— Ну… давай, — затроила я. — попробуем.

Мы стали общаться, я смеялась над его шутками которые он рассказывал. Он мне показался действительно милым. И мое настроение медленно, но верно начало подниматься. Я никогда так не смеялась, как с Тимуром.

— Варя, — до боли знакомый голос произнёс мое имя, как какое-то ругательство.

Я скривилась и повернула голову в его сторону.

— Чего тебе? — мой голос пропитан ядом.

— Мы можем поговорить? — сверху вниз смотрит на меня.

— Нет, — прошипела я.

Он ухмыльнулся. Смерил меня ледяным взглядом, что заставило мою кожу покалывать.

— Нет? — в тон мне ответил.

— Ты глухой? — выгнув бровь просила я, и встала с диванчика. Готова поклясться, что голоса людей смолкли, и музыка тише стала играть. — не подходи ко мне, ясно?

Мы стояли друг напротив друга и сражались взглядами. Оба злые.

— Иди к своей невесте! — с каждым словом, я повышала голос. — разве тебе мало? Ты, — наставила на него свой пальчик. — разрушил меня. Тебе не стыдно? Отвали от меня. Забудь меня!

Он выслушал мою тираду, развернулся и ушёл. Уверенность исходила из каждого его движения. Уверенность в его походке, оставили мне чувства холода и жара. Ведь мы только, что прилюдно ругались.

Я заставила своё сердце не разрываться от боли. Я не могла стать дрожащей кучкой пепла.

24

Я вышла из дома на так необходимый свежий воздух. Меня все ещё бьет мелкая дрожь, после разговора с Максимом. Теперь, мы поменялись местами. Если раньше я за ним бегала, то сейчас делает это он. Я уже не та дурочка, которая верит каждому его слову.

Солнце было высоко и светило ярко, а в моей душе была только тьма. Солнце ласкающее мою кожу, пытающее пропитать ее теплом. Мне было одновременно хорошо и чертовски плохо.

Я прошла в глубь ухоженного сада, и уселась на качель. Прикрыла глаза и позволила солнцу влить в мое израненное сердечко хоть что-то. Хоть какие-то признаки жизни.

Каждый раз, когда я закрываю глаза или засыпаю, тут же видела серые глаза Максима. Зажмурилась сильнее, пытаясь стереть его. Но не выходило. Вообще я толком не спала за эти две недели, как он сказал мне про неё.

Я не открываю глаза, хотя образ Максима был все ещё там, и его серые глаза пронизывали мое сердце — то, которое он уничтожил. Тёплое солнце и легкий ветерок ласкали мое тело.

— Варя где ты? — женский голос звал меня.

И только тогда, я открыла глаза, увидела рыжеволосую Вику. Она присела рядом со мной и вздохнула.

— С тобой все в порядке? — спросила она, внимательно осматривая меня.

— Все хорошо, — пытаюсь уклонится от ответа. Если честно, то ни черта не хорошо.

— Я понимаю дорогая, что тебе плохо, — она взяла мою руку и переплела наши пальцы. — это не должно было быть так, но эта стерва что-то задумала, я уверена в этом, — Вика взглянула на небо. — как бы хотела тебе все рассказать, но пока не могу. Извини меня, подруга.

Конечно, я не понимаю о чем речь, но мне уже все равно.

— Мне все равно, Вик, — уверенным тоном ответила я.

Может быть, если бы я могла это сделать, если бы я могла изменится, я бы, наконец увидела нечто большее, чем объект моего обожания. Мои глаза начало жечь, душевная рана была ещё свежа, но я не позволю себе плакать. Он непростительно поступил по отношению ко мне. Как бы не желала ему разрушения, не смотря на то, как сильно я хотела этого. Слишком многое во мне тянулось к нему, слишком много воспоминаний, и много лет доверия.

— Знай только то, что он действительно тебя любит, Варя, — подруга встала с качелей. — пойдём в дом.

— Нет, я тут ещё посижу немного и приду.

Вика кивнула и удалилась.

Я не буду стоять на пути их счастью, и не верю, что любит.

Прежде чем идти обратно в дом, прошло минут десять. Но когда зашла, людей было меньше, и я невольно посмотрела на лестницу ведущую на второй этаж. Там стоял Макс со скрещёнными руками на груди, весь его вид кричал о том, что он сейчас очень злой. Он всегда мог так смотреть, что от одного взгляда хотелось провалится сквозь землю. Но он не причинит мне больше боли. Не сегодня. Никогда.

Я посмотрела в сторону, но тут же вернула взгляд. Тёмный серый цвет его глаз, заставил мое сердце замереть. Воспоминания о нем, и о том, что мы делали в его квартире пронеслось в моей голове. Эхо тех же чувств, проникало в мое сердце, до тех пор пока единственное, что осталось внутри меня — имя произнесённое шёпотом. Максим.

Пока я не моргая смотрела на него, он подошёл ко мне. Наклонился так близко, что я почувствовала мятное дыхание в перемешку с запахом сигарет.

Никотин и мята.

— Я должен был сказать тебе раньше, — шепчет. — до того, как мы… ты и я в моей квартире, но знай я не жалею об этом. И, как бы я хотел повторить все это.

Мое сердце остановилось на мгновение и пустилось в пляс. Громкие удары. Пульс участился. Жар распространился по моему телу. Его слова стали неожиданностью.

— Забудь, — не смотря на жар в моем теле, голос прозвучал серьезно.

Я сделала шаг назад и уперлась в стену.

— Нееет, Варя, — порочный шёпот. — никогда. Я бы мог сейчас это сделать, и знаю, что ты не отказала бы мне, — эти его слова отрезвили меня, и я влепила пощёчину.

— Гребаный отморозок, — зашипела, как разъярённая кошка. — отвали.

Он притянул меня, и схватил за волосы. Не больно, нет.

— Моя ты… мояяя, — шипит в лицо мне.

— Я так давно хотел подраться, — раздался позади голос.

Мы синхронно повернули голову на источник звука, и увидели Тимура. Он стоит и сжимает руки в кулаки.

— Отошёл от неё, ублюдок Салтыков.

Макс был быстрым. Его кулак за секунду достиг челюсти Тимура, но последний выдержал удар. Тим, был высокий и мускулистый. Удар был принят, и тот бросился на Макса. Они оба рухнули на пол. Молодежь почувствовав кровь, прекратили разговоры и уставились на них. Никто не спешит их разнимать.

— Прекрати, Тимур, — закричала я.

Они проигнорировали меня. Тимур уселся сверху нанося удар за ударом по лицу Макса, тот только хрипло смеялся. Он не пытается отразить удары Тима. Он выжидал удобного момента. Я знаю, что Макс безжалостно может побить Тима, захоти он этого. Тем временем лицо Максима окрасилось в красный цвет.

Один удар в рёбра и Тим слёг на пол, держась за них. Макс оттолкнул его и уселся сверху, заноси кулак для удара, но прежде чем сделал это, я прошептала, не надеюсь но то, что меня услышат.

— Не надо… пожалуйста, — знала, что он может сделать и на что способен.

Он посмотрел на меня. Взгляд полный гнева. Я провела ладонью по его щеке, и большим пальцем прикоснулась к рассеченной губе.

Связь которая была между нами, ожила.

Тело его напряглось, и он встал. Шаг ко мне, и он так близко. Время остановилось. Все исчезли. Остались только мы.

— Ох, милый. Что тут случилось? — писклявый голос вывел меня из наваждения.

Я подошла к Тиме, и попыталась его поднять.

— Дурак, зачем полез? — ворчала я, пока тот поднимался.

— Чтоб руки не распускал, — прохрипел он, держась за рёбра.

Болтовня возобновилась. Придурки насладились маленьким шоу.

Я была тем, кто позволил ему войти в мое сердце. Позволила причинить себе боль, надеясь что стану для него одной единственной.

25

Не успела я проснуться, как в комнату мою словно вихрь влетела мама. На лице у неё сияет улыбка, и вообще вид ее такой возбужденный.

— Мам, случилось что? — нахмурив брови спрашиваю я.

Мама села на край моей кровати, сложила свои руки на колени все так же улыбаясь.

— Мааам, ты чего такая счастливая? — допытываю я.

— Доченька, — она посмотрела на меня. — Серёжа сделал мне предложение.

Я уставилась на неё, не веря в то, что слышала.

— А ты что? — немного хрипло спросила я.

— Конечно, согласилась, — кивнула головой. — люблю же до сих пор, будто и не было этих двадцати лет. Знаешь дочь, он каждый вечер просит прощения за все годы, — вздохнула женщина. — иди умывайся и спускайся вниз.