Кстати, обещание самой себе, никому не рассказывать про Брайана я так и не смогла выполнить. После моего приезда домой я поломалась недельку и всё подробно, во всех деталях, от начала до конца рассказала Саше.

Она очень удивилась, что у неё даже слов не нашлось что-то ответить.

- Ну ты даёшь! - только и сказала она, - Как же ты могла влюбиться в него? А как же Эдик7 Я так привыкла, что ты только о нём и болтаешь, - было видно, что она разочарована.

- Не волнуйся, теперь я буду говорить о Брайане. К нему ты тоже скоро привыкнешь, - “успокоила” я её, - Понимаешь, он самый лучший! К тому же, с ним у нас всё серьёзно. Он приедет и увезёт меня к себе в Америку.

- А может он просто надул тебя? - предположила Саша.

- Нет! Мы любим друг друга, - с уверенностью говорила я.

- Доминика, опомнись! Какая уж тут любовь, когда вы были знакомы всего-то несколько часов?! Что-то слабо верится, - покачала она головой.

- Но это так. К тому же, я тебе рассказывала, что мы виделись за день до знакомства. Мне он ещё тогда очень понравился. Я потом целый день думала о нём. Это ведь неспроста. Нет, у нас точно была любовь с первого взгляда! Пусть даже ты и не можешь, или не хочешь этого понять, - мне начинало потихоньку злить то, что моя лучшая подруга не может разделить со мной радость, а скорее наоборот - хочет заглушить её.

Саша же злилась на меня за то, что я не могла понять элементарных вещей, витаю в облаках и пора бы мне уже опуститься на землю. И она продолжала приводить мне всё новые и новые аргументы.

Она уже перешла на более спокойный тон, думая, вероятно, что он лучше на меня повлияет. Она обняла меня за плечи, взяла за руку и принялась мягко всё растолковывать, как пятилетнему ребёнку.

- Пойми, Доминика, я желаю тебе добра и хочу, чтоб ты была счастлива. Но с этим Брайаном ты не найдёшь счастья.

- Это почему же?

- Во-первых, он африканец! - Саша сказала это с таким презрением, что мне стало страшно, - Пусть даже он приедет за тобой и вы поженитесь, вы не сможете прожить вместе и двух месяцев. У вас разные языки, разные традиции, законы, вера, наконец!

- Он не африканец! - вскипела я, - Он американец. И к тому же…

- Афроамериканец, - тут же вставила Саша, не дав мне договорить, - если уж на то пошло.

- И к тому же… - продолжила я, уже значительно повысив голос, - Он самый красивый мужчина в мире! И я никогда не перестану любить его!

С этими словами я ушла, демонстративно хлопнув дверью. После этого мы две недели не разговаривали.

Нельзя сказать, что её доводы так уж сильно на меня подействовали, но в одном Сашка точно была права. Брайан был мулатом и этого ничто не могло изменить.

Надо сказать, в нашей стране была дискриминация. Нельзя сказать, что такая уж сильная, как в Америке в послевоенные годы, но наши люди всегда с презрением относились к темнокожим. К сожалению, моя семья была из числа этих людей. А папа же просто ненавидел “черномазых”, как он их называл.

Вот именно поэтому я и не хотела никому рассказывать о Брайане.

Через две недели мы с Сашей помирились. Она первая подошла ко мне на физкультуре и мы заговорили, как ни в чём не бывало. Первое время я пыталась не затрагивать тему Брайана и мы разговаривали в основном на нейтральные темы. Но я не могла долго держать такие эмоции в себе и поэтому очень скоро вновь стала нахваливать Саше Брайана, говорить о том, что он самый лучший на свете и рассказывать, как я по нему скучаю. Историю нашего знакомства я уже рассказывала ей раз двадцать и Саша, наверняка, уже невольно выучила её наизусть.

Иногда, когда я уж сильно доставала её своими рассказами, она отпускала по поводу Брайана колкие шуточки. За это я обижалась на неё, мы спорили, но до ссоры дело больше не доходило. Я вообще не люблю ссориться с теми людьми, с которыми обязательно потом помирюсь. Я считаю это совершенно бессмысленным занятием, которое никому не приносит пользы в конечном итоге. Мы обе были такого мнения и поэтому знали, что иногда лучше где-то промолчать или что-то пропустить мимо ушей, чем потом ссориться, две недели дуться, а потом опять мириться.

Вот в чём действительно произошла перемена, так это в наших отношениях с Эдиком. Мне даже стало немного обидно. Когда я обожала его между нами, кроме маленьких дежурных разговоров, ничего не происходило, а теперь, когда мне на него наплевать, мы даже почти подружились. Почти, потому что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Вернее, я в это не верю. Обязательно какая-то сторона испытывает чувства к другой стороне. Если нет, то это не дружба, а всего лишь приятельство. Что было у нас с Эдиком, не знаю. В общем-то, и не хотела в этот раз разбираться. Не я затеяла эту “дружбу”, но и не он. Обстоятельства так сложились, а потом мы оба сделали несколько дополнительных шагов навстречу друг другу. Не знаю, почему эти шаги сделал Эдик, но я - лишь из уважения к той Доминике, которая любила его и мечтала о его дружбе. А ещё я решила, что если вдруг Эдик влюбиться в меня, то можно держать его, как вариант про запас.

А началась наша дружба вот как.

Было начало марта. Приближались выпускные экзамены. Чтоб, не дай Бог, мы не провалили их, учителя тщательно нас к ним готовили и заставляли покупать дорогущие учебники по всем экзаменационным предметам, а потом давали по ним домашние задания.

Родители Саши были богатые и поэтому купили ей всё, что нужно. я брала учебники у неё и она совершенно этому не возражала. У Эдика родители тоже были богатые. Скажу больше - его родители были самыми богатыми у нас в классе. отец был успешным бизнесменом, а мать - домохозяйка, которая сидела дома и всячески опекала сына. Они купили все учебники, кроме одного - по математики, просто не смогли найти в магазинах.

В связи с экзаменами и подготовкой к ним, наши учителя устроили дополнительные занятия - после уроков.

Было уже три часа, а мы со скучающим видом сидели на математике. Учительница куда-то вышла. От нечего делать, мы с Эдиком решили поболтать.

- Сколько время? - спросила я, хотя прекрасно знала ответ. Минуту назад смотрела на телефон. Но надо же с чего-то начать разговор.

Эдик видел, как я смотрела на часы, но ничего не сказал, а послушно полез в карман за своим крутым и навороченным дорогущим телефоном.

- Три ноль одна, - сказал он.

Надо же поддержать разговор.

Его друг, который обычно сидел на парте сзади него, не пришёл. И вот теперь ему не к кому было повернуться, чтоб поговорить о том, о сём.

- Ты купил учебники? - спросила я для поддержания разговора, хотя и так уже прекрасно знала ответ.

- Все, кроме математики. Этой заразы нигде нет, - пожаловался он.

- разобрали, наверное. быстрее надо было.

- Делать мне больше нечего, как по книгам лазить! У мамы появилось время, она поехала и всё купила.

- И как же ты будешь домашку делать? - спросила я.

- Не знаю пока, - честно ответил он, - а у тебя есть учебники?

- У меня - нет. У Сашки есть. Могу дать, - после недолгой паузы предложила я. Я знала, что он никогда не решиться сам попросить. Гордый очень.

- Ну приноси, если хочешь, - равнодушно пожал плечами он.

Тут вернулась учительница и мы продолжили занятия. Наш разговор так и не смог продолжиться.

“Если хочешь! - презрительно передразнила я его, мысленно, конечно, - Могу и не приносить. Хоть бы спасибо сказал. Как хорошо, что я его разлюбила, а то сегодня, наверно, весь вечер бы думала и млела от радости, что я могу быть ему полезна”.

Но я всё-таки принесла книжку (правда, Саше не сказала, кому я даю её, да она и не спрашивала, впрочем) на следующий день и отдала ему.

- Спасибо, - машинально сказал он, даже не взглянув на меня. Его друг с задней парты уже пришёл и теперь он всё время сидел ко мне спиной и болтал с ним, а на меня не обращал внимания.

Он сунул книгу в сумку и продолжил болтать с другом.

Мне пришлось тут же отвлечь его.