Перед глазами все поплыло, резко стало трудно дышать, грудь стянуло в тугой узел. Я, жадно глотая воздух, присела на скамью в парке.

– Девушка, с вами все в порядке? – спросил меня прохожий.

– Да, все хорошо, – ответила я, пытаясь улыбнуться.

Снова накатила паника, сердце бешено билось о ребра. Когда, черт возьми, это закончится? Кажется, что после того пожара, я никогда не начну жить нормально. Все пошло кувырком с того дня. А ведь мы были нормальной, дружной семьей. Отец работал на заводе небольшим, но все же начальником. Мама, на том же заводе, работала бухгалтером. Брат Егор был отличником, подающим надежды сыном. Университет с красным дипломом. Я училась чуть хуже, чем он, но всегда тянулась за старшим братом. Родители всегда радовались, что у нас с ним такие теплые отношения. Разница в три года не разделяла нас. Егор всегда защищал и оберегал меня. И в школе, и в университете, в который я поступила вслед за ним. Родителей не стало, когда мне было девятнадцать, а Егору двадцать два. В один миг рухнул мой мир. Ночью полыхнула проводка. У родителей не было шансов спастись. Очаг возгорания был рядом с ними. Я почти задохнулась во сне от дыма, но Егор на руках вынес меня из горящего дома. При этих воспоминаниях снова не хватает воздуха, будто я опять нахожусь в горящем доме. Потихоньку приступ отступил, и я глубоко вдохнула. Идти домой, совсем не хотелось. Я сидела на скамье и смотрела в пустоту. После пожара мы с Егором поселились в двухкомнатной квартире, которая досталась нам в наследство от бабушки. Больше ничего у нас нет. Вся наша счастливая жизнь осталась в том сгоревшем доме. Около года мы с Егором пытались начать новую жизнь, заново стать счастливыми, но,увы… Егор так и не перенес эту потерю. Сначала он начал пить, потом в ход пошли наркотики. Будь проклят тот человек, который подсунул ему эту гадость. После пожара прошло уже шесть лет. И пять из них я живу в аду. Жить в одной квартире с наркоманом, которого всеми силами пытаешься вытянуть из этого дерьма, просто невыносимо для хрупкой двадцатипятилетней девушки. Хотя о чем это я? Хрупкой? Я давно перестала быть таковой. Нужно быть сильной. Ради брата, ради себя, в память о наших родителях. С детства родители водили меня в музыкальную школу. Я так сильно влюбилась в музыку, что до сих пор не могу от нее оторваться. Работая учителем в музыкальной школе, я зарабатывала крайне мало, но при этом пианино было моим спасением от всех стрессов. Только перебирая пальцами клавиши, я погружалась в свою собственную медитацию. Начинала дышать ровно и забывала о том, что я живу в аду.

Вечно сидеть на скамье невозможно, домой все же придется идти. Я вошла в квартиру, тихо прикрывая за собой дверь. В надежде, что Егор не услышал моего прихода, я проскочила в свою комнату.

– Привет, сестренка, – брат облокотился на косяк двери.

– Привет, Егор, – ответила я.

– Мне нужны деньги.

– Ты же знаешь, у меня еще не было зарплаты, – я шла к своей комнате, но он преградил мне путь.

– Яна, мне нужны деньги. Дай мне две тысячи.

– Егор, пожалуйста, пусти меня в комнату.

– Ты взялась вести частные уроки у богатеньких?

– Откуда ты… – я поняла, что он слышал мой телефонный разговор, когда я давала согласие на занятия по фортепиано на дому с мальчиком из богатой семьи. – Хотя не важно. Да, я взяла эту работу. Егор, пожалей меня хоть немного. Я плачу за коммунальные услуги, приношу в дом еду. У меня нет средств на твои наркотики. Пять лет я, как в аду.

– Поплачь еще, – с усмешкой сказал мне брат.

– Иди к черту, – я толкнула его в сторону, и прошла в комнату.

– Завтра принесешь мне деньги, или я продам микроволновку. – Он ушел, а я заперлась в комнате. Замок на дверь комнаты пришлось поставить еще года три назад. Друзья моего брата чаще бывают неадекватными, поэтому обезопасить себя таким образом, было единственным выходом.

Я легла на кровать и закрыла глаза. Как же я устала. Просто устала. Сил не было ни на что. Есть не хотелось. Я понимала, что сильно похудела, выглядела достаточно жалко со стороны. Одежда на мне была старенькая и поношенная. Коллеги уже искоса поглядывали на меня. Спрашивали, не нужна ли мне помощь. Я всегда отказывалась, потому что не хотела, чтоб меня жалели. Моя единственная подруга Оля каждый раз убеждала меня, что нужно съехать от Егора. Пусть сам разгребает свои проблемы. «Живи для себя» – говорила она. Но я не могу его бросить. Он спас мне жизнь, и он мой единственный родной человек. Кроме него у меня никого нет. Непрошенные слезы потекли по моим щекам, и я заснула прямо в одежде.

Отработав до пяти часов в музыкальной школе, я отправилась к своему новому ученику. Уроки будут проводиться в их доме. Я жутко нервничала. Никогда не брала частные уроки. Боялась, стеснялась, переживала. Подойдя к дому с высокими воротами, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Черные ворота в два раза выше меня. Вокруг дома высокий забор из красного кирпича. Я осторожно нажала на кнопку звонка и замерла. Кажется, прошла вечность прежде, чем ворота начали разъезжаться в стороны. Я осторожно прошла на территорию участка. Мне открылся вид на большой двухэтажный дом. Каменная дорожка от ворот вела до крыльца дома. У двери меня встретила приятная женщина лет пятидесяти.

– Добрый день, Яна Дмитриевна, – поприветствовала она.

– Добрый день, – ответила я.

– Меня зовут Анна Алексеевна, я провожу вас. Проходите за мной.

Я вошла в дом и замерла. Светлая гостиная просто ослепила своей чистотой. Вокруг все, как говорится, дорого-богато. Я оглянулась по сторонам, любуясь дизайном дома. Из кухни вышла женщина лет тридцати пяти и мужчина, явно моложе ее лет на пять.

– Лина, зачем Андрюхе это дурацкое пианино? Он же не сопливая девчонка, – возмущался мужчина. Я отметила про себя, что он очень красив. Темные волосы, карие глаза, ростом около метр девяносто. На нем дорогой костюм, пуговицы пиджака расстегнуты.

– Макс, ты опять начинаешь? Это для общего развития.

– Какого развития? Отдай лучше пацана на бокс.

– Все, – женщина взмахнула руками в знак того, что больше не собирается продолжать этот разговор. – Я все решила. Андрюша будет заниматься музыкой два раза в неделю. Тем более его отец меня поддержал.

В этот момент я понимаю, что мужчина не является отцом моего ученика. И слава богу. Потому как он явно против музыки.

– А это его училка что ли? Откуда ты взяла эту серую мышь? – Мужчина презрительно посмотрел на меня. Я потеряла дар речи, не в силах ответить на оскорбление.

– Максим, ты обнаглел. Как тебе не стыдно? – Женщина посмотрела на меня извиняющимся взглядом. – Простите, пожалуйста, моего брата. Он бывает резок. Меня зовут Ангелина, можно просто Лина. Я мама Андрея, с которым вы будете заниматься. Анна проводит вас к нему. Еще раз простите, Яна Дмитриевна.

– Все в порядке, – выдавила я, не в силах оторвать взгляд от карих глаз. Мужчина рассматривал меня. Я пошла вслед за домработницей, или как ее правильно назвать, я не знаю. Мы поднялись на второй этаж, вошли в комнату ребенка, где стояло красивое белое пианино. Я всегда восторгалась музыкальными инструментами, но это пианино просто произведение искусства.

– Здравствуй, Андрей, – начала я. – Меня зовут Яна Дмитриевна. Я буду учить тебя играть на фортепиано.

– Здравствуйте, – ответил ребенок.

Анна Алексеевна оставила нас наедине с мальчиком. Мы сели возле инструмента, и я начала объяснять ему основы.

– Я знаю ноты, – сказал мальчик. – И как они располагаются на пианино тоже знаю. Нас в школе учат.

– Это замечательно, – ответила я. – Значит, нам с тобой будет легче.

– Мой дядя Максим говорит, что пианино – это для девчонок. Говорит, что я не стану мужиком.