И по его растерянному взгляду понимаю, что он и не подумал договориться с ними о встрече. Ну да, ведь он же привык все решать только за себя. Трудненько мне, однако, с ним придется.

– Послушай, нана, – решительно выступает вперед бредущий за нами чернокрылый, – я могу дать тебе много больше, чем ты заплатила за обоих рабов, если ты уступишь мне Алексарио.

– Нет.

– Но ты не имеешь денег даже на еду, а еще должна мне тридцать монет, я могу сейчас пойти заявить на тебя долг, и тебе все равно придется их продать, чтобы расплатиться.

Ай, как страшно.

Не для того я целый день зубрил казуистику ваших законов, чтобы попасться на такой простой крючок.

– Во-первых, господин, я вас не знаю, и денег у вас не брала. Во-вторых, если вы и дали их вашему другу, то до того, как он был официально признан рабом, и право предъявить ему долг потеряли. А в-третьих, я не могу продать Алика потому, что дала ему слово никому не продавать. – жестко отрубаю я.

Чернокрылый даже задохнулся от возмущения, и на секунду потерял дар речи, а потом разразился целым потоком ругательств, не уступающих по эмоциональности моему морскому лексикону.

– Перестань Грас, – с досадой оборвал его Алик, – ты ведешь себя недостойно перед женщиной, тем более, что она права.

– Это женщина? – возмущенно рявкнул Грас, – да это настоящий шакал. Подумай сам, как я могу вернуться домой, оставив тебя с ней?

– А мне теперь какое дело? Я раб. – с горечью вздохнул на его причитания Алик, демонстративно застегивая на шее застежки рабского ошейника, который он до сих пор нес в руке.

Грас в отчаянии взмахнул руками, и, распустив складки крыльев, сделал несколько прыжков, пытаясь взлететь, но крутизны дороги, по которой мы бредем к деревне, для этого явно недостаточно. И тогда он, широко разведя крылья, просто помчался большими скачками вниз, рискуя оступиться и переломать себе все кости.

Мы молча продолжаем топать следом, и неизвестно, у кого из нас в этот момент гаже на душе.

В деревне, заполоненной очередными волонтерами скалы последнего дня, царит обычное оживление перевалочного пункта. Готовится на кострах последний для кого-то обед, снуют продавцы и разносчики, распаковывается багаж и стелятся постели. В сеннике, где я вчера пережил несколько неприятных моментов, уже другие постояльцы.

Хозяин сенника ничего не знает о вчерашних клиентах, но, получив мелкую монетку, согласился передать им мое послание, если они вернутся.

Покончив с этим вопросом, спешу увести свою команду из этого проклятого места. Мне нужно спешить, я и так потратил сегодня пару лишних часов на возню с Оризом. Пройдя еще через несколько деревень, решаю устроить привал на завтрак. Найдя взглядом небольшую рощицу, приветливо манящую яркой осенней листвой, сворачиваю туда. Однако, подойдя ближе, понимаю, бесплатно съесть в тени дерева свои припасы вряд ли удастся. На прибитой к столбу вывеске значится, что это место принадлежит какой-то общине грез. Это название ничего мне не говорит, все материалы, какие мы смогли собрать об образе жизни на материке, сводятся к трем отчетам разведчиков и книге законов. Приостановившись на минуту в раздумье, решаю не рисковать понапрасну, и разворачиваюсь в обратную сторону. В глазах Алика вспыхивает и гаснет понимающая ухмылка, Ориз же заметно разочарован.

– Почему ты передумала, нана, – бурчит он, – наверняка там найдутся желающие погадать, заработала б немного денег и мы бы повеселились.

Так, видимо я правильно сообразил, что не стоит останавливаться в этом месте. Не хватало мне еще зарабатывать гаданьем в притонах. Мы уходим подальше от заманчивой красоты рощи и останавливаемся на привал на берегу ручья. Здесь нет деревьев, но растут густые кусты, где можно набрать веток на костер. Хозяйственные заботы как-то органично берет на себя Ориз, мы же с Аликом приносим сухих веток. Судя по многочисленным остаткам кострищ, далеко не всех прельстила роща грез. Пока Ориз разжигает костер, иду к ручью набрать воды в бутыль, а вернувшись, замираю в изумлении. Над разгорающимся костром висит котелок, из которого торчат ноги какой-то птицы.

– Ориз, – подозрительно гляжу на пустынника, – откуда у нас котел?

– Из мешка, – невозмутимо ответил он, – ты же сама сказала купить провизию в дорогу.

– Но на ту монетку, что я тебе дала, нельзя купить котел. Да и на эту птицу там бы не хватило.

– Я покупал крупу, хозяин сказал, отмерь себе котелок. Я и отмерил. А птицу я не покупал, она сама прибежала, когда я рассыпал немного крупы.

Я от возмущения даже дар речи потерял, а Алик, смерив Ориза презрительным взглядом, отвернулся и съязвил:

– Поздравляю, за тридцать монет ты купила лгуна и воришку.

И это стало последней каплей. Не помня себя, я сдернул с костра котел и вместе с птицей зашвырнул в кусты противоположного берега. Надо сказать, бросок удался, так далеко я не метал предметы даже когда участвовал в спартакиадах. Жаль только, что котел уже успел нагреться немного больше, чем я ожидал. Прыгая на одной ножке и дуя на обожженные пальцы, я непроизвольно прорычал парочку особенно цветистых выражений из числа услышанных от Граса. И добавил еще одно, про себя, наткнувшись на холодный, разочарованный взгляд Алика.

– И что мы теперь будем кушать, нана? – строптиво буркнул Ориз.

– Ты, в наказание, теперь точно ничего не будешь. – вновь взорвался я, – но сначала достань все из мешка, и выброси то, за что не платил.

– Сама выбрасывай, – раскладывая на траве несколько овощей, пару мисок, бутылку пива и какие-то пакетики, – упрямится он, – я не помню, где что покупал. Крупу тоже высыпать?

– Иди сюда, – зловеще спокойно зову я Ориза.

– Ну, подошел.

– Дай мне руку.

– Вот.

– Теперь отвечай, сколько монет я за тебя отдала?

– Своих – нисколько. – Нахально глядит мне в глаза пустынник.

Ах, так вот как ты запел. Ну что ж, ответ верный.

– А сколько взял у друга Алик, и дал мне, чтобы я расплатилась за твой долг?

– Ну, тридцать средних монет.

Правильно, ответ верный.

– А сколько монет я дала тебе утром, купить еды?

– Одну простую.

Правильно, ответ верный. Надеюсь, теперь у сканера достаточно информации, чтобы уловить малейшую ложь.

– А теперь скажи, за крупу ты отдавал деньги?

– Да.

Инфо сообщает мне, что это правда.

– А за миски?

– Да.

Нет, – звучит у меня в ухе. Да я и сам так думаю.

– Врешь, – спокойно сообщаю Оризу, – миски ты украл. Бери и бросай, туда, куда я котел забросила.

Недовольно передернув плечами, парень выкидывает миски, одну за другой. Немного погодя туда же следуют почти все овощи, пиво и пакетики с приправами.

– Сколько у тебя осталось денег? – напоследок интересуюсь я.

– Ничего, – хмуро соврал пустынник.

– Неправда, в твоем левом кармане лежат две маленькие и одна полумонета. Доставай.

– Это мои деньги, они у меня были, когда ты меня покупала.

– Когда покупала, были, потому что это сдача с той монеты, что я дала тебе. А своих денег у тебя не было. И вообще карманы были пустые, а сейчас в правом лежат свеча и ложка. Доставай. И побыстрее, пока я не рассердилась.

– А если рассердишься, то что? Велишь Алику меня выпороть?

– Сама справлюсь. – уверенно обещаю ему.

Скептически хмыкнув, Ориз выворачивает карманы, и, вернув мне сдачу, отправляет ворованные предметы вслед за остальными. Костер почти прогорел, да нам теперь и нечего на нем готовить. Я мог бы достать свои припасы и быстренько сотворить отличный суп, но решаю преподать парням урок. В конце концов, за один день от голода еще никто не умер.

Через полчаса, выпив воды и пожевав сырой овощ, напоминающий по вкусу картошку, отправляемся в путь.

Ориз мрачен и зол, Алик отстраненно равнодушен.

Странная из нас получилась компания.

Здоровенная тетка в цветастых шароварах и кофте, заплатанном плаще и со странным сооружением из шарфа и шляпы на голове. А с ней два парня, принадлежащие к разным расам.