Ноги с трудом плелись, а глаза были полуоткрыты. Я безумно хотела плюхнуться на свою мягкую постель, даже не думая о том, чтобы разуться и переодеться. Всю ночь я провела в автобусе, пытаясь заснуть в неудобном положении от непрекращающихся рассказов сидящей рядом старушки. Я опустила тяжёлый рюкзак на пол, чертыхаясь про себя и надеясь, что не сломала свой нетбук, в котором хранилась свежая история для моего блога. Мне ради неё пришлось потратить шесть часов до деревни, в которую я с родителями ездила отдыхать в детстве, около часа искать дом старого рыбака, семь часов слушать и записывать историю его жизни, и только к вечеру сесть на последний автобус до Сеула. Иногда я спрашиваю себя, зачем я это делаю, но перечитывая истории незнакомых мне людей, которых я лишь раз в жизни видела, я понимаю, что это безумно интересно, и я готова заниматься этим всегда. Просто встретить человека, попросить его рассказать о том, кем работает, чем любит заниматься и как вообще дошёл до этого момента своей жизни. И неделю назад мне взбрело в голову посетить деревушку, в которой мы с родителями часто ехали отдыхать. Мне нравилась тамошняя рыба, и во мне загорелось желание поговорить со стариком, который всегда ловил её, демонстрируя маленькой мне свой принцип жизни «Хочешь вкусно поесть? Попотей для этого чуток». И сейчас, в свои 21, я понимала, что говорил он это не просто так. Что-то крылось в его истории жизни, и я не прогадала. Моих читателей блога ждёт интересный пост о том, как столичный профессор кафедры экономики стал простым деревенским рыбаком и вполне счастливо живёт.

Я опустила голову, чтобы поднять лямку рюкзака, и заметила несколько конвертов. Я надеялась, что это ответы людей, которым я писала с просьбой разрешить мне навестить их и написать про их жизни. Поэтому я наплевала на усталость и села прямо на коврик перед дверью своей квартиры, не поленившись достать из сумки оптические очки. В общем коридоре было очень светло, спасибо большому окну, которое всегда было открытым, что не сильно напрягало мои без того усталые и слабо видящие глаза. Мне попадались счета, и я сразу же убирала их в сторону, стараясь не думать о том, что нужно платить за коммунальные услуги. Моё занятие не приносило мне прибыли. Я бы даже сказала, наоборот отбирало. И когда я думала о том, что дома меня ждёт целая куча интернет-статей, которые я должна перевести, меня сильнее клонило в сон. Конверты по одному откладывались в сторону, пока я не наткнулась на знакомое имя и тяжело вздохнула.

– Когда-нибудь почтальоны начнут нормально работать, – устало проговорила я вслух и пыталась заставить себя встать на ноги.

Письмо предназначалось моему соседу: парню, который, к сожалению (уж не знаю, к чьему), имел со мной одинаковую фамилию. Я понимаю, что между нашими дверями всего жалкий метр и рука могла случайно повернуться не в ту сторону, ведь мы оба получаем немало писем. Но это не в первый и не во второй раз. У нас даже имена не похожи, да и живём мы в стране, где каждый третий – Квон. Мысленно я пыталась оправдать нежелание сейчас стучаться в дверь соседа своей усталостью, но совесть не позволяла мне этого. Мой сосед был добрым человеком. По крайней мере, мне всегда так казалось, ведь он профессионально занимался благотворительностью. И я знала, что должна сейчас же передать ему письмо. Может, где-то в Африке маленький голодный ребёнок ждёт именно его помощи. Сердце болезненно ёкнуло, и не успела я встать на ноги, как услышала, что сзади меня открылась дверь. Ну вот, как чувствовал. Ещё полгода назад, когда я только переехала в это здание и случайно получила его письмо, мы с ним договорились, что я сразу же буду передавать ему полученные письма в любое время суток.

– О, Боён, я как раз собира… – я медленно вставала на ноги и, когда повернулась к нему лицом, застыла на месте, пальцем поправив оправу очков. – Офигеть.

Я всегда считала Боёна странноватым парнем. Мы с ним редко общались. Да что там, мы с ним говорили лишь, когда я передавала ему письма. Говорил он всегда мало, был каким-то отстранённым, задумчивым, я бы даже сказала, стеснительным, хоть он ненамного был старше меня. Но я оправдывала его странность тем, что в таком молодом возрасте он руководит НКО1, и вообще очень занятой благими делами. Что говорить о внешности, то в толпе я бы его не заметила, вполне обычный корейский парень. И сейчас, смотря на его розовые не расчёсанные волосы, которые выглядели как аппетитная сахарная вата, я ненароком облизнулась, чувствуя голод.

– Привет, Сонхи. – Он улыбнулся.

Широко улыбнулся, продолжая меня удивлять. Обычно Боён с трудом выдавливает ухмылку, смущённо опуская глаза, а сейчас стоял в пижамных штанах и майке, прислонившись к косяку двери и скрестив руки на груди. Переработал что ли или… точно, да.

– Что ты с собой сделал? – случайно спросила я чересчур эмоционально. – Я не против смены имиджа, но розовые волосы? Серьёзно?

– Мне чертовски подходит, – довольно усмехнулся он и положил ладонь на голову, взъерошивая свою и без того неаккуратную причёску.

Он не переставал удивлять меня своим внешним видом, и, увидев наколку на предплечье, я начала осматривать его оголённые руки. Неужели моё зрение было настолько слабым, что я только этим утром смогла различить несколько крестов, корону, пистолет, непонятные рисунки, надписи латинскими буквами и какие-то цифры?

– Я не знала, что у тебя столько татуировок, – тихо проговорила я, задумавшись. Кажется, я считала своего соседа чересчур… «ангельским». – Боён, у тебя уже начался отпуск, да? – спросила я, вспомнив его слова несколькими днями ранее, когда он говорил, что хочет отдохнуть две недели. Тогда я его поддержала, ведь этот человек реально очень много работал, с раннего утра чуть ли не до полуночи.

– Ага, и у меня появилась очень большая проблема, – кивнул он и молча зашёл в свою квартиру.

Я непонимающе стояла на месте, держа в руке его письмо, и подошла чуть ближе, чтобы позвать парня. Что за проблема такая вообще, что он решил обратиться ко мне. Впервые за полгода соседства.

– Соник, ты заходишь, не? – крикнул он изнутри, и я даже обернулась, чтобы понять, к кому он обращается. Может, по телефону говорит. Будет он меня звать в свою квартиру, мы же не настолько близки.

Я уже не думала об усталости, стоя на месте и переминаясь с ноги на ногу. И когда я хотела уже оставить письма на коврике у его двери, как увидела выглядывающую из-за стены «сладкую вату».

– Ты чего стоишь? Входи, – прикрикнул он, и я от неожиданности сделала шаг вперёд, тем самым входя внутрь.

Значит, он всё-таки обратился ко мне. Мне стало неловко, и, сделав глубокий вдох, сняла босоножки, проходя в квартиру. На секунду я обернулась к рюкзаку, который всё лежал перед дверью моей квартиры, но решила не брать его с собой. Вряд ли дело Боёна задержит меня надолго.

Я неуверенно шла к стене, у которой увидела его голову, пытаясь додумать, чем я вообще могу быть полезна ему и почему он назвал меня «Соник». Я свернула и очутилась в маленькой кухне, которая была соединена с гостиной. Сам парень стоял у столешницы, держа в руке нож, и по-странному косился на огурец, который придерживал другой рукой. Я хотела было подойти к нему, чтобы обратить на себя внимание и, наконец, уйти уже к себе, но Боён резко опустил нож, пополам разрезая овощ, который даже отлетел к краю столешницы. Я от испуга сделала шаг назад, замечая довольную ухмылку на лице парня, и сглотнула слюну, когда он поднял на меня голову.

– Так… что ты хотел? – с трудом пробормотала я, никогда прежде не видя подобных эмоций на лице соседа.

– Готовить умеешь, Соник? – спросил он, подходя ко мне, и широко улыбнулся. Он всё ещё держал в руке нож, и у меня были очень нехорошие предчувствия.