В сумеречном мире тоже самое – здесь, на вершине, скажем так, «пищевой» цепи тот, у кого больше сил. Вампиры одарены физической силой, бессмертием и обострёнными чувствами. Оборотни почти такие, как и вампиры: сила плюс прекрасное обоняние, осязание, зрение и слух. Ведьмы и колдуны же наделены магией, которая способна материализовать любые (не всегда) желания. Звучит замечательно, не так ли? Однако всегда есть одно «но». Все эти существа прокляты: вампиры заклятые враги солнца, оборотни рабы луны и ведьм, а сами маги вынуждены жертвовать чем-то важным, ибо за магию всегда нужно платить. И ещё… Пока ты думаешь о смерти, мимо тебя проходит жизнь. Поэтому мысли я стараюсь оставлять без внимания, концентрируясь на своей задаче.
К счастью, на следующий день хмурые и давящие тучи покинули наш город, и теперь на небе висит яркое солнце, от которого у многих разболелась голова.
Ночь, увы, была бессонной. Сколько всего нового я узнала за пару дней. Охотники… Почему Сесилия никогда не говорила о них? Возможно, бабушка и сама не знала о существовании таких людей? Когда-нибудь я узнаю правду.
Поправляю набитый вещами для новых жителей города рюкзак и нажимаю на белую кнопку рядом с микрофоном. Передо мной возвышаются коричневые раздвижные ворота. Над головой, к сожалению, не так, как было прошлой осенью: гроздья винограда заметно бедны, но душистый запах все равно витает по воздуху, щекоча кончик носа.
Я спокойно ожидаю голос охранника в микрофоне и заодно рассматриваю жёлтые листья под ногами, которые, Господи, приятно хрустят под подошвой и рассыпаются на мелкие кусочки. Отчего-то это действие напоминает мне о минувших днях: девочка в чёрной одежде, с клипсой на ушах снова и снова топает ногой, размельчая обувью палочку «Читос» со вкусом сыра. Да, та девочка, как вы уже успели догадаться, это я – Марго Ван де Шмидт, увлекавшаяся готикой и дружившая с полными придирками. Иногда, вспоминая прошлое, хочется закричать от стыда.
– Здравствуйте, Марго, – раздался вдруг голос, и я ахнула от неожиданности, взявшись за грудь, по которой прошлась ледяная волна.
Сердце судорожно трясётся в лихорадке, а тело резко немеет. Фух, чуть коньки не отбросила!
– Привет. Можете сообщить Биллу о моем приходе? Пусть пошевеливается, я его жду здесь, – приблизилась к камере я, помахав рукой.
Все уже давно привыкли ко мне и общаются, как с близким другом: и охрана, и Адель, повара с прислугой, шофёр и садовник. Мне нравится такое отношение, потому что эти люди, находясь в доме мэра, могут пристально следить за Хофером по одной только моей просьбе. Если он вдруг плохо себя ведёт, Адель или служаки немедленно доносят до меня его промахи, и тогда нас с брюнетом ждёт непростой разговор. В результате, он называет меня «гребаной шантажисткой», потом громко фыркает и молчит, надувая щеки.
Охранник отключает микрофон, и мне остаётся только ждать появления оборотня. Смотрю на пустое шоссе. Какое же всё-таки замечательное здесь место – тишина и покой, благодать одним словом. Цветы в клумбах и аккуратно подстриженные кусты лишь украшают этот превосходный пейзаж. Сразу видно, работал мастер. Ромашки, дикие розы и орхидеи цветут и пахнут, дополняя собой сложившуюся панораму.
Вдруг за спиной открываются ворота, вслед за тем на улицу выезжает чёрный автомобиль с флагом и гербом нашего штата. Я мигом отступаю в сторону, ближе к клумбам, чтобы не загораживать проезд, параллельно неловко опуская взгляд в пол. Черт, это же машина Томаса Хофера. При виде него всегда ощущаю смущение, а словарный запас сокращается в разы. И пусть мы вместе ужинали за одним столом, болтали, пусть я бываю у него дома, но… Эта неловкость меня никогда не оставит.
Иномарка проезжает мимо, отчего я уже хочу спокойно вздохнуть, как, черт возьми, она останавливается, и прямо напротив меня, медленно, будто специально, опускается затонированное заднее стекло. Боже! Передо мной лицо Томаса Хофера в деловом костюме с синим галстуком в полоску и солнечными очками. Его глаза, которыми он смотрит на меня поверх очков, излучают тепло и дружелюбие, губы слегка улыбаются, впрочем, как и весь он сам. Тут и думать не надо: он хочет поболтать со мной, потому, не мешкая, подаюсь вперёд, этим самым показывая свою заинтересованность в диалоге.
– Хей, Марго, давно я тебя у нас не видел, – снял он свои тёмные очки.
Как же они с Биллом всё-таки похожи. Кажется, в старости, брюнет будет точь-в-точь вылитый Томас. У них даже разрез глаз одинаковый, не говоря уже о привычках и общих чертах характера. Про костюм с инициалами зарекаться, думаю, нет смысла…
– Здравствуйте, сэр, – мило улыбнулась я, – с моего последнего визита здесь, по-моему, ничего не изменилось.
Мы с мэром одновременно принялись разглядывать деревья, кусты, забор и клумбы, точно проверяя праведность моих слов.
Мужчина, еле заметно кивая головой в знак солидарности, ухмыляется краешком рта.
– Меняется здесь только одно единственное – капризы моего сына. Ты, полагаю, уже слышала? Билл, якобы, соскучился по дому и решил ненадолго вернуться, занимаясь на дистанционном обучении.
Томас легонько покачал головой и шумно выдохнул, будто вот-вот его черепная коробка откроется, и мозги вылетят наружу подобно гейзеру. Представив этакое шоу, я скривила губы и сморщила нос.
– Думаю, мы ему быстро наскучим, – усмехнулась я, стараясь утешить мэра.
Ему и без того тяжело приходится – управлять городом, это вам не в видеоигры играть. Тем более, Томасу пришлось несладко: он некоторое время был пешкой в игре Николаса, благо Хоферы крепкие орешки – они так просто не сдаются.
Мужчина взял в руки солнцезащитные очки и искренне посмеялся.
– Пока ты существуешь – это невозможно! – подмигнул он. – Ещё увидимся. Присматривай за ним, а то он расслабился в последнее время.
Я твёрдо кивнула, после чего окно «Мерседеса» поднимается, и теперь я смотрю на своё кривое отражение. Машина отталкивается с места и выезжает на пустое шоссе, повернув налево, в сторону города. На этом беседа с мэром завершилась, а я смогла наконец-то вздохнуть полной грудью.
Спустя время, к счастью, появляется его величество. Боже, брюнета только за собственной погибелью посылать. Если бы я так сильно не любила его, то превратила бы в наручные часы, чтобы он, если додумается, вынес хоть какой-то урок. Хофер, одетый в чёрную кофту, брюки и мокасины из крокодиловой кожи, направляется в мою сторону, виртуозно напевая под нос легкую мелодию. Его полноватые губы растягиваются в широкой улыбке, глаза загораются, а руки тянутся вперёд, желая поскорее потонуть в объятиях. Но только он подходит ко мне, я отталкиваю его ладони прочь, как самую гадкую вещь на этой планете и строю недовольную гримасу.
– Не заслужил, – бросила я, сложив руки на груди.
Билл замер на месте с вытянутыми руками и нахмурил густые ровные брови, соображая, где успел напортачить. Думай, милый, думай. Иногда это полезно.
Вдруг подул тёплый ветер, взъерошивая наши с парнем пряди волос и разгоняя пыль по асфальту, в последствии чего тот прищурил глаза. Листья под ногами, кусты и цветы игриво заколыхали.
– Эй! Почему? – фыркнул он в недоумении.
Коричневые ворота вновь открываются, и на дорожку выезжает серебристый «Хаммер», который блестит на солнечном свету, ослепляя мои глаза.
От тачки Билла так и несёт пафосом. Я, поправив волосы за уши, приветствую шофёра Хоферов, что покинул салон автомобиля и направился в сторону пентхауса, а затем оглядела лицо невозмутимого брюнета.
– Сколько можно было тебя ждать? Ты хоть понимаешь, что собираешься дольше самовлюблённых девчонок из Манхэттена?
Мы не спеша проходим к «Хаммеру» и запрыгиваем на кожаные сидения. В салоне пахнет ментолом, все свежо и чисто. Боже, по правде говоря, я соскучилась по этой машине, ведь ходить пешком в «Старый гном» каждый день – просто невыносимо!
– Марго, возьми свои слова назад, – повернулся брюнет ко мне, но я лишь иронично фыркнула, посчитав просьбу неуместной, – ладно, – пожал плечами Билл и достал из кармана брюк сложенный пожелтевший листок бумаги.
