Да уж, судьбе волчицы нельзя позавидовать. Это настоящий ад, ведь рядом нет ни близких, ни друзей, никого, один только чернокнижник. Теперь понятно почему она так отчаянно защищает Блэка и все время злится. С одной стороны девушку понять и пожалеть можно, но с другой… Почему она на меня взъелась? Я ничего оборотню не сделала! Похоже, это ещё одна загадка, которую мне предстоит разгадать.

Я понимающе смотрю на профиль Балдуина и осторожно кладу руку на его плечо, показывая свою поддержку и сочувствие.

Отныне мне вправду стоит с понимаем относиться к волчице, не обращать внимания на придирки и злые шутки.

Через считанные секунды лицо мага вновь озарилось улыбкой, и он глубоко вздохнул, выпрямив спину. Убираю руку с его плеча и неловко сглатываю.

– Зачем же я пришёл… Нельзя сидеть сложа руки. Про лекарство говориться совсем мало, про письменность лучше молчать… Пока охотники не нагрянули в Салли Хилл, предлагаю тебе попрактиковаться в магии. Нужно быть готовыми к встрече. Ты много знаешь заклинаний?

От пристального взгляда чернокнижника, полного надежд, я хмурю брови и ощущаю себя неопытной ведьмой.

На самом деле, я ровным счетом ничего не знаю, так десять-двадцать боевых заклинаний. Так не годится. Балдуин читает меня, как раскрытую книгу и огорчено вздыхает.

– Да, так дело не пойдёт. Тебе нужно учиться, – он осматривает гостиную, точно что-то ищет, после его взгляд замирает на комнатном цветке, – начнём с простейшего. Знаешь, лес весьма полезен ведьмам. Ты когда-нибудь спорила с упёртым дубом?

Еле заметно качаю головой:

– Не понимаю…

Я представления не имела, что существует возможность говорить с флорой! Сесилия как всегда скрыла от меня этот факт. Может, в этом причина её негодования? Она боится, что, подружившись с Блэком, я узнаю множество секретов?

– Урок первый: извлекай от окружающего тебя мира больше пользы. Пойдём, практика – залог успеха каждого сверхъестественного существа.

Мы тотчас покидает диван и направляемся в сторону двери. Балдуин принялся обуваться, энергично завязывая шнурки, а я пыталась в это время разобраться в своих мыслях. Стоп.

– Эта магия требует тёмного колдовства? – посмотрела я на Блэка, и тот остановился.

Чародей, словно в замедленной съёмке, оборачивается ко мне всем телом и смотрит с недопониманием и некой обидой. Его брови опущены, взгляд прищурен, а губы застыли в кривой усмешке.

– Марго, не все, что я делаю, происходит за счёт темной магии. Природа – нейтральная зона. Она принимает и светлую магию, и темное колдовство. Ты просто попробуешь выяснить что-нибудь полезное у леса. Вот и все, – мягко объяснил мне Балдуин, облизав нижнюю губу.

Щеки почему-то горят. Хочется сквозь землю провалиться от своего неукротимого пыла.

Я постоянно зарекаюсь о темной магии, будто это самое ужасное, что есть на свете. Блэк наверняка считает меня задирой, которая, кроме своих сил не признает ничего. Но это заблуждение! Просто слова Сесилии преследуют меня по пятам, они глубоко впитались в мои мысли и управляют мной. Никакая ведьма после смерти не захочет вечность блуждать в темноте; любая желает оказаться рядом со своими предками, охранять гнездо, помогать будущему поколению. Это и есть жизнь после смерти.

– Готова? – обратился ко мне маг и, не дожидаясь ответа, берёт за руку, а затем переносит нас по щелчку пальцев прямо в чащу.

* * *

Мы переместились на небольшой холм, окружённый сотней высоких сосен и другой листвой.

Земля влажная, можно легко поскользнуться и покатиться кубарем в колючки или ещё хуже – упасть на острые камни, вскрыв себе брюхо. В воздухе отдает мхом и мокрой древесиной. Ветви деревьев слабо качаются от ветра, разнося хвойный запах по всему лесу.

Балдуин, коснувшись ладонью до ствола одного из деревьев, прикрыл веки и что-то прошептал.

Господи, он старше меня всего на пару лет, а выглядит во время колдовства таким опытным и сосредоточенным, из-за чего мне кажется, будто я его тень. От того, что я одна из могущественных ведьм, мир не меняется, надо учиться и практиковаться; увы без бабушки все гораздо сложнее…

Наконец, Блэк отрывается от дерева и снимает с себя легкую чёрную плащевку, повесив её на ветку.

– Подойди ко мне, – поманил он меня рукой и посмотрел на ствол сосны.

Неуверенными шагами приближаюсь к магу, чувствуя жар в груди, и с недоверием таращусь на обычное дерево. Оно такое высокое и старое…

– Положи свою руку на кору, сюда, – Балдуин берет мою ладонь и бережно кладёт её на шершавую поверхность сосны, я почувствовала мурашки, – сейчас самое главное. Соберись, откинь все мысли прочь. Сконцентрируйся только на желании услышать голос дерева. Поняла?

Балдуин приблизился ко мне со спины вплотную, и именно по этой причине его тёплое свежее дыхание обжигает мое ухо.

Уверенно киваю ему и прикрываю веки, концентрируясь на поставленной задаче, видя перед собой одну темноту. Моя ладонь чувствует безобидное тепло, которое проносится по всему телу, словно кто-то дунул мне горячим воздухом в лицо.

Пение птиц, шелест листьев, собственное сердцебиение осталось позади. Абсолютная тишина, как покрывало укутала меня, благодаря этому мне показалось, что я оглохла или исчезла, или переместилась в никуда. Мои волосы путает ветер, играясь с прядями, дёргая их, запутывая: они раскрылись подобно вееру и принялись блестеть на свету, переливаясь рубиновым цветом.

Один. Два. Три. Три. Два. Один.

Чей-то шепот… Я чувствую, как до моей ноги касается что-то черствое и приобнимает её, толкая вперёд. Что за?.. Теперь же касаются спины, рук, а затем происходит нечто необычное. Меня толкают в сторону, и я резко открываю глаза. Темнота. Запах смолы и дерева. Бог. Мой. Я нахожусь внутри сосны!

Паника накрывает меня с головы до ног, впоследствии мои руки автоматически начинают нащупывать кору, пытаясь протиснуться сквозь нее обратно, наружу. Боже, Боже! Дышать стало трудно, все тело налито свинцом.

– Что происходит? – судорожно выдыхая, спрашиваю я.

Сердце разрывается в груди, ноги обмякли. Господи, ничего не понимаю! Истерика сковывает меня, как тугие веревки пойманное животного.

– Успокойся… Ты должна взять себя в руки, не сопротивляйся, – отрывисто доходят до меня слова Балдуина откуда-то издалека.

Услышав знакомый голос, мне становится чуть спокойней, я выпрямляюсь и держусь за голову. Тише, все хорошо. Это иллюзия. Здесь ничего нереально. Один. Два. Три. Три. Два. Один.

Сердце постепенно стало успокаиваться, кровь больше не стучит в висках. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь. Голоса. Много голосов. Бам – и тишина.

Слышу кончиком носа смердящий запах гнили и крови. Надеюсь, это пахнет не от меня…

В это же мгновение, широко распахнув веки, я нахожу перед собой иной мир. В хаотичном порядке стоят ели, орешники, папоротники и много другой растительности. Но меня пугает и сбивает с ног, в буквальном смысле, нечто другое… Рот так и остался открытым, а глаза наполняются слезами. Я падаю на хлюпающую землю и судорожно выдыхаю, как будто у меня началась паническая атака. Хотя, уже ни в чем не уверена. На каждом дереве повешены три-четыре женщины с бело-синей кожей, белыми глазными яблоками и разорванной одеждой. У некоторых раскрыт в крике рот с кривыми или гнилыми зубами, у других отсутсвует язык либо глаза, остальные же испачканы кровью. Эти женщины заполнили собой весь лес, словно они неотделимая часть природы.

К горлу подбирается комок, но я всей силой стараюсь не выпустить овсяную кашу наружу. Это… кошмарное ведение. Горячие дорожки слез щиплют мои щёки, а под рёбрами громко стучит: бам-бам-бам-бам-бам. Без промедления под моими ладонями что-то булькает. Я кое-как отворачиваю взор от повешенных женщин и с недоумением всматриваюсь на свои руки. Твою мать! С криком прыгаю на ноги и вытираю свои руки об кофту. Всю землю затопило грязно-красное море крови, которое мерзко булькает, подобно копящему маслу. Пузыри жидкости медленно надуваются, а после с ни менее противным звуком лопаются. И на этом я сидела?! Боже!