Это были самые нежные слова, которые мне когда-либо приходилось слышать. Мы никогда с Джеймсом не обменивались чем-то подобным. Не говорили друг другу всяких нежностей, кроме моментов в постели.

- Если ты опять начнешь говорить о том, чтобы сдаться в руки правосудия, я тебя свяжу – ухмыльнулась я.

Мне определенно нужно поработать над реакцией в подобных ситуациях. Джеймс горько рассмеялся.

- Он убил тебя.

Джеймс провел пальцами сметая мои слезы, которые продолжали предательски катиться по щекам.

- Да. Убил – подтвердила я- Но, я бессмертна. Действительно бессмертна.

- Я поддался импульсу. Порыву. И все испортил.

Теперь слезы навернулись и на его глазах.

- Каждый раз, когда ты будешь думать, что ты все испортил, помни, что я бы размозжила его череп об асфальт. А ты всего лишь свернул ему шею. Пф, пустяк.

Фрейд сказал, что подобные мои реакции являются лишь некой формой защиты. Так моя психика пытается справляться со всем ужасом, который происходит в моей жизни. Я пытаюсь высмеять ужас, который я переживала. Если бы не это, я бы давно сошла с ума. Это мой ментальный иммунитет.

Я благодарна, что Джеймс сейчас просто принимает такое мое поведение, и не пытается дальше копаться в моей душе. Он и так сегодня узнал больше, чем кто-либо другой. Вместо расспросов и дилетантского сеанса психотерапии он сделал лучшее, что только можно было сделать в этой ситуации – он поцеловал меня. Из-за моих слез поцелуй был соленый на вкус. Но, и в тоже время, он был сладким. Даже несмотря на то, что я не особо романтично шмыгала носом.

- Давай я поведу машину – Джеймс стер остатки моих слез – тебе лучше отдохнуть.

Он обошел машину, и открыл дверь с моей стороны.

- Двигайся. Давай, давай – он терпеливо ждал пока я уговорю своего внутреннего диктатора передать руль управление ему, и в прямом, и в переносном смысле.

Я передвинулась на пассажирское сидение. Мне правда стоит отдохнуть.

- Вот и славно. Позволь мне побыть хотя бы твоим водителем. Ты и так всегда делаешь для меня больше, чем я для тебя.

Я не собиралась оспаривать слова Джеймса. Может это и звучит тщеславно, но он прав. Я много делала для него. О некоторых вещах он даже и не догадывается.

Нью-Йорк 1984 год

Больница Святой Анны была самой крупной в Нью-Йорке. И единственной, которая имела специальное крыло для безнадежно больных. Их последнее пристанище. Место, где они попрощаются с этим миром и отправятся в свое последнее путешествие. Или, если вы атеист, то это место, где вы умрёте в окружении таких же безнадёжных больных, как и вы.

Такие места должны нагонят тоску, печаль, грусть. Но, на меня они действовали по-другому. Только здесь я могу познать, каково это быть на грани жизни. Я часто посещаю подобные места. Просто наблюдаю, как жизнь покидает их измученные тела. Это напоминает мне о том, в каком мире я живу. Какой мир меня окружает. И чего я лишена.

Но, сегодня я здесь не для этого. Я здесь в качестве гостя. Я пришла навестить мистера Бьюкенена Огустаса Барнса. Мистер Барнс, к сожалению, является пациентом этого крыла. Он болен. Рак неумолимо забирает последние силы из его хрупкого тела. Это место, с безликими однотонными стенами, будет последним, что он увидеть. Вместе с цветами я несу ему успокоение.

В отличии от остальных палат, палата мистера Барнса была одиночной. Я позаботилась об этом. Позаботилась об комфорте в его последние дни. Когда я вошла в палату он просто лежал. Его, измученное болезнью и годами тело, было прикрыто больничной простыню. Он посмотрел на меня своими ярко голубыми глазами. Такими же, как и у его сына.

- Кто вы? – спросил он слабым голосом.

- Я подруга вашего сына – ответила я, проходя в палату.

- Это невозможно. Вы слишком молоды.

Старик с интересом наблюдал за мной. Наверное, его не часто навещают. Я набрала в вазу воды, и поставила цветы на тумбочку рядом с его изголовьем.

- Мне часто говорят, что я слишком молодо выгляжу – я взяла стул и села возле его кровати – все дело в питании и хорошем ночном креме.

Мистер Барнс рассмеялся. Пока он не зашелся приступом кашля, его смех был таким же, как и у Джеймса.

- Позвать медсестру? – спросила я, наблюдая, как он пытается восстановить свое дыхание.

- – Не нужно – он вытер рот носовым платком – Мне недолго осталось. Так кто вы на самом деле?

- Я Мирей. Подруга вашего сына – повторила я.

- Ох…ну что ж, хотите настаивать на этом – ваше право. Что вы здесь делаете? Это место смерти, а вам бы еще жить и жить.

- Я тоже в некотором смысле несу смерть – вообще-то в прямом смысле, но в слух я этого говорить не стала – Я здесь ради вас. Точнее ради Джеймса. Я уверена, что он не хотел бы чтобы вы сейчас были одни. Я хотела и его привести, но у меня не получилось.

Гидра поменяла весь свой персонал защиты Зимнего Солдата. Они посчитали, что мне мог помогать кто-то из них. И они были правы. Зачем пробивать каменную стену, когда можно “пробить” одного человека. У всех нас есть ниточки, за которые можно нами манипулировать. Конечно, я могла бы приложить максимум усилий и привести Джеймса сюда, но у меня были другие планы. Я хотела позволить Гидре расслабится, а потом нанести последний сокрушительный удар. Что такое для меня несколько лет ожидания. Сущий пустяк.

- Моя милая, мой сын умер в 1942 году на войне – он произнес это тоном, которым разговаривают с душевнобольными.

Мистер Барнс попытался привстать на кровати, но он был слишком слаб.

- В некоторой степени, вы правы. Джеймс “Баки” Барнс и вправду умер на войне. И вместо него родился новый человек – Зимний Солдат. Но, поверьте мне, я работаю над опровержением этого факта.

- Вы безумны.

- Не сегодня, мистер Барнс.

Я знала, что он не поверит мне. Я подготовилась на подобный случай. У меня было при себе свежее фото Джеймса. На этом фото мы с Джеймсом были вместе. Обычное фото на полароид.

- Это невозможно – произнес он, протягивая дрожащую руку к фото – невозможно.

- Возможно. Поверьте, он очень хотел быть здесь, но он не смог. Это не его вина. У него не было выбора.

- Она была права – произнес он словно в бреду.

- Кто?

- Вивьен. Моя жена. Она никогда не верила, что он мертв. Ее материнское сердце всегда твердило ей, что он жив. Все эти годы она твердила это. А я читал, что она медленно сходит с ума. Нам ведь и похоронить не было что – он любовно провел пальцами по фотографии – Ох, прости меня, Вивьен. У вас есть дети, Мирей?

- У меня была дочь.

- Тогда вы понимаете ее.

Он смотреть на фото не отрывая глаз. Рассматривал каждый миллиметр лица сына. Словно хотел навсегда запечатлеть его в своей памяти.

- Да, я понимаю – согласилась я.

- Почему он не дал нам знать? Все эти годы…

- Он не мог, мистер Барнс. Он хотел, правда. Но, не мог.

- Почему? Что с ним случилось?

Он жаждал ответов. Взирал на меня своими ярко голубыми глазами. На мгновение мне показалось, что на меня смотрит Джеймс. Это было приятным бонусом. Увидеть его глаза снова. Как же я по ним скучала.

- Он попал в руки плохих ребят. И стал их… Стал на них работать против собственной воли. Его заставили.

Я не хотела говорить ему, что Джеймс вынужден убивать. Такое слышать было бы слишком. Пусть он умрет без осознания того факта, что его сын убийца. Пусть и против своей воли.

- Мой бедный мальчик. Вы с ним близким?

- Это смотря в каком смысле вы спрашиваете.

- Вы очень красивая – на его губах заиграла улыбка – Он бы такую ни за что не упустил. Но почему он выглядит так молодо? Устало, но молодо.

- Это длинная история мистер Барнс. И она не так уж существенная, чтобы тратить на нее ваше оставшееся время.

Краткий пересказ истории знакомства Джеймса с Гидрой мог только напугать и запутать его отца. Ему это было сейчас не нужно. Ему нужен был покой. Успокоение.

- Главное, что он жив и здоров. Так ведь?