Кто-нибудь обязательно объяснит всё Брунгильде, и тогда она его тоже возненавидит.

Но она… обняла его. Опять. Она обняла его, и Тор замер. Прошло очень много времени с тех пор, как кто-то проявлял к нему такую нежность. Такое понимание. Все остальные были очень злы. Отчаяние отравляло их всех, точно вирус.

— Мне очень жаль, — прошептала Брунгильда. — Мне очень жаль.

Тор знал, что скоро она перестанет его жалеть, но пока он просто наслаждался моментом, хоть ему и было за это очень стыдно.

***

Новый Асгард — это… хорошо. В какой-то степени. Он помог ему отвлечься. Никто не стремился помочь, когда он отправился в ООН, а затем в Норвегию, чтобы попросить землю для постройки нового города. Спустя несколько недель проб и ошибок он наконец достиг своей цели, после чего с головой погрузился в работу, стараясь как можно больше помогать другим.

И это ему удавалось.

Он мог приносить добро.

На постройку города ушёл год, ведь им приходилось довольствоваться только своими силами, малым количеством инструментов и довольно жалкими остатками магии. Большинство чародеев осталось на «Властителе», чтобы помочь сражаться с Таносом, так что никто кроме Тора не спасся. (Почему именно он? Спасение любого другого было бы намного лучшим вариантом). Он пытался записать истории их жизней, создать что-то вроде книги, чтобы сохранить о них память, но быстро понял, что это безнадёжное начинание.

Это ведь были их ненастоящие истории.

Не те, в которых участвовала его старшая сестра.

И никто не мог ему помочь, потому что никого из тех, кто что-то знал, уже не было в живых. Никто не помнил её. Так что он бросил эту затею и постарался отвлечься на что-то другое, но ничего не помогало.

— Ты слишком себя изводишь, — недовольно сказала Брунгильда как-то раз после очередной ссоры. — Отдохни, пока совсем не загнал себя в гроб.

Тор лишь нахмурился.

Он уже умер.

Почти два года назад.

С того момента, как сломалась шея Локи.

С того момента, как он не снёс голову.

Валькирия уходит разозлённая, как всегда бывало в последнее время. Тор пытался утопить себя в эле и крепком алкоголе, в чём угодно, лишь бы затуманить разум. Но ему удавалось добиться лишь страшного похмелья на следующее утро после пьянки. Когда-то давно он не любил алкоголь, он пил его лишь когда этого требовали традиции. В какой-то момент он вдруг совсем перестал чувствовать его вкус. Но напитки Мидгарда были другими, и Тор ненавидел это.

Он пытался избавиться от этого запаха, но он так крепко впитался в дёсны, что ощущался при каждой попытке глубоко вдохнуть.

Тогда Тор перестал пить.

Корг пытался развлекать его, но после нескольких грубых жестов в свой адрес (с момента битвы с Таносом Тор так и не стал нормально разговаривать, ограничиваясь лишь парой слов в месяц) всё понял. Он почти перестал его дёргать. И Тора это полностью устраивало.

Если Тор сдохнет, кто станет горевать? Он ведь только всё портил. (Голова. Почему он не ударил по голове?) Он погрузился в работу и управление городом, чтобы занять себя ролью короля Асгарда, а о Торе забыть навсегда.

Всё равно по нему никто не будет скучать.

***

Побережье пахло ровно так, как помнил Брюс: гниющей рыбой. Ему это не сильно нравилось, но он знал, что через какое-то время перестанет чувствовать этот запах. Он всегда недолюбливал океан. Его отец был рыбаком, и после того, что случилось с его матерью, он не мог спокойно смотреть на волны.

Брюс захлопнул дверь автомобиля и посмотрел на Ракету, который стоял с другой стороны и встревоженно хмурился. Брюс чувствовал себя примерно так же. Он не был в Новом Асгарде уже более трёх лет, и, честно говоря, Тора он не видел столько же. Они все старались приспособиться.

Выжить.

Но он знал, что это не оправдание. Наташа пять лет умудрялась поддерживать связь практически со всеми, и у Тора был сотовый. Брюс поджимает губы и тихо умоляет кого-то, чтобы всё не пошло наперекосяк слишком быстро. А лучше, чтобы всё не пошло наперекосяк вообще.

— Да уж, это будет попроще, чем золотой город, — резко вздыхает Ракета.

Брюс кивнул и пожал плечами, шагая по пристани.

— Мне кажется, после всего, что случилось во время Рагнарёка, они рады иметь хоть какой-то дом.

Беннер точно был бы рад. Он был безумно благодарен, когда после Нью-Йорка Тони уломал его поселиться с ним в Башне Старка. Было здорово впервые за много лет обрести чистое и мягкое место для ночлега.

Ракета с сомнением покачал головой.

Брюс сунул руки в карманы и плечом поправил очки на носу. Первым асгардцем, кого он узнал, была Брунгильда, которая распутывала рыболовную сеть и тихо ругалась.

Брюс обрадованно расправил плечи.

— Злючка! — позвал он, и девушка подняла голову, узнавая гостей. Брюс знал, что это прозвище было слишком личным обращением Халка к Валькирии, но это первое, что пришло ему в голову при виде неё, хоть Халк и был мёртв вот уже пять лет.

Брунгильда глянула на Ракету, а потом посмотрела ему прямо в глаза.

— Брюс? — спокойно проговорила она. — Ты зачем пришёл?

Улыбка Беннера немного увяла. Стоит признать, что с Брунгильдой он общался больше, чем с Тором, и обычно она была чуть более дружелюбной. Хотя это не совсем точное определение, ведь слова «Брунгильда» и «дружелюбие» не могли использоваться в одном параграфе, не то что в одном предложении.

— Нам нужен Тор, — ответил Ракета, когда Брюс замешкался. — Ты знаешь, где он?

— Что вам от него нужно? — жестко спросила девушка.

Беннер растерянно моргал, пораженный её неприветливостью.

— Мы просто хотим поговорить, — ответил он, примиряюще вскидывая руки. Им нужно было управиться здесь поскорее. Наташа уже летела в Японию, чтобы вытащить Клинта из ямы, в которую он сам себя загнал после отъезда из лагеря. Они должны были встретиться завтра, обговорить последние детали и провести пробный запуск установки.

Брунгильда поджала губы и указала на большое здание позади неё.

— Он в Большом Зале, скорее всего обсуждает с curia regis{?}[Латинское слово, означающее придворных или королевский совет.] финансирование новой школы.

Брюс благодарно кивнул и пошёл было в указанном направлении, но Валькирия схватила его за плечо и проговорила, прищурившись:

— Не упоминай при нём Таноса, или будешь иметь дело со мной.

Беннер обменялся взглядами с Ракетой.

Они… они не могли этого не делать, если хотели добиться того, за чем приехали. Он знал, что Брунгильда не пропустит их, пока они не согласятся с ней, так что он кивнул. Эта ложь заставила его сжать кулаки, но им был нужен Тор, так что пришлось на это пойти.

— Не будем, — соврал Брюс. Брунгильда какое-то время сверлила его взглядом, потом наконец отпустила, пробормотав что-то на языке Асгарда. Он не стал обращать на это внимание, так как был уверен, что она не сказала ничего хорошего. Он просто двинулся туда, куда она указала.

Им пришлось идти почти двадцать минут, и даже немного подняться в гору. Местность была более холмистой, чем показалась Брюсу на первый взгляд. Честно говоря, он вообще думал, что тут есть только луга, но ошибся. Наконец они оказались перед зданием, которое Брунгильда назвала Большим Залом.

Брюс глубоко вздохнул.

Это Тор.

Он знает Тора.

Он легко сможет побеседовать с ним. Тогда почему же он так нервничает?

Брюс постарался успокоиться и прислушался к своим эмоциям. Дело было не в Торе. Дело было в том, что, если их проект… если они не добьются своей цели, то получится, что он вовлёк своего друга в смертельную ловушку. Путешествие во времени было чем-то призрачным, чем-то, чему лучше оставаться научной фантастикой. Сама возможность, что это реально, была ошеломляющей, в неё было сложно поверить.

Они могут всё исправить.

Они сделают всё как надо.

Надо только убедить в этом Тора.

Ракета распахнул дверь и первым зашёл внутрь здания, Брюс тихо проследовал за ним. Помещение было очень большим, но не отличалось от остального Нового Асгарда. Тут было мало декора, на потолке виднелись стропила и свисали незакреплённые лампы. Чувствовался сильный запах свежесрубленной сосны, что немного удивило Брюса, ведь здание построили не меньше трёх лет назад.