– Ну так ты не смотри, – посоветовал Кристофер, не став упоминать, что основная причина, по которой Юта не позволял себе такого, заключалась в том, что позволять было не с кем. Вместо этого он продолжал копаться в шкафчике, чтобы отыскать завалявшийся там батончик из злаков. Он забыл взять с собой обед, а еда в столовой была неприлично дорогой и не особо вкусной, ему было жаль тратить на нее деньги.

– Нет, ты послушай, если бы это были мы с тобой, нас бы сразу отвели к директору! – привел неоспоримый аргумент Юта, его голос был наполнен негодованием. Кристофер устало закатил глаза, расстраиваясь из-за того, что так и не отыскал свой батончик. Он захлопнул шкафчик и развернулся к другу.

Он знал, что все возмущение Юты было вызвано не нарушением его эстетических потребностей, а тем, что именно Теодор эти потребности нарушал. Он не разделял его неприязни – да и в принципе неприязни всех участников кружка, которые волком смотрели на него. Да, Кристофер не относился к Теодору хорошо, но и плохо тоже не относился, потому что не привык судить о тех, кого не знал лично. Теодор творил всякое, и мало что из этого можно было назвать приятным, но все-таки он никогда никому не причинял серьезного вреда, и в некоторых случаях виной всему был даже не он, а его дружки. И потом, у него наверняка были свои причины быть таким. Ничего не происходит просто так, у всего есть мотивы, причины и следствия, эту истину Крис уяснил уже давно. Конечно, он не оправдывал его, но просто иногда задумывался о том, что, возможно, в тот раз это мог быть…

Нет, это чушь.

От Теодора и вправду гетеросексуальностью за милю несло. Может, Кристофер и не знал о нем ничего личного, но то, что было выставлено напоказ, казалось вполне однозначным. Популярный мальчик со смазливым личиком, неугасающей харизмой и уверенностью в себе, да еще и из богатой семьи. Прибавить к этому место капитана волейбольной команды, тачку и кривую усмешку, вечно играющую на красивых губах, и все – полный набор образа из мокрых снов.

А у Кристофера вообще из зацепок был только голос, и он с ходу мог назвать с десяток парней в их школе, у которых были такие же низкие голоса, как у Теодора. Это вообще не было причиной.

– Это не могли бы быть мы с тобой, – ответил он Юте. – Во-первых, потому что ты гетеро. Во-вторых, даже если бы ты был по мальчикам, я бы не стал с тобой целоваться, ты мне как брат.

Юта моргнул, обрабатывая информацию, и вдруг подался вперед, упершись руками в шкафчики по бокам от Криса и сократив расстояние до неприличия. Из-за того, что он был ниже, это ощущалось почти комичным. На его губах расползлась шутливая ухмылка, и Крису с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.

– Ты уверен? – понизив голос, чтобы звучать соблазнительнее, поинтересовался он и выразительно поиграл бровями. – Я неплохо целуюсь. Задам планку для твоего будущего парня!

Кристофер фыркнул и только открыл рот, чтобы ответить, как рядом с ними раздалось многозначительное покашливание, и перепуганный Юта побледнел за долю секунды и отлетел от Криса как ужаленный, торопливо оборачиваясь.

Кристофер встретился взглядом с мрачным Теодором, который вроде еще мгновение назад был в другом конце коридора, и невольно покраснел до корней волос. А потом сам себя за это наругал.

Нашел перед кем смущаться! Да еще и после того, как Теодор на глазах у всей школы чуть ли не по гланды засунул язык в рот девушки! Ему-то вообще хоть бы что: стоял, смотрел на Кристофера так, словно он тут на его глазах совершил кровавое жертвоприношение, причем жертвой была его любимая собачка.

Зачем вообще подошел?

– Не помешал? – сухо осведомился он, наконец нарушив неловкую тишину.

– Помешал, – пробурчал Юта, который, хоть и успокоился немного, что это не кто-то из учителей и не директор, но все же порядочно смутился. – Мы вот только собирались…

– Замолчи, – прошипел покрасневший еще гуще Кристофер, пихая Юту локтем в живот и не замечая, как потемнел взгляд Теодора. Потом обратился к подошедшему парню: – Что тебе нужно?

Тот пристально смотрел на Юту, и последний невольно сжался. Теодор, конечно, не бил никого просто так, но о том, что он хорошо дрался, было известно всем, и никто не желал попадаться ему под горячую руку.

– Теодор? – окликнул его Кристофер, не получив сразу ответа, и парень вздрогнул, возвращая внимание на него.

– Когда мы встречаемся? – низким голосом спросил он.

Крис сглотнул, ощущая на себе вопросительный взгляд Юты, и крепче сжал в пальцах ручки рюкзака.

– В пять тридцать в библиотеке, – он приподнял брови. Неужели уже забыл? Они говорили об этом только вчера. Что вообще за дурацкий повод подходить? Да еще и так внезапно, да еще и от такого важного дела отвлекся!

Теодор кивнул и удалился, провожаемый двумя ошарашенными взглядами. А потом Юта ехидно поинтересовался:

– Так… что значит «мы встречаемся»?

Кристофер застонал, запрокидывая голову.

Допрос с пристрастием от Юты, незапланированный тест по анатомии, запланированный диктант по английскому вымотали Кристофера, и конца уроков он ждал как божьего благословения, умудрившись забыть, что ему еще нужно было отбывать «повинность» в библиотеке с Теодором.

Искушение бросить все и уйти было так велико, но чувство долга перед мистером Уилсоном было сильнее.

Последний урок Кристофера закончился в десять минут шестого. Он попрощался с Ютой, который не переставал слать ему многозначительные ухмылочки до тех пор, пока Кристофер не пригрозил отработать на нем пару приемов тхэквондо, и поплелся в сторону библиотеки.

Живот жалобно заурчал от голода, и он прижал к нему ладонь в тщетной попытке приглушить звук. И почему люди не могут без еды? Как полезно было бы – и деньги не тратишь, и время, и вес не набираешь.

Крис вздохнул, заходя в практически пустое помещение и устало улыбаясь пожилой библиотекарше.

– Будешь что-нибудь брать, сынок? – поинтересовалась она мягким старческим голосом.

Кристофер вежливо покачал головой.

– Я жду знакомого, нам нужно позаниматься, – объяснил он, и в середине его предложения живот снова громко заявил о себе. Он поморщился, чувствуя, как стыд обжег щеки.

– Голодный! – ахнула старушка, всплескивая руками. – Сейчас, подожди-ка здесь, миленький.

Она вернулась с маленькой вскрытой упаковкой печенья и бананом. В библиотеке нельзя было есть, но Кристофер был любимчиком маленькой сварливой библиотекарши, поэтому у него были определенные привилегии.

– Возьми.

Кристофер чуть не заплакал от благодарности, принимая угощение. Живот, почувствовав скорую награду за свои тяготы, снова оживился.

– Спасибо! Я пойду за стол, – произнес, прижимая к груди драгоценные печеньки.

– Иди-иди, – добродушно улыбнулась пожилая женщина в ответ, и Кристофер удалился, выбирая самое дальнее место, с которого был виден вход. Он достал учебник по геометрии и тетрадь, решив скоротать ожидание за выполнением домашнего задания.

Он надеялся, что они закончат не позже половины седьмого, потому что потом ему еще нужно на работу. Крис невольно задумался над тем, почему же он здесь. Да, он сам согласился, чтобы не подставлять ребят, – удобное оправдание. Но в глубине души он понимал, что, если бы действительно не хотел, никто бы не смог заставить его проводить время с Теодором. И дело было не в том, что ему нравился Теодор или он испытывал желание помочь ему освоиться, просто мысли о том, что тогда это мог быть он, не отпускали, и Кристоферу…

Ему хотелось знать правду. Ему нужно было ее знать. И Теодор мог бы с этим помочь.

Он подпер щеку ладонью, жуя печенье и скользя взглядом по строчкам в учебнике, пытаясь вникнуть в условие задачи, но сам то и дело поглядывал на часы.

Стрелка перевалила за половину – Теодора не было. Не появился он через минуту после назначенного времени, через пять, через десять и через двадцать. Вопреки железному условию, что ждать он будет не дольше десяти минут, Кристофер продолжал сидеть, ощущая растущее в груди разочарование вперемешку с раздражением.