А лидеры? Либо воры, либо агенты на зарплате. Чех Гавел обзавелся собственной кинофабрикой и половину Праги приватизировал, свободомыслящий человек! Латвией правит американка, Грузией – американский наемник, украинский наместник сидит на зарплате Пентагона – вы ситуацию вообразите, Розочка! Ведь какое строительство! Что там белорусы с молдаванами, что там турецкие рабочие! Весь мир вкалывает – кто бетон мешает, кто стройплощадку фугасами подготавливает. Какой евроремонт масштабный затеяли, милая Розочка! Всю Европу ремонтируют и мир в придачу. И к лучшему хотят жизнь преобразовать! К лучшему! Только никто экономику Грузии наладить не в состоянии – и не нужно это никому! Только никто не может сделать так, чтобы в Латвии что-либо помимо творога производили. И никого это не волнует. Вот у меня и вопрос, милая Роза: а выдержит ли старая конструкция новый дизайн? Вот у меня и вопрос: а есть ли у строителей чертежи здания? А то ведь насочиняют, где трубы прокладывать, где канализацию вести – и неверно насочиняют, Розочка. Несущую стену уберут, фундамент и не выдержит. Это как со строительством в Москве: воду в бассейн вот-вот зальют – а перекрытия гнилые!
Ну, гробанется Запад, это, допустим, даже интересно посмотреть, а дальше как быть? Что делать станем? Поглядите, вот уже встает Китай, вот уже Индия зашевелилась. Это вам не Балканы, Розочка, – там народу побольше, всех не разбомбишь. Такой процесс начнется – не остановишь! Хлынет поток – и никакие перекрытия не выдержат. Общеевропейский дом – дом, который наш расчудесный ставропольский провидец решил обустроить, – он ведь рухнет. Перемены мировые лидеры затеяли исключительно с прекраснодушными намерениями – привести все к красивому стандарту. Чтобы всякое утро жители Бангладеш читали «Геральд Трибюн», а белорусы – «Таймс». И не то чтобы так удобнее управлять, а просто так им красивее кажется, гармоничнее. Желание, равное тому, какое испытывает новый хозяин в квартире: старые обои отклеить, новые налепить. А ну как дом гнилой? Но думать про это некогда. Евроремонт в мире зачем затеяли? Привести ветхую систему в порядок? Изменить экономическую несправедливость? Помочь, например, Африке и так далее по списку? Глобализацию зачем придумали – нищих жильем обеспечить? Черта с два. Если бы сотую долю израсходованного на бомбежки пустили на медицину в Конго, – Иван Михайлович ткнул пальцем через плечо на маски и топорики, – в Африке давно эпидемий бы не было. Однако деньги тратят на бомбы – расчищают площадки под казино, а госпиталей не строят. Я спрашиваю себя: почему? План евроремонта возник в конце минувшего века исключительно по соображениям интерьерного характера. Властители хотели сделать красиво – вот в чем их мечта состояла. План мировых перемен есть продукт прежде всего эстетической, но не инженерной мысли.
Вот почему я говорю с вами, Роза. Именно потому, что эстетика – достигшая таких планетарных размеров воплощения – может причинить ущерб, я и обращаюсь к вам, интеллектуалу, с вопросом: как с данной эстетикой быть?
Не знаете? Вот и никто не знает. Американский президент – он мужчина суровый – предлагает и дальше защищать демократию, то есть ломать и из обломков строить. Вот что у него в голове творится, и это печально. Абрам Шприц – это, если помните, спекулянт, который драпанул с ворованными миллионами, – он хочет русского президента-гэбэшника убить и посадить на трон управляемого человека. Так себе план, Роза. Они и полковника сажали на трон в качестве управляющего, не более. Отчего-то Шприц не хочет взять в толк, что управление меняет характер управляющего. Нового менеджера назначат – тот тоже переменится. Богачи наши нервничают, взятки миллионные дают и все равно спать без снотворного не могут – боятся. Где выход?
Луговой крепко держал Розу за локоть и смотрел ей в лицо не так, как принято в обществе либеральном – то есть вежливым и скользящим взглядом, а упорно и прямо.
– Я знаю, чего вам не хватает, Роза, – сказал Луговой.
Вот еще, подумала Роза Кранц, мудрец какой. Все знают, это очевидно. Власти. Уверенности. Денег. Завтрашнего дня.
– Мы с вами, Розочка, наблюдали в окно за строительством открытого общества. Именно открытое общество и учреждают сейчас повсеместно и наводят красоту – где подкрасят, где дырку ковриком завесят, делают эстетически привлекательно. И я предсказываю вам сегодня, что именно эстетика и явится причиной бед открытого общества. Знаете, отчего врагом открытого общества является в первую очередь Платон? Вы ведь помните упреки либерального мыслителя Поппера, защитника открытого общества? Как он на Платона нападал, а? И в хвост и в гриву! А отчего? Это просто понять. Людям свойственно не любить тех, кто предвидит их беды. В третьей книге «Республики» Платон ясно указал на того, кто станет разрушителем государства, – как же Платону это простить? Помните третью книгу «Республики»?
Поскольку Роза Кранц старалась следить за новинками философской мысли и – как многие из ее окружения – отдавала предпочтение Лакану, Делезу, Бодрийару и Дерриде, а Платона не жаловала, то и ответить на данный вопрос у нее не получилось.
– Отчего-то принято считать, что из своего государства Платон изгоняет поэтов и искусство в идеальном государстве не нужно. Это не так, почитайте внимательно. И в третьей книге, и в десятой Платон призывает к изгнанию не всего искусства, но лишь подражательного искусства. Именно подражательное искусство, то есть такое искусство, какое мы наблюдаем сегодня, и разрушит общество. Искусство подражательное сделает свое дело быстро. А я призывал вас к интеллектуальному авангарду, не так ли? Вот я от вас чего ждал, Розочка, а вы и ваши коллеги – декаданс развели. Пляски до утра, «синие носы», тельняшки, водка. Вы хотите, чтобы было не хуже, чем в Бостоне и Париже. Но получится хуже, Розочка, и время зря пройдет. Уже прошло. Помните план Тушинского? В пятьсот дней переделать Россию – отчего же не переделали? Десять раз по пятьсот дней прошло – сколько мы упустили возможностей.
– Мы старались, – сказала Роза Кранц. – Каждый делал свое дело. У нас не получилось.
– А ведь верно, – сказал Луговой, – старались. Действительно, сколько концепций дизайна было предложено, сколько проектов! Сначала – еще при Горбачеве – один деятель из ЦК ринулся в ГДР, опыт сельского хозяйства перенимать. Совсем было перенял, да вот беда: рухнула Берлинская стена, обвалилась Восточная Германия, сельское хозяйство загнулось. Да и самого деятеля турнули из ЦК. А потом и ЦК закрыли. Но мы не остановились, нет! У нас еще море прожектов было! Один пытливый ум решил насадить шведскую модель в России – вот мудрец! Поехал, изучил, казенных денег в барах натратил – и вернулся окрыленный. Многомудрый прожект привез: перенять развитие восьмимиллионной страны с мононациональным населением, развитие страны, которая двести лет не воевала! Надо же предложить этот вариант как модель для двухсотмиллионной державы с двадцатью языками, для страны, разутюженной войнами и воровством! Однако попытались идти в этом направлении, отчего же не попытаться – ведь красиво придумано! У нас же эстетический принцип – основной. И мы в поисках не остановились, куда там! Не прошел шведский вариант – новый найдем, нам долго ли? Появились светлые умы – давайте, говорят, американскую модель либерального капитализма переймем! Но и этого показалось мало, еще и другие прозорливцы пришли – аннибалы либерализма – давайте, говорят, повторим японское экономическое чудо, будем как в Японии. Не успели эту модель прогадить, как уже и другая на подходе – давайте как в Италии устроим: на юге мафия свой интерес имеет, на севере правительства как носки меняются, а крестьяне в Тоскане вино пьют. Красиво? И этого русскому пытливому уму мало, еще ищут! До Латинской Америки доискались: давайте, мол, полковника госбезопасности посадим во главе правительства, чтобы он одних пытал, а другим концессии на разработки недр выписывал. И – что привлекательно в такой латиноамериканской концепции! – сажать одних и концессии дарить другим можно произвольно: законов-то никаких нет. Казалось бы, ну хватит, нашли милое сердцу устройство Родины! Но нет, опять нехорошо! Бурлит русская мысль: еще бы где рецепт позаимствовать, а вдруг новый рецепт поможет? Одни таблетки мужик выпил – не действуют, другие выпил – тоже не действуют, так, может быть, еще в соседнюю аптеку зайти, вдруг там чего любопытное завезли, надо бы и этих наудачу хватануть – вдруг проймет? Вот оно, подражательное искусство открытого общества!
