленно продвигаемся вперед, и от этого я ерзаю на месте все больше. Моя одежда промокла до нитки, поэтому мне отчаянно хочется поскорее добраться домой, принять горячий душ и навсегда забыть прошедший день.

Я стараюсь не глядеть на Майкла, но он неведомым образом разжигает во мне любопытство. Когда он смотрит на дорогу, я краем глаза изучаю его профиль, ведь мне хочется знать, с кем в дальнейшем мне предстоит работать. «Его внешность выглядит достаточно экзотично. Маргарет говорила, что его мать кореянка, а отец европеец, и он явно унаследовал многие черты от матери. В особенности это заметно по его большим карим глазам и узкому подбородку с высоко посаженными скулами. А вот тонкие губы и не слишком широкий нос с высокой переносицей ему, видимо, достались от отца. Овал лица слегка вытянут, что придает ему мужества. Еще он следит за своим телом, это видно невооруженным глазом. Мышцы так и норовят вырваться из-под одежды, чтобы показать свою силу и мощь. Думаю, Майкл много времени проводит в спортзале, потому что в Инстаграме все девчонки сохнут от его торса. Признаться, меня тоже впечатлило последнее фото. Равно как и то фото с татуировками, которое Роуз показала мне на телефоне», – мысленно констатирую про себя и отворачиваюсь к окну, чтобы немного усмирить свой интерес к этому мужчине.

В какой-то момент телефон Майкла звенит. Тихо выругавшись, он принимает звонок.

– Слушаю.

Голос в динамике трещит так, что я не могу разобрать ни слова.

– Мне плевать. Пусть делают так, как мы решили.

Собеседник в трубке начинает говорить на повышенном тоне, но по выражению лица Кима понятно, что ему плевать.

– Либо они делают так, как мы решили, либо шли их на хуй со своими предложениями. Я не буду рисковать репутацией компании, на которую угробил половину своей жизни, ясно?

Неизвестный что-то бурчит в ответ, и Майкл резко смотрит на меня. От его взгляда мне становится неуютно, поэтому я зябко ежусь.

– Да какой, к черту, аванс? – злобно выкрикивает он. – Пускай платит все, или на хер это сотрудничество!

Спор стремительно набирает обороты. Следующие минут пять, пока мы пытаемся выехать из пробки, Майкл пререкается с неизвестным человеком по телефону, выдавая сухие и короткие фразы. Выехав на E51, Майкл прибавляет газу, и мы мчим вперед по мокрой дороге. Закончив разговор, он закуривает очередную сигарету и негромко сообщает:

– Завтра тебе нужно будет быстро вникнуть в особенности работы со мной.

«Лучше бы он молчал или разговаривал по телефону. Мне уже невыносимо находиться с ним в одной машине!» Вслух я отвечаю:

– Я уже поняла.

– Понять тебе стоит одно: мне не нужно перечить, – осаживает он меня.

– Я и не собиралась, – отрезаю в ответ.

Меня все больше раздражают его тон, парфюм, характер и внешность. «Да кто он такой, чтобы так со мной разговаривать?! Еще и насильно запихивать в машину, делая некое одолжение?» – спрашиваю себя, чувствуя злость.

– Заруби себе на носу: ты редактор, которому позволяют не просто делать свою работу, а работать со мной.

– Но я не рабыня, чтобы мною командовали.

«Какой же он высокомерный! А я-то, дура, уже решила, что все это ложь. Как же он меня бесит! Дьявол!» – мысленно чертыхаюсь я, сжимая пальцы травмированной руки в кулак.

– Я уже выше озвучил, что не стоит мне перечить.

– Так вам нравятся покорные женщины? – интересуюсь я и смотрю на него исподлобья.

– Тебе нужно обрезать язык. Вполне возможно, что тогда, с очень незначительным процентом вероятности, ты все же сможешь стать моей рабыней.

– Звучит цинично и высокомерно.

– Ты получаешь ноль баллов за красноречивость.

– Значит, чтобы расположить вас к себе, мне придется зарабатывать баллы? Что за детский сад? – спрашиваю я и, усмехнувшись и цокнув языком, вновь отворачиваюсь к окну.

«Черт возьми, тут даже некуда взгляд перевести, в этой дьявольской машине!» – мелькает у меня раздраженная мысль.

– Детский сад – у тебя в голове. Видимо, ты промокла до такой степени, что мозги уже отказывают.