Глава 9
После приезда полиции Хит вел себя очень тихо, и это заставило Джо задуматься, что он пытается скрыть, ведь явно что-то было не так.
Она знала, что муж не имеет никакого отношения к телу на улице — это же просто абсурдно. Да, он проявлял жестокость и бывал грубым, но никогда не приводил домой женщин и не делал ничего такого, что вызвало бы у нее подозрение.
Хит проводил все свое время в студии или мастерской, а потом, казалось, только и делал, что жаловался на женщин, которых фотографировал, говоря, что все они ждут от него чуда. Им хотелось не просто получить портрет — они хотели выглядеть стройнее, моложе, красивее, сексуальнее. Джо рассмеялась, когда Хит впервые заговорил о своих клиентках. Но после того, как он ее за это избил, она больше никогда не смеялась.
Однако муж был хорошим фотографом, и она не могла этого не признать. Она полагала, что это его призвание. Если некоторые люди писали книги, танцевали или играли на барабанах, то он очень хорошо фотографировал.
Джо задумалась, в чем она сама хороша, и поняла, что на данный момент ее лучшим достоинством является приготовление чашек чая и большая выносливость, позволяющая переносить побои. Она хихикнула. Может быть, ей стоит поступить на секретную службу и работать под прикрытием в каком-нибудь экзотическом месте. Все будет лучше, чем ее бессмысленная жизнь.
Стукнула дверь, и Хит вошел с таким видом, словно его поймали с рукой в банке с печеньем.
— Хочешь что-нибудь выпить или съесть?
Он покачал головой.
— Нет, думаю мне лучше прилечь. Я плохо себя чувствую.
— Хорошо, я надеюсь тебе скоро станет лучше. Я постараюсь не шуметь и не мешать тебе.
Он смотрел на нее, но на самом деле не видел. Его что-то беспокоило, и Джо изо всех сил старалась изобразить озабоченность, но внутри она злорадствовала. То, что он не здоров, меняло дело: обычно это ей приходилось ложиться в постель, потому что от его кулаков, у нее началась мигрень.
Хит повернулся, чтобы подняться наверх, а Джоан включила чайник — если он не собирается с ней разговаривать, она могла бы отнести напитки на улицу тем бедным сотрудникам полиции, которые стояли там уже несколько часов. По крайней мере, она могла бы завязать с кем-нибудь из них разговор, и они возможно смогли бы рассказать ей немного больше о том, что происходит.
***
Уилл провел весь день на телефоне, пытаясь отодвинуть на задний план то, что произошло ранее в доме Тайсонов, но он все еще испытывал раздражение от того, что сказал Стью.
Как будто Уилл на самом деле приставал к той женщине в коттедже. Зачем ему это, если в его собственном доме его ждало все, чего он когда-либо хотел? Подобные неосторожные высказывания порождали сплетни, а в участке ходило множество слухов о романах. Черт возьми, несколько лет он сам становился источником большинства из них, но не теперь. Он изменился, и Стью стоило понять это, прежде чем открывать рот.
Уилл поговорил с Мэттом, своим другом, занимавшим должность патологоанатома в Южных озерах, и попросил его о помощи.
Затем переговорил со старшим инспектором, который как раз находился в штаб-квартире на совещании, — тот сказал Уиллу, заниматься своими делами, пока он сам не приедет. Уилл не возражал, потому что его начальник все равно как заноза в заднице. Он врывался в штаб и брал управление на себя, отдавая приказы, которые уже выполнялись, и уходил, как только становилось прохладно или темнело, в зависимости от того, что наступало раньше.
Уилл набрал еще один номер и приложил трубку к уху.
— Привет, красавица. Я звоню, чтобы сказать, что задержусь.
— Ох, все в порядке?
— Для того, на чей скелет наткнулись сегодня днем какие-то дети, вряд ли.
— О, нет, это ужасно. Серьёзно? Где его нашли?
— Недалеко от нашего дома, на самом деле — полторы мили в другую сторону. Это на задворках коттеджа на окраине деревни. В уединенном лесу, поэтому он так долго оставался незамеченным.
— Эм, это так печально.
— Я знаю, поэтому и хочу, чтобы все делалось правильно. Мы должны выяснить, кто это и, что более важно, кто его там похоронил.
— Ну, ты лучший человек для этой работы. Если кто-то и может справиться с этим, то ты. Я люблю тебя, Уилл.
— Я люблю тебя больше, Энни. Я, наверное, вернусь поздно, так что не жди, если ты устала. У меня есть ключ, и не беспокойся о еде. Я перехвачу что-нибудь, когда вернусь домой.
Он ждал, пока Энни положит трубку. По традиции она заканчивала разговор первой, и знала, как он ненавидит прекращать звонок. На самом деле Энни находила это забавным и милым.
Она зашла на кухню и улыбнулась своей бледно-розовой плите «Ага». Всякий раз, когда видела ее, Энни испытывала один и тот же восторг. Джейк не подвел — когда она призналась ему, как сильно хочет такую, он пообещал, что Уилл купит ее для нее, и оказался прав.
Плита стала единственной уступкой розовому цвету в доме, оформленном в основном в белых, бледно-зеленых и серых тонах. Если, конечно, у них не родится девочка, и тогда розовый цвет будет повсюду.
Энни провела рукой по вздувшемуся животу. Потом вспомнила о скелете, найденном в лесу, — для маленькой деревушки здесь слишком много мертвецов, спрятанных в садах и лесах. Энни задрожала так сильно, что зубы клацнули. Что-то тут не так. Она чувствовала, что за ней наблюдают, и знала, что кто-то стоит позади.
Сердце заколотилось, и в голову полезли мысли о Бетси Бейкер, женщине, чье имя она не произносила вслух в своем доме. «Пожалуйста, Боже, не дай ей вернуться для второго раунда. Я не справлюсь с этим, и не хочу, чтобы меня пугали в доме, который обожаю».
Энни обернулась, но позади нее никого не оказалось, и она вздохнула с облегчением — это явно не Бетси, потому что если бы это была она, то дала бы знать о своем присутствии. Женщину повесили как ведьму, но Энни знала, что она была холодной, бессердечной, расчетливой убийцей и не более того.
Но что-то все-таки неправильно — рядом витал какой-то дух. Она поняла это по внезапному изменению в обстановке и по тому, что ее встроенные экстрасенсорные датчики заработали сами по себе. Именно тогда она увидела лицо молодой женщины, смотрящей на нее через кухонное окно.
Энни завизжала, отпрыгивая назад, но лицо не двигалось и не улыбалось. Девушка за окном выглядела болезненно белой, с черными пятнами вместо глаз, длинные светлые волосы свисали крысиными хвостиками на плечи, а на левой стороне ее лица зияла ужасная рана, выглядевшая так, будто в ней шевелились живые личинки и черви.
Энни выругалась про себя. Сколько бы раз она ни видела призраков, они почти всегда производили на нее один и тот же эффект. Исключение составляли Софи и Элис, но даже они иногда ее пугали. Она заставила себя подойти к окну.
— Что тебе нужно? Могу я помочь тебе?
Ее голос дрожал, а слова казались тяжелыми, словно парили в воздухе. Стояла такая тишина, что огромный холодильник американского типа, который, по настоянию Уилла, им обязательно нужен, перестал гудеть. В доме не раздавалось ни звука, кроме ее дыхания, звучавшего в ушах слишком громко, и стука ее сердца. Лицо не двигалось и не меняло своего выражения — оно просто смотрело на нее.
Энни подошла к окну и почувствовала снижение температуры. Кухня теперь напоминала холодильник. Девушка что-то сжимала в руке, и Энни узнала свернутые белые края старой фотографии, снятой на моментальную камеру Полароид. Незваная гостья подняла руку, прижав фотографию к стеклу, но снимок оказался таким старым и выцветшим, что Энни увидела лишь желто-серые очертания на том месте, где когда-то находились образы. Она покачала головой.
— Я ничего не вижу. Что это?
Но фигура девушки начала дрожать — как будто та не могла заставить себя больше оставаться видимой — и затем она исчезла, забрав с собой свою фотографию. Энни осталась в недоумении, что же ей хотели поведать.
Попытка рассказать об этом Уиллу, когда он вернется домой, спустя несколько часов, сведется к словам, что девушка выглядела призраком. Энни знала, как банально это звучит, потому что девушка умерла. А разве мы все не выглядим призраками, если мертвы и все еще бродим вокруг? Но призрачная гостья выглядела расстроенной.
