— Мы пойдём на вечеринку в дрэг-бар? — поинтересовалась МакКиннон, когда они наконец все вернулись домой. — Я никогда не была на дрэг-шоу. Должно быть весело.

— Нет, я не хочу, — вздохнула Лили и плюхнулась лицом на подушки.

— Почему? — Мэри взглянула на неё разочаровано.

— Оу, — Марлин загадочно улыбнулась. — Кто-то не хочет видеть Ангелес.

Это заставило Лили замереть в ужасе, и она тут же приняла сидячее положение на диване.

— Нет, меня не волнуют глупые подружки Джеймса.

— Ты назвала ее «глупой», ты ревнуешь, Лилс, — усмехнулась Доркас и приобняла ее за плечи.

— Нет! Н-нет, я н-не знаю...

— А теперь она заикается, — Марлин закатила глаза.

— Меня не волнует глупая Ангелес, я просто...

— Ты снова назвала ее глупой.

— Неправда!

— Правда, — произнесли хором подруги, и Лили пришлось сдаться.

— Ты не ела, не смеялась и не пила весь вечер, — дразнила подругу МакКиннон. — И теперь ты избегаешь встречи с Ангелес. Ты ревнуешь, Лили.

— Я не... — начала Эванс, а затем осознание обрушилось на нее, как приливная волна.

Недостающий пазл, и картина внезапно приобрела смысл.

— О боже, — выдохнула Лили, и все посмотрели на нее в замешательстве. Она не могла дышать. — О боже мой!

— Что? — уставилась Доркас в недоумении.

Но Лили не ответила, она натянула свои пушистые тапочки и побежала к двери, услышав напоследок: «Так держать! Заполучи своего мужчину, Эванс!» Рыжеволосая ворвалась в квартиру парней.

— Ты в порядке? — Джеймс взволнованно взглянул на нее, уже сидя в бордовой пижаме на диване.

— Да, — выпалила девушка, но поспешила в дальнюю часть квартиры.

Как только она открыла дверь в комнату Люпина и увидела парня, сидящего на кровати с книгой в руках, абсолютно здорового, она захлопнула дверь и воскликнула:

— Ты ревнуешь!

Римус поднял на неё испуганные глаза и отложил книгу.

— Ч-что? О ч-чем ты?

— А теперь ты заикаешься, — с улыбкой передразнила она его и подошла ближе. Парень оглядел рыжеволосую с беспокойством. — Ты в последнее время ничего не ешь, не пьешь, не смеешься и не разговариваешь с нами. Ты прячешься в своей комнате и притворяешься больным. Предполагаю, чтобы не видеть одного глупого человека… И это Гидеон.

Римус теперь смотрел на нее взглядом, который был чем-то средним между «ты меня расколола» и «насколько ты тупая, Эванс?»

— С какой стати ты решила, что мне нравится Гидеон? — он прищурил глаза, и смешок сорвался с пухлых губ. — Отдохни немного, Эванс. Ты себе навыдумывала.

— Нет, идиот, ты не хочешь видеть Гидеона, потому что тебе нравится... — она глубоко вздохнула. — Потому что тебе нравится Сириус.

Лунатику не нужно было отвечать, все и так было написано на взволнованном лице.

— Он мой друг, Лили… Прекрати этот бред сумасшедшей, — Римус отвернулся, делая вид, будто ему все равно. Но Лили заметила, как высоко начала подниматься грудь парня, как померкла улыбка, а глаза стали еще печальнее.

— Ты скучаешь по нему, и мне жаль, что я была настолько ужасной подругой, что не заметила этого раньше, — тихонько проговорила она, заметив, как на прикроватном столике лежал нетронутый кусок пиццы. — Если это поможет, я не думаю, что Сириус влюблен в этого придурка.

— Ничто не поможет, Лилс, — выдохнул светловолосый и взглянул на нее покрасневшими глазами, а ноздри зашевелились так, словно сдерживал слёзы. — Он написал мне вчера, что рассказал Гидеону правду о родителях… Ч-что он решил открыться ему. Они ближе, чем когда-либо, а я… я должен двигаться дальше... — Римус начал дрожать, и внезапно его лицо искривилось. Голос стал таким надрывистым, как у маленького обиженного ребенка. — Я ему не нравлюсь как п-п-парень.

Люпин издал самый ужасный, самый болезненный всхлип, который когда-либо слышала Лили, а затем прикрыл покрасневшее лицо руками. Это было так грустно и душераздирающе, что Лили пришлось заползти на кровать и крепко обнять его.

— Не говори никому, — всхлипнул Рем и спрятал лицо у девушки на плече. Не в силах что-либо сказать она гладила его кудри и целовала в макушку.

— Я не скажу, Ремми, все в порядке, — Лили почувствовала огромное желание разреветься вместе с ним. — Хочешь кое-что смешное?

Он слегка кивнул сквозь слезы.

— Думаю, мне нравится Джеймс Поттер, — прошептала она, и они оба тихонько рассмеялись. Римус поднял голову на неё с широкой ухмылкой. — Только не смей рассказывать ему.

— Ты удачливая засранка, Эванс, — он отодвинулся от неё и начал трястись то ли от смеха, то ли от слез. — Твои чувства взаимны.

— Нет, ему нравится какая-то глупая девчонка из клуба GSA, — опечалено вздохнула она. — Черт, я снова назвала ее глупой.

— Да ладно тебе, никто ему не нравится больше тебя. Парень по уши влюблен! — Римус крепко сжал ее ладонь. — Дай ему шанс.

— Но просто... Он настолько не в моем вкусе, как он может мне нравиться?

— Скажи это человеку, который влюблен в своего друга, который, кстати, того же пола и переспал с половиной Лондона, — усмехнулся Римус, но в ореховых глазах промелькнула обида. — Любовь не имеет смысла. Чувства нельзя обосновать логически. Но мы продолжаем любить... Потому что иначе человечество просто бы вымерло.

— Ты безнадёжный романтик, Римус, — тихонько рассмеялась Эванс и крепче сжала его руку. — И именно поэтому я верю, что ты найдешь нужного человека. Он где-то рядом и уже ждёт тебя.

— Я очень на это надеюсь, — улыбнулся он, и слеза скатилась по влажной щеке. — Но твой человек сидит в нескольких метрах на диване и думает, что у него нет шанса. Если у Джеймса он действительно есть… Ты должна об этом сказать.

— А ты должен рассказать Сириусу.

— Видишь ли, моя любовь уже в объятиях другого парня, в десятках километров от этой квартиры. Но у тебя нет для этого преград.

Лили слегка кивнула и снова крепко обняла лучшего друга, так сильно желая помочь и забрать накопившуюся боль.

Дрэг-бар, в котором работала Тонкс, назывался «Flores de dragón» и был таким огромным, что Римус ощутил себя на рок-концерте. Неоновые вывески, мужчины, одетые в платья и парики, блестящие коктейли и закуски. Дрэг-королевы, или главные участницы шоу, уже были в первых рядах, беседуя с гостями и потягивая из трубочек напитки. Римус, наверное, выглядел нелепо в своей джинсовой куртке. Даже Джеймс натянул блестящий топ и обтягивающие задницу брюки.

— Привет, ребята! — Тонкс поприветствовала группу друзей с подносом. На ней был бейджик работницы бара и сверкающее короткое платьице. — Устраивайтесь поудобнее, шоу начнется через тридцать минут.

— Спасибо, что пригласили нас, — Джеймс улыбнулся и пожал ей руку. — Это наши друзья… Лили, Марлин, Мэри и Доркас.

— Привет, я Тонкс, — девушка с фиолетовыми волосами улыбнулась и пожала девчонкам руки. — Где ваш шумный друг Сириус?

— Он будет чуть позже, со своим парнем, — ответил Джеймс, а затем его внимание привлекла Ангелес в парике, который делал ее похожей на Уму Турман из «Криминального чтива». — Я пойду поздороваюсь с остальными.

Он ушел, а Римус наклонился ближе к Лили, у которой задрожали губы в красной помаде.

— Ты все еще не поговорила с ним? — прошептал он, но из-за громкой музыки было трудно что-либо расслышать.

— А ты поговорил с Сириусом? — она ядовито улыбнулась, и Люпин ответил ей тем же.

— Привет, красавчик, — какой-то парень, одетый в розовый парик и длинное платье, похлопал Римуса по плечу, проходя мимо.

— Это похоже на наш поход в гей-бар, — усмехнулась Мэри, обращаясь к подругам. — Женщины здесь невидимки.

— Зато так приятно чувствовать себя в безопасности, — Лили вздохнула, уложив руку на сердце.

И когда Римус открыл рот, чтобы ответить, его челюсть чуть не отвисла. Сириус и Гидеон шли к ним навстречу. И в то время как Пруэтт был одет в рубашку и черные брюки, оглядывая присутствующих с отвращением... Сириус выглядел как долбанная модель с обложки Vogue. Настолько красивый, что сердцебиение Лунатика бешено участилось. Короткая кожаная юбка, сетчатые колготки, корсет и каблуки. А его волосы были уложены волнами и покрывали обнаженные плечи. Стрелки на глазах и черный лак для ногтей делали весь образ только лучше. И именно в эту секунду Римус обнаружил для себя, что ему нравились женственные парни.