–Уважаемые, вы можете сесть со мной, если, конечно, я вас не стесню, – смеясь, проговорила какая-то женщина.

Они обернулись. Это действительно было адресовано им. За большим лакированным столом сидела бабушка, она улыбалась во все оставшиеся зубы (которых было не мало) и пила горячий чай. После недолгих раздумий они присоединились к ней.

–Здесь редко бывают свободные места, сюда приходит вся местная «знать», кушают они только тут, – слегка охрипшим голосом снова проговорила бабушка.

– Это очень мило с вашей стороны, что вы пригласили нас присесть, – мама всё также горела счастьем и излучала позитив.

Они общались, кушали и всё было прекрасно. Но Тому было не по себе, он пытался разглядеть ту фотографию, среди потока людей. Но всё никак не удавалось.

–Вы можете обращаться ко мне Нинон. Это французское имя, мне его дала моя покойная матушка. Оно означает «изящество», – старушка улыбнулась и продолжила есть.

Роберт вскоре также представил всю семью, а Джулия увлеченно рассказала про детство Тома и его маленькие проказы (все обожают такие рассказы родителей, да?), как и полагается всякой мамочке, и мы продолжили трапезничать. Когда ужин закончился, папа помог надеть маме пальто и они собирались покинуть кафе, но заметили, что приятная собеседница тоже уходит и мама предложила пройтись вместе. Они шли и слушали увлекательные истории Нинон о Париже. Казалось, время совсем остановилось. Улицы и скверы сменялись домами и вскоре показался отель. Попрощавшись с Нинон, вся семья направились в номер.

–Удивительно приятная старушка! Если бы не она, мы бы не отведали самой лучшей еды в Париже! – поправляя прическу, воскликнула мама.

День подходил к концу. Родители уже спали, чуть слышно похрапывая и сопя, а Том всё никак не мог уснуть. Мысли кружили его голову. Странно, ведь он совсем забыл, что несколько часов назад ел в ресторане из своего сна. Эх, в нем было слишком много счастья, для того чтобы думать об этих дурных снах. Всё, что оставалось – это любоваться на сияющие звёзды, метившие свои лучи прямо в глаза сквозь оконную раму…

6.

Утро было бодрым. Сегодня мы держали курс на какую-то мамину выставку французских духов. Она собиралась наверно три часа, а Том с папой представляли что-то вроде модного приговора. В это же время отец читал газету и пил крепкий кофе, и, соответственно, вся концентрация уходила именно туда, а мальчику оставалось умирать со скуки и советовать маме, что надеть. Вскоре все мамины платья были перемерены, аксессуары выбраны и прическа, слава Богу, тоже была сделана. И они наконец-то вышли из отеля. Несмотря на то, что вчера погода была просто восхитительной, сегодня было ужасно пасмурно. Несколько раз даже крапал дождь и маме пришлось доставать свой красненький зонтик. Заведение, где происходило всё это торжество, выглядело по праву достойно. Можно даже сказать – роскошно. Снаружи здание напоминало оперный театр. Крышу держали огромные колонны с изображенным орнаментом в виде ангелочков. Само здание было желтовато-белого цвета, и состояло оно из двух этажей. Зайдя внутрь, они увидели изящные хрустальные люстры, которые заполняли весь потолок, красивые диванчики и роскошный красный ковер, ведущий в самый центр выставки. Мама сняла пальто, ослепив всех гостей своим сногсшибательным алым платьем до колена и восхитительным колье, которое папа подарил ей на годовщину свадьбы. Она сияла ярче хрустальных люстр.

Войдя в эпицентр ароматической выставки, мы ощутили, как воздух наполнился запахами разных сортов и возрастов, так сказать. Слева были духи с запахом свежей выпечки, справа цветочные ароматы, а мама крутилась возле стойки с духами, источающими запахи лаванды с карамелью. Помимо духов здесь красовались картины разных современных художников. Именно этим и увлекся Роберт. А Том ходил между подставок и внимательно осматривал гостей. Они все были такие разные. Красивые дамы в вечерних платьях, джентльмены, которые рассматривали картины, как и папа. А вот подростков более приближенных к возрасту Тома было очень и очень мало. И то одни девчонки. Он зашёл в какую-то комнатку, где царил довольно знакомый запах. Там стояли всего три подставки с духами и висели пять картин абстрактного творчества. Но запах был настолько знакомый, что выходить он не собирался. Подойдя к стойкам и внимательно изучив запах и описание парфюмов, он заметил кое-что… Все были незнакомые, кроме последнего. «О боже… Это же запах сладких фруктов и полевых цветов… Духов Сары?! Боже мой, но как?» Том увлекся описанием:

«Духи «MARIANNA», произведены в Париже. Автор: Мария Блейк»

Внизу был прикреплен портрет женщины, по видимому той самой Марии. «Неужели Сара пользуется именно этими духами?»

–Том! Тебе что-то понравилось? – отвлекла мама.

–А? Не, мам. Просто пахнет классно.

Мама посмотрела на стойку с духами, возле которых он стоял, понюхала и поспешно согласилась с его мнением, после чего потянула Тома за руку в коридор. Они отыскали папу и, спустя еще час хождений по мукам, наконец-то вышли наружу. Пока все наслаждались экзотическими ароматами, погода не теряла времени. На улице шел ливень. Мама попросила папу держать зонтик, чтобы все поместились, но это совсем не помогло. Единственный выживший и не намокший человек была мама. У Тома промокла спина, а у папы промокло абсолютно все. А вот память мальчика была так же суха, как мама и идеально помнила тот запах и те духи. Мысли снова закружились вокруг, образовывая ураган. Вдруг в его голове всплыл тот портрет, та женщина тоже казалась знакомой. «Но кто это? И как я мог её знать?.. Столько тайн…».

Весь день прошел где-то на уровне отреченных облаков, совсем не закрепив в памяти то, что было после выставки… Дело шло к ночи, и что-то подсказывало Тому, что сегодня она приснится. Засыпать он не хотел, сидел до последнего и думал, где же видел ту женщину? Но разум не хотел с ним сотрудничать… Вскоре сон победил…

«О, да ладно, снова подвал? Сколько можно? Он уже как второй дом для меня. Страшно? Да нет, мне уже не страшно идти в ту темноту, она там сидит, да? А нельзя посидеть где-нибудь в приличном месте? Хотя бы на улице, а?

Я пошел снова в ту темноту, но девочки там не было. И в чем суть? Где она? Сара?! Я кричал несколько раз в пустоту, пока не понял до конца, что в этом сне её нет. Но должно же быть что-то, для чего я здесь. И тут я вспомнил, что в прошлый раз то, для чего я пришел, она нарисовала на стене. Я быстро полез в карман за телефоном, чтобы осветить хоть что-то в этой кромешной темноте. Я совсем забыл сказать, что подвал напоминал собой две комнаты, соединенные одной стеной. Так вот на той стене, что в прошлый раз служила доской для рисунков, был то же самое изображение. А точнее надпись. Я поспешил ко второй стене. И там была недавно выгравированная надпись. Но кажется это были не слова, это как раз-таки был рисунок.

Разглядеть что-то было очень сложно, а соотнести эти линии в своей голове ещё сложнее. Интересно, а здесь вообще есть свет? Я попытался прибавить яркость на телефоне и чуть-чуть отойти от стены, чтобы можно было разглядеть хотя бы часть рисунка. Стоило мне сделать шаг назад, как я споткнулся и упал на что-то очень твердое и объемное. Если честно, было очень больно, но было не до этого. Я быстро, насколько это можно, достал предмет, на который упал и готов был сиять от радости. Наверно это какое-нибудь небесное общество офтальмологов сжалилось над моими глазами и снизошли на землю, чтобы подарить мне фонарик. Да, это был фонарик! Точнее это было мое спасение. Я быстро нащупал выключатель, и, даже не вставая с пола, направил его на стену. И тут моя радость слегка утихла. На стене, освещаемой ярким светом фонаря, была нарисована картина из ресторана. Та семья, где Сара маленькая. Семья Виктора. «Что это значит? Ты пытаешься мне сказать о своей семье?», – снова крикнул я в пустоту, забыв, что я один. Когда я встал и подошел к стене, чтобы получше разглядеть работу художника, я вернулся в состояние шока. Та женщина, которая была автором духов, мать Сары. «Боже! Боже! Да что, черт возьми, здесь происходит?!»