Орри смешливо фыркнула.
– Мы явно дефектны для своих рас. – язвительно хмыкнула она. – Я деликатна для орки, а ты вредновато для ангела.
– Вредновато в самом деле. – просто согласилось прозрачное существо, как бы констатируя сложившийся факт. – Много раз преподающими и сотрудничающими со мной отмечалось то, что я диковато и имею проблемы с контролем эмоций… Не слежу за манерой речи… иногда отличаюсь почти неприемлемым поведением… И ещё там что-то такое, всего не упомнишь, да и незачем.
– Как незачем? Звучит лестно.
– Да, если задуматься, то – не очень. – грустно мигнуло ангел. – По ангельским меркам. У нас такие вещи, вообще-то, не приветствуются и не поощряются. Заканчивается это обыкновенно тем, что никто не хочет иметь с тобой дела. Изоляцией. Это цена индивидуальности.
– До орочьих или ифритских людей ты всё равно недотягиваешь. Есть над чем работать. – усмехнулась Орри. – Неприятная цена, да. Я здесь плачу свою. Я тоже фрика для нашего общества. Потому дома и в коллективе считаюсь мямлей и размазнёй.
– Чем? – прислушалось к новым словам Лито.
– Слабохарактерной особой, неспособной отстоять свои права и заявить о потребностях.
– Любопытно… – оживилось оно при возможности пополнить свой активный словарный запас. – Как ты сказала? Я запишу…
Оно извлекло откуда-то из воздуха прозрачное полотно.
– Мямля и размазня. – с готовностью повторила Орри.
– Так…
– Ни разу ни от кого не слышал их здесь? – ухмыльнулась Орри.
– Нет, ни разу. Как ни странно. – озадаченно померцало ангел.
– Не посмели… Значит, местные оценили твои гнусные личные качества по достоинству. – нетерпеливо потопталась она. – Ладно. Мне всё-таки пора. Мне ещё на мою нудную выворачивающую нутро работу завтра. Мне с тобой даже хорошо было, если удалось практически забыть про неё. Это редко бывает. Обычно осознание того, что завтра туда возвращаться висит на мне тяжкой ношей всё нерабочее время бодрствования… В общем… Я на тебя не в обиде, знай… Пока ты жив. Помрёшь – в обиде буду. А теперь я пойду, а ты подумай – что тебе нужно.
Она встала и направилась по направлению к дверному проёму.
– Постараюсь зайти к тебе завтра и… И. – не закончила фразу орчиха, потеряв мысль.
Внезапно воздух резко сгустился и кожу со всех сторон "защекотало" пренеприятное электрическое ощущение, которое было столь интенсивным, что Орри показалось, пробудь она в нём ещё немного… и её сердце остановится от шока. Она рефлекторно отшатнулась, хватая ртом воздух.
Едва отдышавшись, она поняла, что всего лишь "врезалась" в преградившее ей путь внезапно возникшее препятствие. Точнее, практически наполовину прошла сквозь отчаянно мгновенно подлетевшего Лито, чуть не лишившись при этом сознания и точно лишившись дара речи и слуха. При этом мир в данный момент выглядел и звучал так, как если бы Орри находилась под слоем воды.
– Прости! Тебе плохо? Я само не ожидало от себя такой реакции… Только не улетай! – донеслось откуда-то с поверхности. – Я одно здесь. Это на меня такую жуть наводит… Одно с моими кошмарными мыслями. Что делать? Что будет дальше? Пффф! Мне нужно, чтобы хоть кто-то со мной поговорило! Чтобы я тут не спятило… Не оставляй меня, пожалуйста!
Орри помотала головой, ещё раз предприняв попытку глубоко вдохнуть. На этот раз успешную.
– Лито, ты меня чуть не убил… – прохрипела она. – Кто бы говорила тут с тобой?
– Прости. Я правда не специально! – оно виновато мигнуло. – Моей целью не было остановить тебя… совсем.
Орчиха ещё раз шумно втянула в себя воздух.
– Болтал бы тогда… с мёртвым старым нафталиновым чучелом… И не уходит, и не гнусит. Удобненько.
Вместе с дыханием к ней возвращалась способность язвить.
– Гнусит – значит, живое. – словно прочитало её мысли ангел.
– Ну, вот, да. Разве что… Уфф.
– Присядь. Отдышись.
Орри, прищурившись, уставилась на прозрачное существо, но ни малейшей издёвки на невинном слабо переливающимся сияющими энергиями "лице" не увидела. Да гнус их увидит и разберёт вообще.
– Да уж придётся… бабке. – язвительно пропыхтела она, придвигая пуф ближе к выходу из шатра, но всё же присаживаясь и кладя сумку рядом.
Ангел сменило тревожно мерцающее сероватое свечение на тусклое жёлто-голубое, облегчённо вернулось к кровати и вновь "улеглось", чуть паря над поверхностью.
Хорошо им. Им в сущности не нужны ни эти шатры, ни кровати, ни даже еда практически. В орочьем понимании. Будь Орри такой сущностью, она бы вообще ни света не работала бы. Летала изучала мир. Писала бы световые книги. Что, впрочем, многие из их и делают. Конечно же. Раса исследующих и просвещающих, ага. Ну-ну.
– Лито, – вздохнула она, серьёзно глядя на существо. – Мне кажется, что твоя паника несколько преувеличена… Ты забыло. Помогающее тебе вернулось? Ифрит на месте. Значит, ты не одно.
Ого. Даже ангельский вспомнила в смертном испуге.
– Оно утрясает сеймомент дело с местным театром… – развело прозрачными конечностями Лито. – Концерт-то не был допет…
– Ну, конечно… – слабо презрительно фыркнула Орри. – Всё в делах, всё в решениях. Спасает финансы. Типично. Лучше бы на тебя как на изношенный инструмент для преобразования тонких вибраций в толстые для тугослышащих, разок внимательно посмотрело… Какое ты тусклое. Всё-таки, Лито одно. Против всего этого жадного мира.
– Оно действует эффективно и профессионально, да. – примирительно напомнило Лито. – Мне есть чему поучиться. Всем нам стоит брать пример с ифритских. И меньше ныть.
– Да у них-то уж конечно меньше поводов ныть. Это из-за них ноют и дохнут другие. Но всё это делается ужасно эффективно. Хотя тут я, конечно же, поспорила бы. Я на работе знаю пределы возможности своего инструмента и берегу его. Этот же лоховски пытается получить максимальную прибыль за минимальное время, довольствуясь тем, что лично его потери будут несопоставимо малы. И можно будет потом обзавестись другим инструментом . Но ты – ценный и дорогой инструмент, запомни. Этот жадный тупой воздушный хвост не найдёт тебе замены… Так. Зачем ты задерживаешь меня? Чтобы старая гнусила?
Лито выдало какой-то нечитаемый световой знак… Растерянность?
– Чтобы оно… поболтало со мной. На обычные темы. О чём обычно говорят… пусть не ангельские. Я не требую. Но хоть орочьи. Давай просто поговорим.
Повисла пауза. Напряжение было так велико, что… Неожиданно вокруг исчезли все шумы, и орка практически слышала как в замершем пространстве потрескивало злыми искорками ангельское нетерпеливое раздражение… Орри тряхнула головой и наваждение прошло. Вернулись голоса, доносящиеся из соседних больничных палаток, лёгкий шум ветра и тихие трели начинавших распеваться к вечеру сверчков. Звуки проявились, но раздражённый треск в ушах при этом не исчез.
– Ладно… – неожиданно для самой себя вновь согласилась, вместо того, чтобы окончательно выйти из себя, сиделка "баба Орри", не переставая, впрочем, поглядывать в сторону выхода.
Её "Часики"-то в самом деле "тикали". И оррины лучшие моменты жизни, предназначенные… ну, хотя бы, для сна, стремительно покидали её. На то ли она их сеймомент тратила?
Она вздохнула, полуосознанно горюя об упущенных возможностях.
Но… куда она торопится? Назад к опостылевшей жизни от нового опыта? Пфф. Не.
– Предлагай тему! – вслух деловито предложила орка. – Что-нибудь… не про болезни и не про смерть. Орочье нам тоже не пойдёт. Про… погоду? Давай про погоду.
Она, поёрзав на мягком пуфе, только поняла, как сильно этот комфорт сейсвет требовался её старым костям и мышцам и как она на самом деле устала. Удивительно, как везде можно находить прекрасные вещи, неожиданно приносящие удовольствие.
– Не. Про погоду не стоит… И про налоги… – вспышкой фыркнуло ангел. – А то совсем как дома. И не про работу… Так! Моментик! Я обязательно что-нибудь придумаю.
– Точно. Ну её в яму, работу… – согласилась Орри. – Думай. Давай про хобби. Или у тебя работа и хобби – одно и то же?
