Я нахмурилась.

— Тянет влево?

Отец кивнул.

— Там неудобнее всего.

Я все еще не понимала, и Ён вздохнул.

— Представь, что это место — чаша, — он махнул рукой на огромную арену с кольцами сидений, спускающихся к кругу для боя в центре. — Теперь представь, что она наполнена водой, которую кто-то быстро тревожит, и вода кружится в одну сторону. Так это ощущается.

Я сморщила нос, пытаясь вообразить это. Не представить картинкой — я легко могла представить чашу размером с арену, где вода крутится влево, словно при смыве в туалете — но в плане магии его слова не имели смысла. Даже в таком волшебном городе, как СЗД, сила всегда поднималась из земли. Некоторые точки были оживлены сильнее других, но магия не танцевала в одну сторону. Естественная магия была хаотичной, двигалась рывками, волнами, а не текла уверенно в одну сторону, потому многие маги направляли ее в круг, чтобы что-нибудь с ней делать. Даже шаманам приходилось крепко сжимать силу, а потом пытаться использовать ее.

Большое количество магии текло вместе только в заклинании, но тут этого не могло быть. Технически, это было возможно, но если кто-то колдовал, используя круг размером с арену, каждый маг в городе был бы перепуган.

— Магия точно движется по кругу? Тебя не подхватил ветер?

— Я знаю, что чувствую, — рявкнул отец. — Магия движется влево и вниз по спирали. И она становится сильнее. Я не замечал, что что-то было не так, пока ты не остановилась в дверях, но теперь я не могу ощущать ничего другого. Смотри.

Он поднял руку, и я выругалась под нос. Дым силуэта отца слетал с него, словно на него с силой дул ветер. Он не становился меньше, но я все равно не считала это хорошим знаком.

— Что такое?

«И я хотела бы это знать, — сказала СЗД, ее голос двигался в моей голове, и мне показалось, что она смотрела моими глазами. — Посмотрим, станет ли это сильнее ночью».

Я не хотела, чтобы стало сильнее. То, что тут уже была подозрительная магия, которая двигалась по кругу, усилило мою тревогу. Я понимала, что СЗД скрывала информацию от меня, чтобы мои наблюдения были чистыми, но я начинала бояться.

«Ты будешь в порядке, — сказала богиня. — Ты — моя жрица, помнишь? Ничто плохое с тобой не случится, пока ты моя».

Это немного успокоило меня, но я все еще сидела на краю стула. Было облегчением, когда в колонках загремела музыка, заставляя людей поспешить на их места. Папа издал недовольный звук, когда люди стали занимать места вокруг нас. Рядом со мной оказалась группа из шести немецких туристов. Мужчины средних лет были очень дружелюбными, но и очень пьяными. Один попытался накормить меня попкорном, пока я не заговорила на корейском, замахав руками, словно не знала, что они говорили. После этого они перестали обращать на меня внимание, повернулись к арене, где дико носились лучи прожекторов.

После такого входа я ожидала, что из воздуха появится ведущий, но прожекторы сосредоточились на одной из коробок в воздухе ниже второго ряда трибун. Внутри за стеной пуленепробиваемого стекла был мужчина обычной внешности. Толпа одичала при виде него, но я не понимала причину. Мужчина в свете прожекторов выглядел как типичный бизнесмен. Он даже не был наряжен как бандит, как делали, чтобы их серьезно воспринимали в Подземелье.

Я не могла различить его лицо на расстоянии, но он не казался невероятно красивым или высоким. Я думала, он мог быть случайным гостем, которого показывали в честь его дня рождения, когда ведущий низким голосом объявил, что нам стоило проявить уважение, приветствуя того, кто сделал все это возможным: единственного и неповторимого Геймскипера.

Я нахмурилась сильнее, пока все хлопали. Это был знаменитый Геймскипер? Его так боялся Ник? По внешности нельзя было судить о силе, но он выглядел как продавец матрацев. Он помахал и кивнул кричащей толпе, словно их безумный прием был платой для него, но ничего не сказал, и прожекторы сосредоточились на огромных металлических вратах арены, которые поднимались так медленно, будто сломался мотор или кто-то специально добавлял драмы.

Я прищурилась, еще пару секунд смотрела на коробку с Геймскипером, но без прожекторов не было видно, что было за стеклом. Я вздохнула и посмотрела туда, куда намекали смотреть прожекторы.

— Ладно, Сибил, что тут?

— Похоже на мантикор, — ответила ИИ, сверившись с программой.

Я побелела.

— Разве они не под угрозой вымирания? И разумные?

— Да и да, — сказала Сибил.

Я недовольно сжала губы, медленные врата, наконец, поднялись достаточно, чтобы двух существ вытащили на песок команды работников. Я была любопытной, так что переключилась на камеру дрона, за которую заплатила, и перед глазами появился близкий кадр двух фантастических существ размером с машины: звери были покрыты красной шерстью, у них были тела львов, большие черные хвосты скорпионов и лица испуганных людей.

Крики толпы стали громче, команды вытащили мантикор в разные концы арены. Меня все еще мутило, но стало хуже, когда я увидела это. Даже без камеры дрона было ясно, что эти существа не хотели биться. Они выглядели испуганно, терзали огромными когтями песок, словно пытались убежать. Глядя на них, я не понимала, почему СЗД позволяла это. Она не видела, что это происходило против их воли?

«Вижу, — шепнула потрясенно СЗД. — Но, несмотря на их разум, они не люди. Значит, они не мои подданные, и мантикоры не входят в список существ, которых защищает Указ Миротворца».

«Забудь о Миротворце! — недовольно подумала я. — А ты? Это же твой город?».

Дух не ответила. Через пару секунд я забыла о ней, когда команды расстегнули ошейники на мантикорах и побежали к вратам. Оба существа были так напуганы, что даже не гнались за ними. Когда работники скрылись за закрывшимися вратами, прозвучал рожок, видимо, сообщая о начале боя. «Видимо» потому что мантикоры не двигались, сжимаясь от ужаса у изогнутой стены арены. Казалось, боя не будет. Я не понимала, как это воспримет толпа, когда что-то изменилось в магии.

Если бы я не нервничала из-за нее так, я и не заметила бы. Магия дрогнула едва заметно, но когда это произошло, все в мантикорах изменилось. Их испуг пропал, и они уже не сжимались, тела выражали агрессию. Даже их мышцы стали казаться больше под мехом цвета ржавчины, они прыгнули друг на друга, тянулись когтями и хвостами, чтобы убить, пока арена ревела.

Все развивалось быстро после этого. Я не знала, что вызвало изменение, но мантикоры теперь, казалось, желали порвать друг друга на куски. Бой быстро перешел к кровавому, и мне пришлось отключиться от камеры дрона, чтобы меня не стошнило. Я не боялась крови, но ее было слишком много. Бессмысленное и жестокое кровопролитие заставило меня обрадоваться еще сильнее, что я не дала Нику продать маленьких василисков в это ужасное место. Хорошей стороной боя было лишь то, что он длился не долго. Обе мантикоры казались мертвыми в конце, но победитель, наверное, был, потому что после еще одного рожка ведущий сказал людям забрать деньги в окошках.

— Варварство, — сказал отец, когда люди, поставившие на победившую мантикору, поспешили к части арены с букмекерами за деньгами. — Мантикоры — поразительные ученые с фотографической памятью. Я как-то встречал одну, работавшую в давно забытой Библиотеке Александрии. Они древние и мудрые, их осталось мало. Какая потеря.

Я тоже злилась, но не из-за потери. Я злилась, что этому позволили произойти. Зачем было жить в «свободном» городе, если человек сильнее мог прийти и забрать твою свободу? Но, хоть эта мысль была близка к богохульству, моя богиня не ответила. А шоу продолжалось.

После первой бойни я готовилась к худшему, но следующий бой оказался борьбой машин — двух переделанных бетономешалок, одна была оснащена огнеметом. Если бы я не была так расстроена, это мне понравилось бы. Бои грузовиков были тем развлечением, которое я полюбила после детства в учебе. Но я злилась. И меня отвлекала магия, которая стала сильнее, как и говорили СЗД и мой отец. После грузовиков шел бой десять на десять между командами женщин в бикини, улучшенных пластической хирургией, и я закрыла глаза и пустила магию течь через мои ладони, чтобы понять ее природу.