Хлопнуло носовое орудие и круглый шар ядра проскакав по волнам зарылся у борта ладьи. Но купец тоже шёл с сильной охраной. На корме выстроились десяток воинов с длинными луками, которых защищали щитами другие воины. Все абордажники и матросы на палубе надели кожаные кирасы.

Когда судно пиратов приблизились на расстояние выстрела, полетели стрелы. Каракка взяла немного в сторону и пошла на обгон ладьи, медленно, но оказалась с правой стороны. Солдаты укрылись за высокими бортами, сверху легли квадратные щиты, в которые начали втыкаться стрелы противника. Пьер, уже одетый в защиту, взял у капитана мощный лук и десяток стрел. Неожиданно выскочил из-за настройки и за мгновение выпустил пять бронебойных, и сразу же отскочил в укрытие. Сквозь шум волн и гудение тросов в стороне противника раздались крики боли. В ответ застучали наконечники о стену надстройки. Ладья защитилась квадратными панцирями щитов, вывешенных за борт с наиболее опасного направления. Наконец корабли поравнялись прозвучала команда:

– Пали!

Упали щиты закрывающие пушки и тут же с грохотом жерла извергнули сотни картечин. Залп смел с палубы всех защитников, но и две пушкарей не убереглись от стрел. Один упал замертво с простреленной шеей, у второго торчало древко в правой руке. Полетели крючья и суда стукнулись бортами, и пираты на веревках уже прыгали на залитую кровью палубу. Сопротивления никто не оказал. Солдаты умело добивали раненых. Только несколько матросов достали из трюмов и спрятавшихся в других укромных местах, но, когда подошли к каюте капитана, она оказалась закрыта из нутри, а в слюдяное окошко в створке вылетел арбалетный болт, задев одного из пиратов. Принесли плотницкие топоры и стали рубить преграду. Но дверка сама открылась и из проема снова вылетела стрела, но на этот раз все были начеку, никто не пострадал, сразу несколько воинов ворвались в кубрик, там находились трое, два воина и купец, толстый черноволосый мужчина. Охранники пытались оказать сопротивление, и один из них успел выпустить стрелу из лука, которая чиркнула по нагрудной пластине одного из нападавших и ушла в потолок. Тот, что с луком не успел вытащить меч, был повален и связан веревками, второй с арбалетом, выхватил саблю, но в темном помещении не сумел ею воспользоваться и был смят нападающими. Оба воина были в кольчугах с металлическими пластинами на груди и спине, в островерхих открытых шлемах.

Капитан уже был на палубе и встретил пленных у входа в каюту.

Первым вывели связанных воинов, потом ругающегося купца:

– Я буду жаловаться королеве, мы везем из Ганзы воинские припасы в Англию, и вы ответите за срыв поставок.

– И ты кто такой, что – бы здесь ставить нам свои условия, – тонкий клинок стилета одного из воинов уперся в двойной подбородок толстяка.

Купец был почти одинаков как в высоту, так и ширину. Редкие седые волосы прилипли к вспотевшему лбу. Маленькие глазки непрерывно смотрели на кончик клинка, подбородок гладко выбрит, на нем одета шелковая рубаха с кружевным воротником, суконные, зелёного цвета штаны и кожаные башмаки, на толстой шее серебряная цепочка с православным крестом.

– Я Вильям Рмберег, купец из славного города торговцев Гинзы, поставляю товары в армию, – дрожащим голосом проговорил купец.

– А, из Гинзы, так тогда ты должен знать, что я капитан Квин контролирую это море, и все платят мне двадцатую часть стоимости провозимого товара, но так как ты оказал сопротивление, то твой груз я сам продам королеве, её генералам все равно у кого покупать, а вас продам в рабство в Османскую империю.

Услышав вынесенный приговор, толстяк упал на колени и завыл:

– Господин! Только не в империю, я имею хорошие деньги для выкупа!

Хозяин судна только дал знак пиратам, и они отволокли купца в его же каюту и закрыли дверь на засов.

Между тем пираты быстро обыскали трюмы, и действительно нашли много мечей, копий, арбалетов, рулоны ткани. Проходы мимо штабеля с мешками с зерном, услышали какой – то звук, как будто кто – то говорил шёпотом. Отодвинув баулы обнаружили ещё одну дверцу, закрытую на массивный навесной замок, ломиком сорвали запор, открыли полотно. В небольшой богато обставленной комнате обнаружили пятерых девушек не старше двадцати лет, прикованных к стене тонкими длинными цепями. Оказывается, купец вез невольниц в Стамбул, это был весьма ценный товар, превышающий по цене весё перевозимое.

Один из воинов был племянником купца, второй начальником охраны. Пленников доставили на карраку. Трупы как свои, так и чужие сбросили за борт, порванный такелаж заменили. На ладью посадили команду и оба судна направились к острову.

– Ты и правда собираешься их продать туркам? Ведь толстяка никто не купит, – спросил Пьер капитана за вечерней трапезой

– Почему, купят, если пообещает выкупиться из рабства, поэтому лучше мы потребуем от его родственников деньги за освобождение, так мы будем ещё в большем выигрыше. А девушек, если никто здесь их не заберет, то продадим, на востоке любят красавиц с долинными былыми волосами. По – видимому, купец и оказал сопротивление, не хотел показывать основной товар.

Дул также попутный ветер, и при хорошей погоде утром увидели очертания берега. Квин, видимо знал эти места, поэтому уверенно направил корабли в небольшую бухту, здесь был каменный пирс, от которого вела мощеная дорога к небольшому поселению. На берегу длинные деревянные постройки, видимо под склады, дальше глинобитные дома под дранкой, в центре возвышается двухэтажное здание, первый этаж из камня, второй деревянный, на коньке которой развивается британский флаг. Дом окружён каменной оградой, весело блестят стеклянные витражи.

– Мой городок, так и называется – Квин, с гордостью произнес капитан, – в центре дом, где я провожу в основном время зимой, рядом казарма солдат и жильё семейных.

Приближение кораблей видимо заметили и на пирсе их встречало уже несколько женщин с детьми.

Каррака и ладья умело причалили к берегу, бросили и закрепили канаты. Несколько воинов и матросов спрыгнули на пирс, стали обнимать встречающих.

– Мои помощники здесь сами справятся, а мы пойдем в мой дом, отдохнем, и я тебе отдам твою долю.

Сойдя с сходен на берег они под приветственные крики команды направились в сторону поселения. Слуги встретили хозяина, открыли обе створки ворот. Дом был серьёзно укреплен, по бокам стен выложенные квадратом две массивные башни, на которых под навесом стояли медные пушки, блестят начищенные шлемы воинов. Орудия стоят так, что контролируют вход в бухту. Внутри мощеный двор, вдоль стены подсобные помещения крыши которых служат опорой для стражи при отражении атаки. Здесь же раскидистый мощный дуб, возраст которого около трехсот лет.

Хозяина встретил с поклоном седой поджарый дворецкий с одной ногой, на второй деревянный протез.

– Это мой друг Питер из Франции, приготовь нам горячей воды, и обед на двоих.

– Через час все будет готово, сэр, – с поклоном сказал тот.

– Пойдем пока посмотрим дом, слуги покажут твою комнату, где ты сможешь переодеться и немного отдохнуть, ехать в Лондон уже поздно, до постоялого двора около четырех часов пути. А здесь у меня тебе согреет постель красивая девушка, – обратился он к оруженосцу.

Сопровождающие дворецким вошли в дом. Большой зал с камином, покрытым лаком столиком, четыре обитых кожей кресла, вдоль стен две лестницы ведущие на второй этаж, стрельчатые окна застеклены, на стенах гобелены с морскими баталиями. Над камином портрет красивой женщины, но холст видимо старый, краски поблекли и потрескались, несколько дверей ведут в другие помещения, на столике кувшин из серебра и два кубка.

– Налей ка нам вина, старина Джим, – попросил хозяин.

Дворецкий с достоинством налил из кувшина в кубки золотистую жидкость.

– Джим воин, потерял ногу в одном из абордажей, сейчас в моё отсутствие хозяин этого дома – взяв в руки кубок просветил Квин.

Пьер тоже поднял кубок и сделал изрядный глоток старого вина.