– Хвен почти на расстоянии выстрела, сэр, – доложил первый лейтенант.

– Все по местам! – скомандовал Буш, глянув на Хорнблауэра.

Однако Хорнблауэр сидел спокойно. Он вдруг ощутил полную уверенность, что пушки Хвена стрелять не будут, и ему не хотелось выбрасывать сигару, сослужившую такую добрую службу. Буш еще раз покосился на коммодора и решил последовать его примеру. Хорнблауэр едва удостоил взглядом Хвен, когда тот возник на подветренной скуле и пропал за подветренной раковиной. Он думал о Сальтхольме и Амагере впереди. Там будет и впрямь опасно: оба острова в руках датчан, пролив глубиной в двенадцать саженей проходит между ними близко к обоим. И тем не менее времени докурить сигару еще предостаточно.

Наконец он с искренним сожалением сделал последнюю затяжку, медленно встал и подошел к подветренному борту, чтобы аккуратно бросить окурок в море.

Эскадра, внезапно возникшая в серых рассветных сумерках, застигла гарнизон Хельсингера врасплох. Теперь так не получится. В такую ясную погоду с Сальтхольма и Амагера ее увидят за десять миль, и канониры успеют хорошо подготовиться. Хорнблауэр оглядел строй кораблей.

– Сигнальте «Мотыльку», – бросил он через плечо. – «Лучше держать дистанцию».

Чем сильнее растянется эскадра, тем дольше она будет под огнем. В подзорную трубу острова уже были видны отчетливо. Удачно, что Сальтхольм такой плоский: его пушки не смогут стрелять далеко. Копенгаген, должно быть, сразу за горизонтом по правому борту. Викери вел «Лотос» в точности тем курсом, который Хорнблауэр указал для него в приказах. Над Сальтхольмом заклубился дым, грянули пушки – очень нестройный залп. Все корабли впереди вроде бы были целы. «Лотос» отстреливался. Едва ли игрушечные девятифунтовки могут с такого расстояния нанести батареям вред, но дым хотя бы спрячет суденышко. Теперь уже весь Сальтхольм окутался дымом, пушки грохотали беспрерывно, как барабанная дробь. Амагер все еще был более чем на расстоянии выстрела. Викери разворачивал свой шлюп. Буш весьма разумно поставил на руслене лотового.

– Семь саженей!

Семь саженей при начале прилива – более чем достаточно. Бурое на зеленом – это батареи Сальтхольма, едва различимые в дыму. На главной палубе молодой Карлин указывал цель канонирам двенадцатифунтовок левого борта.

– Глубже шести! Шесть с половиной!

Раздирающий уши грохот – это разом выпалила батарея левого борта. «Несравненная» накренилась от отдачи, и тут раздался крик лотового:

– Шесть с половиной!

– Право руля! – скомандовал Буш. – Приготовиться у пушек правого борта!

«Несравненная» изготовилась к повороту; насколько Хорнблауэр мог сказать, по ним еще не выпустили ни одного ядра.

– Пять саженей!

Должно быть, корабль проходит по краю мели. Батарея Амагера по правому борту была видна отчетливо. Угол подъема пушек при крене чуть больше, значит они вполне могут до нее дострелить. На сей раз два бортовых залпа громыхнули одновременно, оглушая, дым от пушек правого борта заклубился по палубе, раздражая глаза и ноздри.

– Пять с половиной!

Уже лучше. Черт, в «Гарви» попали! Бомбардирский кеч в двух кабельтовых впереди «Несравненной» мгновенно превратился из боевого судна в неуправляемый остов. Непропорционально большая грот-мачта переломилась у самой палубы и вместе с вантами и парусами тащилась за раковиной. Короткая бизань-стеньга тоже рухнула и теперь висела на эзельгофте. «Ворон», согласно приказу, миновал беспомощный «Гарви». Теперь к нему приближалась «Несравненная».

– Обстенить грот-марсель! – гаркнул Буш.

– Приготовиться у бросательного конца! – заорал Херст.

– Пять с половиной!

– Руль под ветер! – скомандовал Буш, и тут снова дали залп пушки правого борта, наведенные на Амагер, и палубы окутались дымом.

«Несравненная» накренилась; обстененный марсель поймал ветер и застопорил ее ход. Большой корабль навис над покалеченным «Гарви». Маунд, его командир, стоял у основания бизань-мачты, направляя усилия команды. Хорнблауэр поднес к губам рупор.

– Теперь рубите обломки, живей! – приказал он.

– Принимайте бросательный конец! – крикнул Херст.

Ловко брошенный конец упал на бизань-ванты, и Маунд сам его поймал; Херст побежал вниз, чтобы проследить, как трос проденут в буксирный канат, приготовленный на нижней, пушечной палубе. Оглушительный треск в носовой части корабля сообщил, что по крайней мере одно ядро попало в «Несравненную». На палубе «Гарви» матросы яростно рубили топорами ванты, несколько человек тянули трехдюймовый канат, привязанный к бросательному концу. Снова треск впереди. Хорнблауэр, обернувшись, увидел, что у русленя лопнули две фок-ванты. «Несравненная» была почти в положении левентик, так что ни правая ее батарея, ни левая не могли бы достать до берега, однако Карлин заставил два орудийных расчета прави́лами развернуть две ближайшие к носу пушки – по берегу стоило палить хотя бы для того, чтобы датские канониры не чувствовали себя как на учениях. Хорнблауэр вновь повернулся к корме: она чуть не врезалась в раковину «Гарви», но какой-то толковый офицер уже отправил матросов на кормовую галерею – отталкиваться запасным рангоутом. Канат медленно полз к «Гарви»; на глазах у Хорнблауэра матросы с кеча потянулись и ухватили его руками.

– Мы потащим вас кормой вперед, мистер Маунд! – крикнул Хорнблауэр в рупор. Не стоило тратить время на то, чтобы перетаскивать канат вперед.

Маунд замахал рукой, показывая, что понял.

– Четверть до пяти, – донесся выкрик лотового. Сцепленные корабли несло на мели Сальтхольма.

Сразу за криком лотового громыхнули пушки, которые Карлин сумел навести на батареи Амагера, и тут же над головой с ревом пролетело ядро. В грот-марселе и крюйселе появились дыры – противник стрелял по мачтам «Несравненной».

– Развернуть паруса по ветру? – раздался рядом с Хорнблауэром голос Буша.

Маунд намотал буксирный канат на бизань-мачту «Гарви», далеко сдвинутую к корме, и махал руками, показывая, что все готово. Его матросы заканчивали рубить грот-ванты.

– Да, капитан. – Хорнблауэр замялся, прежде чем дать совет в деле, находящемся полностью в компетенции Буша. – Канат надо натягивать плавно, не то он лопнет или у них выворотит мачту. Разверните передние паруса к правому борту и постепенно набирайте ход, прежде чем обрасопить марсель.

– Есть, сэр.

Буш не обиделся, что Хорнблауэр ему указывает; он отлично знал, что совет коммодора дороже золота.

– И я бы на вашем месте держал буксирный канат коротким. Кормой вперед, неуправляемый, так «Гарви» пойдет лучше всего.

– Есть, сэр.

Буш повернулся и начал выкрикивать приказы. Под передними парусами «Несравненная» развернулась из положения левентик, и Карлин тут же возобновил стрельбу. Корабль наполнился дымом и адским грохотом пушек. Ядра, выпущенные с Амагера, по-прежнему попадали в цель или проносились над головой. Недолгое относительное затишье прорезал голос лотового:

– Четыре с половиной!

Чем быстрее они уберутся с этих мелей, тем лучше. Фор-марсель и крюйсель начали наполняться, передние паруса давали тягу. Канат натянулся, и слух, оправившись от нового бортового залпа, различил скрип принимающих напряжение битенгов и потрескивание самого каната. С палубы «Несравненной» было слышно даже, как скрипит от натуги бизань-мачта «Гарви». Буш отдавал приказания рулевому. Двухпалубник тянул «Гарви» за корму, постепенно разворачивая. Все делалось образцово. Хорнблауэр кивнул самому себе. Если Буш косится на него (а Хорнблауэр предполагал, что косится), то увидит этот кивок и почувствует себя увереннее.

– К брасам! – заорал Буш, словно читая мысли коммодора.

Под развернутыми фор-марселем и крюйселем «Несравненная» заскользила быстрее. Для судна, не управляемого рулем, кеч следовал за ней на редкость покладисто. Стоило об этом подумать, как он мотнулся вправо, натягивая буксирный канат под ружейный салют скрипов и тресков. Хорнблауэр при этом зрелище покачал головой, и Буш, уже готовый приказать, чтобы обрасопили грот-марсель, закрыл рот.