– Ты выиграл в лотерею счастливый билет! Нет красивее меня женщины в городе. Это признано квалифицированной комиссией.

– Это было в то время, когда и меня лучшим футболистом года признавали, – напомнил он о своих неоднократных достижениях.

– Полюбуйся на шифоньере моей наградной диадемой, а в твоих кубках даже крупы держать нельзя. И не хлопай своими пшеничными ресничками, а не то прохлопаешь жену. Запомни это! Скажу тебе точно, что такими жёнами, как я не бросаются. Ты незримый болван вот что я тебе скажу. Вспомнишь меня ещё не раз, но поздно будет. У меня тоже имеется запасной вариант на счастливую жизнь, и не с бедным человеком! И к тому же у него помимо крупного счёта в банке, положение в обществе высокое.

Миша от ревностного наступления жены немного сник и повесил голову. Она же, словно прожигая его лазером, не сводила с него глаз. Ей же в этот момент было непонятно его поведение. Она хорошо знала своего мужа. Он редко ей в чём-то возражал, даже когда был явно прав, но ни при какой ситуации никогда не опускал головы. Это было не в его характере. А тут склонённая и повинная голова, которая привела её в неописуемый восторг, заставила её в эту минуту насладиться собой. Она хотела от него услышать раскаяние. Она готова была ему простить все его грехи, только бы услышать от него чистосердечные признания. Поэтому она пододвинула свой стул ближе к нему, и глубоко заглянув ему в глаза, сказала:

– Посмотри на меня? Разве я хуже тех кур, которые были у тебя? Я тебе всю себя отдала, и ни разу об измене и думать не могла, а ты ни одного удобного случая не пропускаешь. Мне, думаешь приятно слушать за своей спиной шушуканье сослуживцев?

– Это хорошо, что у тебя богатый вариант есть с завидным положением! – веско заявил он. – Я хоть буду теперь спокоен, что мне не придётся раскошеливаться на твои похороны.

– Идиот, – взвизгнула она.

– Может быть? – но ты меньше шелуху собирай? – бросил он в её сторону сердитый взгляд, – чтобы упрекать меня в неверности, нужны факты, а не голословные обвинения. А сплетни в основном наводят те женщины, которые до меня домогались, а я им геройски в близости отказал. Ты должна гордиться таким мужем, а не ревновать по всяким пустякам. И я же тебе сказал, что со мной Анастасия едет. Я при ней даже на танцы ходить не буду. Потому что ноги еду лечить. С ней буду, любезен, как на заводе. А с остальными отдыхающими вежливым и приветливым, как пионер – всем ребятам пример.

– Вот преподобная Анастасия, на чужбине, умиляясь твоей учтивостью и любезностью, запросто перед тобой и раздвинет свои хрустальные ножки, – засмеялась Люба. – Скажет другое государство, нравственность и социологию в сторону. Пора жизнь вдыхать с чужим мужчиной. Ты посмотри, как она своим задом стала выписывать? Словно пава ходит. Понимает, что долго копалась в социологических вопросах, даже забыла про свою красивую молодость. Хотя надо отдать ей должное, она за собой следит и выглядит всегда на пять с плюсом. По дому ничего сама не делает. Приглашает глухонемую прислугу, а стирать вообще ненавидит. К нам в прачечную всё тащит вплоть до трусиков. Бережёт себя. И я бы даже не сказала, что она старая дева. Анастасия значительно младше меня и родить ещё может. Я думаю, она сейчас хоть под монстра ляжет, чтобы упущенное время наверстать?

– С ним может быть она и ляжет, но только не со мной, – улыбнулся Миша. – Она хоть женщина и видная, но меня стороной вечно обегает. Да и я не посмею покуситься на её честь. Вы же с ней приятельницы. И к тому же тебе известно, что из творчества я больше всех предпочитаю оперу, а не её изданные карликовые брошюрки. Слишком философии в них много напичкано, почему она мне и не по нутру. Я футболист и кузнец! Уважаю скорость и силу! Только с тобой мне приятно разговаривать на разные темы, потому что тебя одну люблю!

Он понимал, что бессовестно врёт и ей, и себе. На самом деле Анастасия всегда привлекала его своей неповторимостью. Порой на него находило наваждение, что он был близок с ней когда-то. Но припомнить, когда и при каких обстоятельствах он её обнимал, не мог. Считал, что это наваждение происходит от его желания познать эту особу ближе. Она жила с ним в одном доме, и такое соседство отпугивало его от неё. При встрече с ней ему постоянно хотелось покопаться в этой красавице. Он, конечно, не бредил ей до безумия, но мысленно часто ласкал её красивое лицо и если бы он прочитал эту «эротическую книгу», то непременно осчастливил себя ещё одной победой над женским полом. Тем более Анастасию все называли «Миледи ИКС». Никто не знал подробностей о её жизни. Сложно было узнать, что – то о загадочной даме, живущей одна в квартире, где никого и никогда не привечала, кроме приходящей глухонемой прислуги, даже не знавшей русской грамматики.

Он вылез из-за стола и пошёл к телевизору, зная, что Люба ему за отпущенную лесть улыбается в спину.

– Кривишь душой Миша, – сказала она ему вслед, – мне – то, как никому известен твой сладкоголосый голос. Ты помимо футбола по любой теме можешь пройтись, не хуже самого Аммония.

– Может, и могу, но не люблю, – ответил он ей и уселся в кресло перед телевизором.

Люба хоть и высказала мужу свои подозрения в отношении его курортной жизни, но всё равно подошла к шифоньеру и начала перебирать его гардероб, периодически спрашивая его, что он с собой возьмёт на курорт.

– Тебе, что делать нечего? – спросил он её. – До отъезда ещё два дня. Куда ты мне наложила целую кипу сорочек, я же не женится еду, а лечиться. Погладь две рубашки и с десяток носовых платков.

– Нет уж, – возразила она, – голым я тебя не отпущу. Не хочу, чтобы та же Анастасия про меня потом говорила, что я тебя отправила в санаторий в одних носках. Будешь там, как и дома регулярно надевать свежее бельё. Чтобы мне за тебя не краснеть.

– Поступай, как хочешь, – отмахнулся он от жены и уставился в телевизор.

– А к Анастасии вообще не подходи, – не унималась Люба, – и даже разговаривать не смей! Опутает быстро. Поговаривают, что она гипнозом обладает.

По спортивному каналу в это время шёл футбол. Играла Дания и Люксембург. Игра была скучной и интереса никакого не вызывала. Дания доминировала по всему полю и вела с большим счётом. Михаил отвлечённо наблюдал за матчем. Глаза его смотрели в экран, а сам он витал в Ленинском районе Крыма в одном из пансионатов, где вместе с ним и отдыхала Светлана Николаевна Горелова, директор одной из Брянских общеобразовательных средних школ.

Глава 2

Щёлкино— небольшой посёлок городского типа, находился на берегу Азовского моря. Когда – то на его территории строилась Крымская АЭС и уже было на её строительство было освоено восемьдесят процентов государственных денег. Когда же по стране прошла весть о глобальной катастрофе на Чернобыльской электростанции, то все строительные работы по возведению Крымской АЭС сначала приостановили, а потом и вовсе заморозили.

Пансионат находился на отшибе в несколько километрах от цивилизации. Поэтому за спиртным приходилось мотаться на автобусе ежедневно в посёлок. На территории пансионата кроме безалкогольных напитков и кондитерских изделий другого не продавали. Вино в основном покупали у частников, по спекулятивной цене. Потому что в магазины его завозили в очень малых количествах и распродавалось за считанные часы. Такие завозы спиртного не удовлетворяли потребности ни отдыхающих, но и местных жителей. Особенно для тех, кто не изготавливал своего вина. По стране шёл частичный сухой закон, сотворённый неразумным правителем. Для Миши это был самый скверный и менее запоминающий отпуск. И если бы не встреча с несколькими приятными женщинами в пансионате он бы и не вспомнил никогда, что на карте полуострова Крым находится такой посёлок в Ленинском районе.