© Виктор Мазин, 2022

© Издательство Института Гайдара, 2022

О Даниэле Пауле Шребере я узнал, читая работы Зигмунда Фрейда. Было это много лет назад, в 1980-е годы. Сначала я прочитал «Психоаналитические заметки об одном автобиографическом случае паранойи» Фрейда, затем «Мемуары нервнобольного» Шребера, после этого – множество самых разных интерпретаций этого случая. Конечно же, я не раз перечитывал третий семинар Лакана «Психозы», посвященный разбору случая Шребера. Затем вновь пришло время браться за «Мемуары» судьи. В 2010 году я написал на основании прочитанного и обдуманного книгу «Паранойя. Шребер. Фрейд. Лакан», которая вышла в издательстве «Скифия».

После этого, конечно же, я продолжал читать материалы о Даниэле Пауле Шребере и, конечно, перечитывать время от времени его «Мемуары», а также тексты о нем Фрейда и Лакана. По мере чтения значение Шребера для первых десятилетий ххi века в моих глазах постоянно возрастало, хотя, разумеется, его система не затрагивала и не могла затрагивать все аспекты нового мирового порядка, а точнее беспорядка, который стал складываться лет через семьдесят после его смерти.

Случай судьи Шребера дает возможность осмыслить паранойю как сверхдетерминированный феномен, в котором для нас речь идет не о необходимости вывести на первый план одну причину и понять её как основополагающую в образовании бреда, а о желании поддержать множественность прописываемых задним числом факторов, задающих траекторию плетения той дискурсивной паутины, в которой кристаллизуется паранойяльный бред. И, если кто-то из исследователей «Мемуаров нервнобольного» настаивает на том, что в центре этой паутины сидит Бог, то нужно учитывать, что у Шребера нет тех символических ресурсов, которые поддерживали бы в центре кого бы то ни было, будь то Бога, или свое собственное я. Мы увидим, что система судьи в психиатрической больнице пребывает в постоянном смещении, увидим, как герои его бреда меняются местами, как на первый план выходят то одни, то другие силовые линии, определяющие конфигурацию ролей, увидим, что никто не тождественен себе, что одним из принципиальных понятий оказывается скорее «часть», чем «целое». В то же время благодаря завещанию Шребера увидим мы и алгоритм паранойяльной полярности, в которой переворачивается пол и судья превращается в невесту Бога.

В 2016 году я посетил Зонненштайн, клинику, в которой судья Шребер написал свои «Мемуары нервнобольного». После этого посещения мое желание еще раз перечитать его книгу и переосмыслить её только окрепло. Погружаясь в очередной раз в «Мемуары», я, похоже, стал забывать – отчасти, конечно, – Фрейда с Лаканом. И в этом забвении-усвоении, кстати, завет и Фрейда, и Лакана: читать Шребера! И – повторю еще раз – именно сегодня, в 20-е годы xxi века, до нас должно дойти его завещание.

В 1903 году выходит в свет книга, которая надолго станет объектом пристального изучения психоаналитиков, психиатров, философов, медиафилософов, теоретиков культуры и далеко не только их. Книга эта называется «Мемуары нервнобольного», автор ее – судья Даниэль Пауль Шребер, председатель Верховного суда Саксонии, кандидат в рейхстаг. Написана книга в психиатрической больнице Зонненштайн. В «Мемуарах» судья Шребер в деталях изложил свои переживания, страдания, видения, галлюцинации и связанную со всем этим теорию, объясняющую устройство Мирового порядка и свое место в нем. Книга произвела мощное впечатление и заставила надолго задуматься многих мыслителей хх века – Зигмунда Фрейда, Вальтера Беньямина, Жака Лакана, Элиаса Канетти, Жана-Франсуа Лиотара, Феликса Гваттари, Жиля Делёза, Фридриха Киттлера… «Мемуары нервнобольного» – книга, детально описывающая так называемое безумие, и она будет привлекать пристальное внимание читателей на протяжении всего двадцатого века. В конце хх – начале ххi века, сегодня, во времена радикальной Третьей промышленной революции, она, пожалуй, еще важнее. Судья Шребер – провозвестник грядущей эпохи, и сам он это знает. Он знает, что он – духовидец, он видит души, видит их насквозь, общается с ними, даже если они пребывают на отдаленных от Земли планетах. Он завещает свое знание о душах и свое выписанное в тексте тело потомкам. Духовидец видит будущее.

Шребер также знает, что старый мир рухнул, что наступила новая эпоха. Что это значит? Вторая промышленная революция изменила облик мира. Изменились и социальные отношения с другими, и система коммуникации, и медиасреда, и отношения с Другим, законом, властью. В конце xx – начале xxi века мы переживаем, судя по всему, еще более радикальную промышленную революцию, которая откровенно расщепляет реальность и переводит человечество на цифровые платформы, меняя конфигурацию символического, воображаемого и реального. Меняется всё – понятия жизни и смерти, среда обитания человеческого субъекта, его психика, но прежде всего – власть и закон, прописывающий отношения между субъектом и другим и субъектом и Другим.

Даниэль Пауль Шребер оказывается в жерновах перемен конца xix века. Его чувствительная душа остро реагирует на радикальные перемены. Дело не просто в безумии, и далеко не только в паранойе как психиатрической или психоаналитической категории, но – во власти, в её кризисе, её нехватке и её избытке. Кому как не судье Шреберу это знать?!

В последней главе своей знаменитой книги «Масса и власть», которая вышла в свет в 1960 году, Элиас Канетти проводит анализ власти и паранойи. Чтобы понять фашистскую паранойю, Канетти не раз обращается к Шреберу, чью книгу он купил в 1939 году и, спустя годы, основательно задавшись вопросом о паранойе, прочитал три раза подряд. «Мемуары нервнобольного» (1903) Даниэля Пауля Шребера, написанные в психиатрической больнице, и «Майн Кампф» (1923), надиктованная Адольфом Гитлером Рудольфу Гессу в тюрьме, становятся в хх веке самыми знаменитыми «учебниками» по паранойе. Канетти показывает: паранойя и фашизм страдают от одной и той же болезни – «болезни власти». Паранойяльная система Шребера есть не что иное, как «выражение борьбы за власть»[1]. Принципиально важно, что в этой системе, в этой борьбе Шребер, в отличие от Гитлера, сорвался с карьерной лестницы, он не облечен властью, скорее является производным её избыточного влияния, даже если Канетти и сближает их мировоззрения, их системы видения Мирового порядка.

Возможна ли власть без паранойи? Не предполагает ли власть внутреннего безвластия? Не исходит ли паранойяльная угроза миру от неспособного совладать с самим собой властелина? Эхо этих вопросов разносится по страницам книги Шребера, переживающего Конец света. В конце концов, весь мир может быть принесен на жертвенный алтарь из-за притаившегося где-то рядом воображаемого – и от этого ничуть не менее реального – врага. Канетти со ссылкой на Шребера связывает отношение к этому «врагу» с «двойной страстью – к долговечности и к разрушению». При паранойе особенно остро воспринимается угроза своему собственному я. И угроза эта