В эти же годы Юнг начал писать «Красную книгу» (хотя сам он ее называл «Новая книга» от лат. «Liber Novus») – мистический трактат, описывавший возникавшие у него фантазии и образы и представлявший собой фолиант, переплетенный в красную кожу. Он работал над книгой в течение шестнадцати лет, скрупулезно записывая или зарисовывая свои прозрения.
С точки зрения психиатрии у Юнга на фоне кризиса средних лет была некая форма психического расстройства. С позиции христианства духовный опыт, полученный Юнгом, однозначно имел инфернальный источник. Человеку с христианским мировоззрением погружение психолога в глубины собственного бессознательного, встреча там с некими силами, которые сам Юнг именовал «демонами», представлялись путешествием в преисподнюю.
Карл Юнг сознательно отказался от объяснений, всё происходившее носило для него совсем иной смысл: «По иронии судьбы я, психиатр, на каждом шагу обнаруживал в себе тот самый материал, который лежит в основе психозов и с которым можно столкнуться разве что в сумасшедшем доме. Это был мир бессознательных картин и образов, приводивший душевнобольных к роковому безумию. Но в нем же содержались некие мифологические формы, которые нашим рациональным веком уже утрачены»18. Полученный Юнгом опыт стал основой будущей системы аналитической психотерапии и его представлений о структуре психического.
В своих мемуарах Юнг отмечал, что сохранить сознание в течение этих кризисных лет и опытов над собой позволили семья и работа. Он не уточнял, что подразумевает под общепринятым словом «семья», и мы могли бы логично предположить, что это его супруга Эмма и дети. Однако всё было совсем не так. Еще в 1910 году его пациенткой стала Тони Анна Вольф, которой к тому моменту исполнилось 22 года. После смерти отца Тони впала в депрессию, и ее мать не нашла ничего лучше, чем отвести дочь к известному в Цюрихе психиатру Карлу Юнгу. Юнг был впечатлен ее интеллектом и обширными знаниями в области религии и философии, о чем написал Фрейду.
В 1911 году терапия была завершена. Однако Вольф и Юнг не спешили расставаться друг с другом. Тони стала участником кружка учеников Юнга и очень быстро продемонстрировала навыки одаренного психоаналитика. По всей вероятности, в 1913 году, как раз в период кризиса, Юнг вступил с Вольф в интимные отношения и в дальнейшем стал называть ее «второй женой». Будучи постоянным гостем дома Юнгов, Тони посещала вместе с Эммой и Карлом различные общественные мероприятия и научные собрания.
Некоторые биографы Юнга утверждают, что именно Тони Вольф помогала ему пройти этот период столкновения со своим бессознательным, являясь его проводником на сложном пути возвращения к самому себе. Она была первой, с кем он стал делиться возникавшими видениями и мыслями, положенными в основу «Красной книги». Более тридцати лет Вольф являлась ближайшем соратником Юнга, занимаясь редактированием и распространением его произведений, а также преподавая аналитическую психологию.
В начале 1930-х годов Юнг увлекся текстами алхимиков, которые, по его мнению, также занимались интерпретацией символов бессознательного: «Опыт алхимиков был в каком-то смысле моим опытом, их мир был моим миром. Это было, конечно, важным открытием: я наткнулся на историческую копию моей психологии бессозательного. Возможность сравнения [моих идей] с алхимией и непрерывная интеллектуальная связь, восходящая к гностицизму, стали содержанием моей психологии»19. Тони Вольф отказалась помогать ему в изучении алхимических текстов. Возможно, она боялась, что подобные эксперименты могут превратить Юнга в маргинала в научном сообществе, а возможно, всё же сохранила связь с христианской традицией и не смогла переступить через свои убеждения. Юнга это нисколько не смутило, и он, поддерживая формальные отношения с Вольф, нашел других соратниц в своем деле. Когда в 1953 году Тони Вольф скончалась, Юнг не пришел попрощаться с ней. Его ученицы отмечали, что он был разбит горем, однако могилу Вольф посетила только его официальная жена Эмма.
Пациентки Юнга вообще играли особую роль в его жизни. Помимо Тони Вольф в разные годы в его ближний круг, который даже получил ироничное прозвище у коллег по цеху «Юнгфрауен»20, что означало «женщины Юнга», входили Иоланда Якоби, Мари-Луиза фон Франц, Барбара Ханна, Эстер Хардинг, Аниэла Яффе, Кристин Манн и Хильда Кирш.
«Поначалу участниками юнговских мистерий, точно так же как и в случае с древними культами Диониса, становились в основном женщины. Мучимые духовным томлением, лишенные в рамках иудео-христианской веры какого-либо влияния и власти, доведенные до экстаза десятилетиями, проведенными на спиритических сеансах и за теософскими текстами, многие иностранки покидали свои дома и поселялись в Швейцарии во имя того, чтобы быть неподалеку от Карла Густава Юнга. Юнг был их «новым светом», их духовным советчиком и пророком, швейцарским врачом и ученым, который к тому же еще и являлся учителем оккультной мудрости и волшебства. Они пришли к Юнгу затем, чтобы исцелиться самим и научиться исцелять других с помощью воображаемого контакта с трансцендентным царством богов и богинь»21.
Каким же образом у Карла Юнга возникли идеи полигамии, приверженцем которых он был на протяжении большей части жизни? Биографы Юнга считают, что подобные идеи появились у него под влиянием Отто Гросса – сначала соратника Юнга по психоаналитическому движению, а позднее его пациента. Довольно оригинально охарактеризовал Гросса исследователь жизни и творчества Карла Юнга Р. Нолл: «Он был врачом-ницшеанцем, психоаналитиком-фрейдистом, анархистом, высокопоставленным жрецом сексуального освобождения, мастером оргий, врагом патриархата, а также безудержным потребителем кокаина и морфия. Его любили и ненавидели с одинаковой силой, для одних он был источником заразы, а для других – целителем. Он был рыжевато-белым Дионисом»22.
Юнг и Гросс познакомились в 1907 году на конгрессе по нейропсихологии и в тот момент не сошлись во взглядах. Гросс был лично неприятен Юнгу, о чем в психоаналитических кругах знали все. Тем не менее, когда в следующем году Гросс поступил в клинику Бургхольцли для лечения от наркомании (с этой проблемой он уже проходил курс в цюрихской клинике в 1904 году, но безрезультатно), его лечащим врачом стал именно Карл Юнг. Случилось это не без протекции Фрейда, который уважал Отто Гросса и желал сохранить в рядах психоаналитиков такого, как ему казалось, выдающегося исследователя.
Заметки Юнга о лечение Гросса воссоздают все сложности этого процесса. В один из первых дней курса терапии Юнг записал: «…пока опиума употребляется не больше шести граммов в день. В самую первую ночь пациент устроил ужасную сцену, говоря, что не может переносить ночью никакого света. Затем он сказал, что должен уходить и что его нужно немедленно отпустить. С величайшей подавленностью он сказал, что кто-то его здесь запер. Ежедневный многочасовой анализ». Через несколько дней Юнг зафиксировал, что «доза опиума понизилась до трех граммов в день» – «без всяких значительных симптомов отвыкания» и «при продолжающемся анализе… <…> благодаря ежедневным напоминаниям он хотя бы по разу в день моет руки и перестал пачкать свою одежду пищей и пеплом от сигарет. Во время, свободное от анализа, он не занимается ничем, кроме рисования младенческих картинок. Он рисует “движение” не то чтобы скверно, а явно как дилетант»23. Через несколько недель интенсивной терапии, сокращения дозы наркотиков и постепенной замены их кодеином24 Гросс прекратил употребление опиума. Однако его психическое состояние было крайне нестабильным: резкие перепады настроения, сильное возбуждение не свидетельствовали о выздоровлении. В итоге Гросс бежал из клиники и был обнаружен через несколько дней в параноидальном состоянии, полностью отрешенным от мира. Юнг не только не смог излечить своего бывшего коллегу, поставив ему окончательный диагноз «шизофрения», но и, возможно, навредил его здоровью.
