Тот час Субин, видно не раздумывая и секунды побежал, что есть сил к выходу, и ЧунА устремилась за ним, вдогонку окликая, но её же уроки стали работать против неё и между ними образовался коридор, что только и делал, как растягивался точно резинка. Сколько бы ЧунА не бежала, то оставалась на месте, а Субин двигался точно к своей цели.

Когда его ладонь мягко прильнула к ручке двери, вокруг, пространство стало рассыпаться будто пазлы, как игральные карты, пластами минуя в небытие. Ощущаемая поверхность мгновенно, следовательно частичкам, уменьшалась, явно не оставляя выбора кроме как бежать. Двинуться с места было трудно, за счёт искажённого пола, изображающее коридор. Субин казался недосягаемым, а ноги со временем каждого шага, замедлялись, каждый преодолённый сантиметр одолевалась тяжёлой ногой, словно погружённая в зыбучие пески.

Я явно ощущал, как вокруг ничего нет. Всё становилось прежним, до того, как был сделан Антипод. В глубине тьмы стала проглядываться действительность, реальная площадь каморки и что будет с тем, кто не окажется в её пределах — думать не хотелось. Оглянувшись, я заметил расплывчатый силуэт деревянных стен, что ещё не стали «явью», но были близки к этому. Когда взгляд мой устремился к окончанию пути, тогда Субин уже повернул ручку, когда внезапно отдёрнул руку, как от огня и как по моему велению, косяк двери охватило красное пламя. Субин мгновенно попятился назад, и со временем того, как мы замерли, расстояние уменьшилось, пока треск дерева был единственным звуком. Казалось — это конец.

ЧунА крепко обняла Субина, когда тот очутился в шаге от неё. Никто не осмелился произнести хоть что-то, безмолвное прощание, вот, какое осознание пришло ко мне. Следом настигла и другая идея. Образовался проём в сгорающей древесины, я как можно скорее обратился в лиса и стал бежать, что есть мочи. Как только я приблизился к ЧунА, что закаменела как и Субин, рыкнул на них. Они оба плотно прижались к моей спине, и вцепились в шерсть, а вскоре почти вырвут её, в момент прыжка, сквозь едва задевающих нас, языков пламени.

Первое, что я увидел, когда выбрался из каморки, был Мунбин, горящий точно живой костёр, по правой стороне туловища.

Комментарий к Часть четвёртая - Лисий нюх

Привет! Извините, что заставляю так долго ждать, потерпите ещё немного и я верну по главе в неделю. Спасибо, что продолжаете читать! ♥

*Ли Мунёль - классик современной южнокорейской литературы, чьи работы переведены на несколько языков. По опросам «Корея Гэллап», корейский литератор номер один.

========== Часть пятая - Северная звезда ==========

POV Кан Даниэль

Пока пылал парень, с ним же тлела одежда, при том оставаясь на теле, точно прилипший, сгорающий кусок. Прийти в себя не могла даже ЧунА, наши лица были в саже, хоть и одёжка выглядела чистой, но пепел осел на коже, словно мы вылезли из шахты. Резко развернувшись к Мунбину спиной, ЧунА поставила Субина в проёме, что уже только дымился, явно избавившееся от пламени.

Выражение лица Мунбина было расслаблено до такой степени, что я сомневался человек ли он хотя бы на половину. Глаза совсем пустые, взгляд никуда не был направлен, не зацеплен. Так он стоял неподвижно ровно до того, как ЧунА окатила его водой, впопыхах вытащив бутылку, литра на два из-под стойки продавца. Огонь поглотился водой мгновенно, не распыляясь в дым. В стекающие капли воды влилась кровь, я пристально уставился, но так и не смог распознать откуда шла кровь, раны вовсе не было видно. Как кровь может просто пойти?

Пока я окаменело стоял, затупив взгляд на нём. Он не повёл и бровью, неужели он не чувствует? Ему не больно? Внезапно из моего поле зрения его выбила ЧунА, суматошно окутывая полотенцем. Бежевый и однотонный покров поглощал жидкость, постепенно окрашиваясь полностью в красный. Со временем, с краёв падали капля за каплей.

— Почему его глаза такие?

— Что?! — ЧунА судорожно старалась остановить кровь, что казалось было тщетным, но остановилась вслед моему вопросу и только после заметила, что стоит в приличной лужи крови.

— Зачем тебе нужна была информация о нём?

— О чём ты?

— Листы, что ты держала в руке буквально сегодня утром. — Я заметил как лицо ЧунА слегка переменилось, в глазах промелькнул страх. — Зачем тебе информация о нём?

— Мне нужно было убедиться, что он не опасен. Я бы не смогла оставлять его в книжном, зная только имя.

— Кто принёс их тебе?

— Это сейчас так важно? Он истекает кровью. Прямо. Сейчас. — Немного опустив подбородок, она устремила взгляд на меня исподлобья, буквально поставив точку в разговоре и тот час развернулась на Мунбина. — Помоги положить его на пол. — Минуя полную перевязку тела, в надежде остановить кровь, мы добились желаемого. Параллельно этому, я закрыл все окна и соответственно книжный.

***

К тому времени, как мы убрали почти все следы крови, наше внимание привлекло движение со стороны Субина. Он внезапно поднялся с корточек, где сидел на пороге и прошёл в потрёпанный чулан. Я кинул на ЧунА анализирующий взгляд, к моему удивлению она собиралась посмотреть, что тот задумал, так что я последовал её примеру, устремив глаза на Субина.

Стоя в середине каморке два на два, он вытянул руки в противоположные стороны, прислонив ладони к стенкам и с прошествием времени форма сдвинулась, расширяя границы. Он решил выстроить Антипод вновь. В то мгновение мне стало интересно, какой цепочкой мыслей он пришёл к этому решению. Неспешно пространство приобрело безграничность, либо сквозь небольшой проём выжженного косяка, было невозможно увидеть границы. Скоро ЧунА показала видимостью, что доверяет Субину и ушла к себе в кабинет. Я же взялся за ковёр, что лежал скатанным последние пару часов.

Пока я вычищал запятнанный, шерстяной пласт, ко мне вбежала ЧунА с просьбой помочь. Естественно это касалось Мунбина. Мне всегда так везло, то чего я избегаю и боюсь, всегда настигает в ближайшее время.

ЧунА и Субин давно работали над специальными листами, которые не имеют материальную силу, а перенаправляли это на создание некой духовности в созидании своих сил, как материлизация Антипода. Но эти листы имели совершенно другое предназначение, ЧунА думаю берегла их не для такого дня. Скорее для Субина.

Листы представляли собой соединённые вновь между собой ранее порванные, разные частицы другой бумаги. Была некая схожесть с переработкой или на основе этого. Всё же это означало перерождение, в улучшенную версию. Единственная странность заключалась в том, чем бы не были пропитаны обрывки прежде, соединяясь в новое они всегда приобретали желтоватый оттенок, точно страницы ветхих книг. Одна такая бумажка могла бы уничтожить Сад Грёз, но как я и говорил, они были не за этим.

— ЧунА, что ты хочешь…?

— Вопросы будут позже. И, — Развернувшись ко мне в один разворот, она укоризненно взглянула на меня, но быстро остыла. — Не думай, что простила взлом в мой кабинет, а так же упущение с Джэгю.

— Но Джэгю сказала, что Дохван может быть в опасности.

— Но лгать и переступать через мои слова, было опрометчиво. Я и сама могу разобраться.

— Извини.

— Я…я не…не просила извинений. — Словно потеряв бдительность, ЧунА суетливо начала копаться в листках, где была написана биография Мунбина. — Я хочу погрузить его в сон и мне нужна твоя помощь, если что-то пойдёт не так.

— Ты что-то узнала?

— Не совсем. Но то, что он опасен — факт.

— Я могу просто отвести его к Теневым.

— В том и загвоздка. Там ему лучше не будет.

— Что ты будешь делать?

— Искать о нём как можно больше. Не позволять порезы и искать кого-то похожего.

— Как Субин?

— Субин — это совершенно другой человек. — Тыкнув в меня листком, она незаметно подхватила второй, спрятав в рукав и покинула кабинет. — Идёшь?

Проследовав за ЧунА, я заметил на листке, что нёс в руках надписи, на другом языке, словно подделали почерк, а проведя пальцем по чернилам, те заметно расплылись следуя движению руки. Текст был только на одной стороне, что показалось мне совершенно парадоксальным, ведь они должны быть чистыми. Глядя наверняка, я растёр пару строчек до неузнаваемости, перед тем, как зайти в комнату к Мунбину.