***
Сегодня, вернувшись в контору с очередного анонимного заминирования, я снова с большим трудом проложил маршрут через наш коридор, обтекая по дороге снующих туда-сюда киношников. Судя по озабоченным лицам, у них что-то не клеилось. В конце пути меня ждал бонус в виде стоящей в коридорном проеме топ-модели Аси Барчик, играющей в сериале Прибрежную. Насчет актерских данных не знаю, но со всеми остальными у Аси полный порядок. По крайней мере то место, за которым, по слухам, спрятана человеческая душа, было у нее не менее объемным, нежели у Светки. И я еще раз убедился в этом, невзначай прижав Асю в тесном проходе, изображая эдакую неловкую попытку разминуться. В ответ она лишь смерила меня презрительным взглядом. Я, признаться, даже немного расстроился. Неужели действительно старею? По крайней мере раньше на подобный фокус с моей стороны дамы реагировали с большим задором.
Дверь в наш кабинет была приоткрыта, и из-за нее приглушенно раздавался гнусный голос моего альтер-эго Михаила Поручейкова. Изучив сценарий, он почему-то решил изобразить меня в образе распальцованного быка-недоумка в отставке, для чего навесил себе на шею толстенную цепь желтого металла, прикрепил на поясной ремень сотовый телефон и безжалостно обрил голову.
Впрочем, сценария я не читал. Возможно, в нем я действительно прописан именно таким вот идиотом. Кстати, не исключено, что это тайная месть Обнорского, который до сих пор подозревает меня в порочной связи с Лукошкиной.
Я осторожно заглянул в дверную щель.
Поручейков сидел на диване рядом с настоящей Завгородней и, нервно теребя правой рукой ее обнаженное колено, сладострастным полушепотом спрашивал:
- Скажите, Светлана, те чувства, которыми буквально дышит каждая строчка в "Деле о Красном озере", ведь вы их действительно пережили, выстрадали?
Светка томно повела плечами и что-то коротко промурлыкала. По-видимому, утвердительное, поскольку Поручейков удовлетворенно кивнул и еще крепче сжал ее коленку.
- Я так и думал... Понимаете, Светлана, как мне кажется, именно этот материал является наиболее сильной частью в нашем сценарии. Я очень хорошо представляю себе, как надо играть этот кусок, однако Ася... Она просто не справляется. Вы меня понимаете?
Завгородняя зажмурилась, давая понять, что понимает.
- Она слишком юна и неопытна... Была бы моя воля, я сделал бы так, чтобы в этом сериале вы играли сами себя. Вы настолько органичны и естественны, что в каждом кадре вам нужно было бы просто оставаться собой.Левая рука Поручейкова между тем нашла другую Светкину коленку.- Знаете, я не очень понимаю мотивацию вашего выбора. Я имею в виду Шаховского. Скажите, что в нем могло привлечь вашу героиню?
Ведь, как мне показалось в процессе нашего с ним разговора, он, как бы это сказать, весьма недалекий человек?
"Ах ты с-сука, я тебе покажу недалекий",- с негодованием подумал я. "И ты, кстати, тоже",- это тоже мысленно я обратился к Завгородней, которая в ответ на нахальную реплику актеришки утвердительно кивнула головой. Поручейков между тем продолжал:
- Мне кажется, что такую женщину, как вы (вернее, вашу героиню), могло подкупить в человеке подобного склада лишь одно - сила. Такая, знаете ли, первобытная, необузданная. Сила грубого животного...
Сравнение с грубым животным добило меня окончательно, и я дернул дверь на себя. Поручейков вздрогнул, как ошпаренный сорвал руки со Светкиных коленок и стремительно скрестил их у себя на груди.
Выглядело это весьма комично.
- А, Виктор Михайлович,- с наигранным воодушевлением произнес мой крестник, приведя себя в надлежащий вид.- А мы тут со Светланой., э-э.. Аристарховной... обсуждаем некоторые детали сценария... Я, знаете ли, все никак не могу нащупать образ..
- И что, Михаил Георгиевич, до сих пор не нащупали?- Я недвусмысленно мотнул головой в сторону Светкиных ножек.- Так, может, стоит пощупать в другом месте?- И я перевел взгляд на другую, не менее привлекательную часть ее тела.
Завгородняя, давно привыкшая к подобного рода скабрезным шуткам, традиционно возникающим в ее присутствии, ничуть не смутилась. Однако Поручейков, напротив, покраснел до самых кончиков ушей.
Он суетливо заелозил по дивану, посмотрел на часы и взволнованно протарахтел:
- Ох, уже первый час! А ведь в двенадцать мы с Беркутовым собирались прогнать еще одну сцену... Так что, извините, вынужден буду вас покинуть.- И он стремительно прошагал к двери.
Однако перед тем как окончательно удалиться, Поручейков обернулся к Завгородней и заговорщицки произнес:
- А все-таки я был прав, Светлана Аристарховна. Всего лишь грубое, животное начало. Чистый Фрейд.- И он поспешно закрыл за собой дверь.
Я облегченно вздохнул и уселся в свое кресло.
- Как ты выносишь этого педика?
- Во-первых, он не педик,- огрызнулась Светка.- А во-вторых, тебе-то какое дело? Вечно ты суешь нос в мою личную жизнь.- Она поднялась с дивана, одернула юбку и, одарив меня презрительным взглядом ("Вторым за последние десять минут",- не без грусти отметил я), удалилась, покачивая бедрами. Впрочем, секунду спустя она просунула голову в дверь и полным яда голосом сообщила:
- Между прочим, с самого утра тебе названивала твоя ненаглядная.
- Какая из десяти?- плоско сострил я, испытав при этом невесть откуда нахлынувшее волнение. До сих пор на этот номер в Агентство мне звонила лишь одна женщина.
Но ведь... ведь это никак не могла быть она?
- Свой порядковый номер она не сообщила,- съязвила Завгородняя.Кстати, я вчера случайно увидела ее в новостях.
Выглядит - ужасно... Вообще-то она названивала сюда уже как минимум три раза и была ну о-о-очень взволнована.
Светка выждала паузу и, почувствовав, что я жду продолжения, сочувственно сообщила:
- Наверное, у нее очередная задержка.
- Какая задержка?- не врубился я.
- Месячных,- хохотнула Завгородняя и, довольная, испарилась.
Я же бросился к телефону и торопливо принялся набирать номер сотового Татьяны, понимая, что раз уж после того нашего разговора она заставила себя позвонить первой, значит, действительно случилось что-то очень серьезное.
***
Таня ответила сразу, как будто в ожидании моего звонка все это время не выпускала телефон из рук.
- Танюша, привет. Это я.
- Шах... Ну наконец-то. Как хорошо, что ты позвонил...
- Что случилось?
- Я не знаю, но мне очень страшно...
У Рустама проблемы. Серьезные. На него наехали какие-то бандиты. Требуют денег.
Постоянно звонят, угрожают... Якобы он их кинул...
- А это действительно так? Он на самом деле им должен? Сколько? За что?
- Я не знаю, сколько. Рустам говорит, что это все неправда и что его пытаются развести. Говорит, чтобы я не боялась.
Мол, пойму!, что им ничего не обломится, и отстанут. Но мне действительно страшно. Уже третий день я чувствую, что за мной следят. Оборачиваюсь - никого нет, но я... я чувствую. Ты веришь мне, Витя?- Она больше не могла сдерживаться и разрыдалась.
- Танюша, успокойся... Подожди, ну не плачь... Конечно, я тебе верю,- я пытался говорить какие-то банальности, но она торопливо перебила:
- Шах, ты... сможешь приехать? Сюда, ко мне? Я прошу тебя... Я здесь совсем одна, понимаешь? Рустама вечно нет дома, а я...
Я уже боюсь ездить на работу, а когда приезжаю - совершенно не в состоянии настроиться на эфир. Редактор уже несколько раз выговаривал мне, а я просто ничего не могу с собой поделать...
В этот момент я совершенно некстати подумал о том, что Завгородняя, похоже, не соврала, когда сказала, что вчера в студии Татьяна выглядела хреново. Видимо, в данном случае она вовсе не пыталась меня поддеть, а действительно, со свойственным исключительно женщинам чутьем, заметила в Татьяне ту неуловимую перемену, которую нам, мужикам, обнаружить просто не дано.
- Хорошо, Танюша, хорошо... Только успокойся... Конечно, я приеду. Завтра утренним поездом я буду в Москве. Ты работаешь?
